— Ты хоть слышишь себя со стороны?! Боже, куда катится мир?! У всех мужчин такая логика, что им кажется странным, как это уже всё было, кроме секса? Да он последнее в отношениях, что должно быть! Период романтики, ухаживаний, свиданий, поцелуев, а потом уже ваш пресловутый заезженный секс! — произнесла я эмоциональную тираду. — Так, именно так и правильно!
— Мне показалось, или ты согласилась с тем, что мы строим долгосрочные и далеко идущие отношения? — подозрительно уточнил он.
— Так, всё, иди отсюда, дай помыться! — аккуратно поменявшись местами, я вытолкала его из душевой кабины и намылилась взятым с полки гелем для душа. Всё у него было такое фирменное и с такими утонченными ароматами, что у меня создавалось ощущение, будто я себя позолотой покрываю, а не моюсь. Даже если я и не думала о том, чтобы согласиться на какие-либо отношения с ним, мои мама и папа принимают его за будущего зятя. Как бы ни не хотелось их огорчать, а придется через две недели, даже меньше, разочаровать и придумать беззлобную историю расставания.
Рабочий день прошел для меня, как праздник. Я по-настоящему отдохнула в офисе, занимаясь работой и думая о сухих цифрах, считая и перезваниваясь с клиентами фирмы. Избавленная от собственных переживаний нуждой думать о бланках, переводах и составлении расписания встреч финансового директора, я лишь на несколько минут приходила в себя и вспоминала о каком-то там следствии и всем с ним связанным. Позвонив в перерыве ХимЧану, я договорилась сегодня переночевать у него, отказав прежде ДонУну в посещении его апартаментов. Пусть остынет после утреннего душа, а то когда он завтракал за столом напротив и подвозил позже до работы, было ощущение, что он сосредоточен на одной единственной проблеме: как выпустить пар, не потревожив при этом меня. Понимаю, тяжело, а кому сейчас легко? Я тоже порой сталкиваюсь с соблазнами, но на то нам и даны разум и порядочность, чтобы владеть собой.
Закругляясь и выключая компьютер я, в кои-то веки, собралась одновременно с господином Кимом. Он вышел из кабинета с дипломатом и, закрыв его на ключ, остановился возле меня, наблюдая, как я гашу подсветку и выравниваю стопку бумаг.
— Домой? — скупо спросил он.
— К другу, загород. Я же в связи со всем этим… — многозначительно выделила я слово, хотя Йесон и без этого бы меня понял. — дома не живу в ближайшее время.
— Подвезти? Куда именно тебе нужно? — я назвала адрес, понимая, что он знает это место из-за изнасилования дочери ХекВона. — Я как раз еду в ту сторону, в аэропорт. Поехали.
— Неудобно… — покраснела я, начиная дрожать от одной мысли, что буду не менее получаса сидеть совсем рядом со своим шефом, и надо будет о чем-то разговаривать. — Вы куда-то улетаете? Я не знала.
— Мы откуда-то прилетаем. — мягко улыбнулся он. — Ничего неудобного. Это лучше, чем если ты будешь одна добираться вечером, который в ноябре уже подобен ночи. Пошли.
Дождавшись, чтобы процессор затих, отключившись, я послушно посеменила за господином Кимом, на неверных ногах, боясь посмотреть ему куда-нибудь выше рук, которые он спрятал в карманах. Это же была фактически мечта! Остаться наедине с этим мужчиной.
Мы опустились на минус второй этаж, где располагалась служебная стоянка и в темпе дошли до черного внедорожника, рядом с которым я почувствовала себя мелкой букашкой. Йесон же в этой машине смотрелся слишком восхитительно, чтобы я попыталась хотя бы в мыслях описать свои фонтанирующие восторги. Он открыл мне изнутри дверцу и я, забравшись на высокое сиденье, прежде чем занести ноги в салон, отряхнула их друг о друга. Мне даже пылинку оставить было страшно. Многие девушки желают попасть во дворец или вроде этого, а для меня это было примерно то же самое. Я попала во что-то принадлежащее Йесону — и это было блаженство.
Я не знала, о чем можно заговорить и нужно ли, а господин Ким и без того всегда был больше молчалив, чем общителен. Мы ехали некоторое время в тишине.
— Значит, ты сейчас живешь то там, то здесь? — облегчил он мои страдания вопросом.
— Да, путаю следы. — жамкая сумочку, тряслись мои пальцы.
— А разве ДонУн не предложил перебраться к нему? — Йесон смотрел на дорогу, не на меня.
— Предложил, но, знаете, мне проще ночевать у разных друзей, чем остаться у одного и довести до чего-нибудь, что перейдет границы дружбы. — промямлила я.
— Он тебе не нравится? — вот зачем он пытается нас свести? Я же всё понимаю. Тоже мне, сводник.
— Господин Ким, Вам не идет роль свахи. — мужчина преобразился полуулыбкой.
— Иногда людям нужна помощь извне, чтобы осознать что-либо.
— Что я могу осознать? Ваш товарищ бабник, разгильдяй и повеса. — убежденно вздернула я нос к верху.
— А разве тебе не нравятся отрицательные персонажи? — интересно, он себя подразумевал? Вроде как он уже понял, что я влюблена в него. Поговорить что ли начистоту?
— Мне нравятся стабильные и солидные мужчины, которые вызывают чувство уверенности и уважения. — посмотрела я на него. Йесон продолжал загадочно искриться коварной радостью.
— Тогда ты обманываешь сама себя и видишь лишь внешнюю оболочку. — мне было любопытно послушать его мысли на этот счет. — Либо же, на самом деле, подсознательно ты ищешь небывалого разврата. Задумайся над этим.
— Не ищу я никакого разврата… — притихнув, сжалась я. Начальник включил магнитолу и начал крутить настройки радио. Мы выехали из Сеула. — Я очень консервативна в плане отношений. Не настолько, конечно, чтобы ждать свадьбы для того, чтобы позволить себе что-то…
Йесон перестал поддерживать разговор и увлекся поиском музыки. Дворники на лобовом стекле разгоняли капли мелкой измороси, в которых тысячами мельчайших огоньков отсвечивались фары встречных автомобилей. Почему, намекая на себя он считал, что меня тянет на разврат? Он уже как-то пытался осадить меня, заявив, что у него в прикроватном ящике всякие пошлые штуки. Но я восприняла это за шутку. Не может он быть таким, в которого хочет заставить меня поверить. Хотя я не раз сама усматривала в нем тайного извращенца. Но это больная фантазия подчиненной, которая балдеет от своего начальника.
Внезапно он стал тормозить и съехал на обочину. Очнувшись от своих мыслей, я посмотрела за окно. Мы проезжали лесополосу.
— Что-то случилось? — невинно обернулась я.
— Выйди из машины. — тоном, не терпящим пререканий, велел Йесон. Я замерла, насторожившись.
— Простите?
— Выйди из машины. — не поменяв ни на звук, повторил он приказ. Меня пробил озноб. Что это значит? На какую-то секунду мне показалось, что он хочет бросить меня тут. Но зачем? Почему? Нет, господин Ким не может так поступить. Дернув ручку дверцы, я спрыгнула на землю и отошла на шаг от машины, смотря на неё ошалелыми глазами. За тонировкой было не видно, что делает внутри Йесон.
Через минуту он выбрался оттуда сам и подошел ко мне, протягивая руку.
— Дай сюда сумочку.
— Г-господин Ким… что происходит? — мои губы задрожали. Было прохладно, а от страха я замерзала ещё быстрее. Не отвечая на мой вопрос, он вырвал у меня сумочку и ушел в машину. Хлопая ртом, я едва сдерживала слезы. Я бы возмущалась и кричала, но даже слов подходящих не было. Он что, хочет показать, какой он плохой, чтобы я полюбила ДонУна, на контрасте?
Йесон снова вернулся из машины и, подойдя ко мне, приложил палец к губам. Это было лишним. Я и так не могла выдавить из себя ни одного внятного слога. Вернув мне сумочку, он оставил себе мой мобильный телефон. На моих глазах, он отключил его и стал разбирать. Открыл панель, достал аккумулятор и, при свете фар с трассы, вдруг вытащил что-то изнутри, едва различимое между его пальцами. Продемонстрировав мне черную странную точку, мужчина бросил её на асфальт и растоптал блестящим черным ботинком, провозив им по ней несколько раз.
— Вот теперь садись обратно. — я начала понимать, что произошло. Ужас и отторжение неторопливо стали переходить в успокоение и благодарность.
Мы вновь очутились в салоне.
— Как Вы догадались? — прошептала я.
— Мой приемник не расположен передавать сигналы без помех, когда кто-то пытается что-то подслушать. — я даже не обратила внимание на то, что радио плохо ловило! Для меня это было обычным явлением в дороге, когда удаляешься от города. — Жучкам свойственно перебивать сигналы, или хоть немного мешать им.
— Я не знала… — складывая, как Лего, свой телефон, со стыдом призналась я. — а теперь на мне точно ничего нет?
— Не должно быть. — Йесон включил музыку погромче. Она играла ровно, без шипения и запинок.
Он тронулся, и мы поехали дальше. Так вот откуда Красная маска всё обо мне знал! Боже, как я не поняла сразу? Какая же я бездонная идиотка. Вот что значит попасть в переделку впервые. Не дай Бог, конечно, чтобы пошла череда подобных. Пусть будет единственная.
— Как давно, интересно, он всё слушал? — задумался вслух господин Ким.
— Наверное, когда пробирался ко мне ночью, тогда и встроил свой чип.
— Да? — Йесон мимолетно покосился на меня. — А как он тогда узнал, что ты была одна дома в ту ночь?
И опять сто процентное попадание. Когда же у меня мозги начнут работать?
— Сколько времени у тебя уже этот телефон? — это был самый правильный вопрос, который объяснил мне почти все.
— Я купила его с первой зарплаты. Буквально за несколько дней до преступления, совершенного над СунЛи. — замолчав, я спрятала лицо в ладонях. Всё гораздо хуже и запутаннее, чем я могла помыслить.
— То есть, тебе продали его тогда, когда всё это уже планировалось? — озвучил мои догадки Йесон. — Ясно.
То есть я была изначально включена в планы Красной маски, а не совершенно случайно попала в них добровольно. Я помнила интернет магазин, в котором заказала сотовый, но, как ни старалась, не могла вспомнить лица курьера, который мне доставил покупку. А ведь это был какой-то парень.
Мститель
Господин Ким довез меня до дома ХимЧана и даже вылез, проводив меня до дверей. На улице было темно, поэтому он заботливо присмотрел за мной, пока мне не открыли. Поздоровавшись, мужчины кивнули друг другу и тут же попрощались. Я переступила порог, вытирая подошвы о коврик. Судя по их реакции друг на друга, мне можно было отмести подозрение, что один видел второго где-нибудь вроде у соседнего особняка. Да сколько я ещё буду взваливать вину на кого-то из своих знакомых? Ох уж эта Красная маска! Он, действительно, добился, чего хотел. Я перебрала все варианты, в поисках оправданий окружающих меня парней, а он — сам этот маньяк — даже знаком мне не был.