тих кошмарных воплей.
Глаза Алисы открылись, и она увидела, что падает, падает на самом деле. Несмотря на все предосторожности, она все-таки задремала, сидя на ветке, – и вот теперь за это расплачивается. Она все еще слышала крик из своего сна – эхо его последовало за ней в явь.
Ветер свистел в ушах. Спина выгнулась дугой, руки взлетели вверх, будто хватаясь за небо. Осталась всего секунда, чтобы приготовиться к жесткому удару о землю, к слепящей вспышке боли в ломающихся костях.
Но ничего не случилось. Она врезалась во что-то кожистое, упругое и очень, очень вонючее – так, верно, воняет серное болото. Перед глазами мелькнуло огромное лицо: выпученные зеленые глаза, заросшие волосами ноздри гигантского носа-картошки – и все потемнело, когда чьи-то пальцы сжали ее, и рокочущий голос торжествующе проорал:
– Поймал!
Тело ее ломалось, хотя и не так, как она ожидала, когда падала. Хватка существа сминала ее, но, что еще хуже, Алиса не могла дышать. Чудовищная вонь мерзкой кожи душила ее, Алиса давилась рвотными позывами; еще миг – и ребра ее треснут, осколки пронзят сердце, и она умрет.
«Тесак».
Мысль, или желание, или беззвучный крик – все равно что, но этот зов станет ее последним словом.
И вдруг в легкие хлынул воздух, невыносимое давление исчезло, но перемена оказалась неутешительной, поскольку чудовище, разжав руку, ухватило добычу за лодыжку и подняло на уровень собственных глаз. Мешок больно стукнул Алису по затылку, кровь прилила от ног к голове.
Великан, прищурившись, осматривал ее.
– М-да, ни то ни се, на один зуб, – пророкотал гигант. – Но сойдет, пока я ищу твоего дружка.
Существо разинуло рот, показав растрескавшиеся желтые зубы и огромный серый язык. Из пасти его несло таким смрадом, будто бы в брюхе твари было полно мертвецов.
«Это будет последним, что я увижу в своей жизни», – подумала Алиса и решила, что смерть от руки Бармаглота была бы, по крайней мере, куда менее отвратительной.
Пузырек с чудовищем (бабочкой) по-прежнему лежал в мешке, так что, выходит, склянку тоже переварят, и значит, Алиса может пойти на смерть с чистым сердцем. Она зажмурилась, не желая видеть, как будет соскальзывать вниз по глотке монстра, не желая больше ничего знать. Она надеялась только, что все произойдет быстро. Что ей не будет больно.
И тут вдруг опять что-то случилось. Неожиданно – как, похоже, всегда случалось с Алисой.
Когда великан отпустил ее и она уже летела в слюнявую серую пасть, другая громадная рука перехватила ее, остановив падение.
– Нет, Треска! – рявкнул второй великан, держа Алису за щиколотку и потряхивая рукой. – Ты знаешь правила. Ты знаешь ее закон. Они не причинили вреда, и мы не должны причинять им вред.
От жестикуляции великана Алисе казалось, что все ее внутренности вот-вот поотрываются и вывалятся изо рта, и что же тогда с ней будет?
«Ты умрешь», – кисло подумала она. Ну и какая разница, что принесет ей смерть – желание одного гиганта или небрежность другого?
– Но я го-о-олоден, Судак, – захныкал первый великан, тот, которого второй назвал Треской. Точь-в-точь как ребенок, выпрашивающий лимонное мороженое в зоопарке. – Мы так давно не кушали человечинки. С тех самых пор, как он назло принялся сжигать все подряд. К нам целую вечность никто не приходил, только вот эта штучка да ее дружок. Никто больше не хочет пересекать равнины.
– Так никого и не осталось, чтобы пересекать равнины, – ответил второй, которого, видимо, звали Судак.
«Какие странные имена у этих великанов», – подумала Алиса. Что ж, есть хотя бы о чем подумать – кроме того, что она висит вверх тормашками и раскачивается при каждом движении руки Судака.
– Но это не дает тебе права нарушать ее законы. Она сказала, что накажет нас, и ты прекрасно знаешь, что так она и сделает, – заявил Судак.
– Не знаю уж, как она может наказать нас хуже, чем уже наказала, – пробормотал Треска.
– Уверен, воображение у Королевы получше, чем у тебя, – ответил Судак. – Да у любого червяка оно получше будет.
– И что это значит? – взревел Треска.
– Это значит, что ты – просто эгоистичная шавка, да только у тебя даже собачьих мозгов нет! – рявкнул в ответ Судак и в очередной раз энергично встряхнул Алису.
Внезапно она решила, что с нее довольно, спасибо. Алиса открыла рот и испустила такой душераздирающе-пронзительный крик, что оба великана оцепенели.
Судак поднес ее к глазам, больше похожим на огромные валуны; Алиса подумала, что хоть она довольно высокая, но недотянула бы и до половины длины его носа. Потребовалось бы поставить друг на дружку семь или восемь Алис – нижнюю на уровне подбородка, – чтобы верхняя смогла дотронуться до лба исполина. Физиономия второго великана была почти идеальной копией морды первого.
– Эй, и что это значило? – поинтересовался тот оскорбленным тоном. Ну что за наглец?
Постоянные падения, и качания, и тряска, и крик, и угроза неминуемой смерти лишили Алису дыхания, но она все-таки умудрилась выдавить:
– Переверни… меня…
Видимо, только теперь заметив бедственное положение Алисы, Судак с некоторым смущением опустил ее на ладонь:
– Извините, мисс. Просто я разозлился на своего брата и забыл, что держу вас.
– Да, понимаю. – Алиса попыталась сделать вид, что ей приходится каждый день наблюдать споры великанов, но у нее, конечно, ничего не получилось; пошатнувшись на руке Судака, она волей-неволей села. Да хоть бы и легла, раскинув руки и ноги – все равно без труда уместилась бы на этой широченной ладони. – Может быть, теперь ты поставишь меня на землю? Я бы чувствовала себя куда лучше, будь у меня под ногами земля. Хотя и твоя рука, конечно, прекрасна.
Она поспешила добавить последнюю фразу, не желая обидеть великана – а то вдруг он решит, что ей все-таки лучше будет в желудке его братца.
– Конечно-конечно, мисс. – Судак наклонился и опустил руку.
В этот момент Алиса увидела нависшие над ней лица обоих гигантов – и заметила, какая злоба горит в глазах Трески. Кажется, Судак тоже обратил внимание на этот блеск, потому что замешкался, не донеся Алису до земли.
– А что, если я провожу вас немного? – сказал он. – Составлю вам компанию, ну, пока вы не догоните своего спутника?
Вежливая речь существа так не вязалась с его чудовищной внешностью и жутким поведением его брата, что Алиса едва не рассмеялась. Но все-таки удержалась, потому что рисковать было нельзя. Великан еще не отпустил ее, а рука у него была такой же огромной и сильной, как и у его родственника.
– Я весьма благодарна вам за вашу доброту, сэр, – сказала Алиса, подстраиваясь под официальную речь великана. – Но мне бы не хотелось доставлять вам неудобств. Если бы вы указали мне дорогу, я была бы очень признательна.
– О нет, никаких неудобств, мисс, – ответил великан и, вместо того чтобы опустить ее на землю, поднял снова – выше, и выше, и выше…
(«Высоты с меня тоже довольно!»)
…и поднес наконец ладонь к плечу. Что ж, ясно, чего он ожидал от Алисы. Вздохнув (почти неслышно), она перебралась с широкой ладони на довольно твердое плечо великана и ухватилась за один из торчащих из него ороговевших выступов, чтобы не упасть.
– Ну вот, – сказал Судак. – А ты возвращайся в деревню, Треска. Тебя там ждет Окунь.
И он показал Треске кулак, давая понять, что ждет брата, если тот не послушается.
– А ты? – Рот Трески уродливо искривился. – Куда это ты с ней направишься?
– Я сразу приду, как только помогу леди.
– Сомневаюсь, – фыркнул Треска. – Думаю, что ты просто приберег ее для себя.
Эта мысль пришла в голову и Алисе: что Судак, отыскав с ее помощью Тесака, получит в единоличное пользование целых два лакомства, а его братья останутся несолоно хлебавши. Она уже решила сбежать от великана, как только представится случай, – хотя на такой высоте единственным реальным вариантом было разве что встать на спины пары крепких ворон, да и то если допустить, что она сумеет склонить их к сотрудничеству.
Треска резко потянулся к Алисе, едва не задев пальцами кончики ее коротких волос, и Судак ударил брата по лицу, рассадив костяшки об его скулу. Испуганная Алиса вцепилась в великана изо всех сил.
Она думала, что Треска наверняка захочет отомстить, но нет. Огромные зеленые глаза великана наполнились слезами:
– Зачем? – прорыдал гигант, прижав ладонь к пострадавшей щеке. – Зачем?
– Ну-ну-ну, – Судак успокаивающе потрепал Треску по плечу. – Ни к чему весь этот сыр-бор. Ты сам виноват. Давай возвращайся к Окуню.
Алисе показалось, что он немного смущен всплеском эмоций брата. Великан то и дело украдкой косился на Алису, словно проверяя, не слишком ли они ей докучают.
– Не нужно было тебе меня бить, – проныл Треска.
– Ну, ты же не слушался. Иди, иди. Я тоже скоро приду.
Треска отошел, ссутулившись, шмыгая носом и всхлипывая. И, несмотря на то что он пытался ее съесть, Алиса вдруг пожалела его. Он выглядел таким маленьким и убогим, голова его почти доставала до верхушек деревьев, и хотя Алисе и не хотелось стать его едой, она вполне могла понять отчаянный голод, толкнувший Треску на столь беспринципный поступок.
– Мне жаль, что вам пришлось стать свидетелем этого, мисс, – прогудел Судак, глядя сверху вниз на устроившуюся на его плече Алису. Дыхание его было таким же зловонным, как и у брата. Когда он открывал рот, Алису так и подмывало зажать нос.
– Все в порядке. – Она безуспешно пыталась говорить, не вдыхая. – И ни к чему называть меня «мисс». Меня зовут Алиса.
– Рад знакомству, мисс Алиса, – сказал Судак и протянул громадный палец, чтобы Алиса пожала его.
Алиса так и сделала, подумав, что побывала во многих необычайных ситуациях с тех пор, как они с Тесаком вырвались из психушки, но эта кажется самой необычной из всех. Еще бы, ведь ее чуть не съел один великан и спас другой, манерам которого может позавидовать большинство жителей Города.