— Так, что на счет продолжить ночные занятия?
— Нет. — я высвободилась и направилась в сторону душа. — У меня нет настроения.
Услышав мой ответ, он поспешил следом, но не успел и оказался перед захлопнутой перед носом дверью.
— Ну, давай хотя бы спинку потру?
— Нет, ДонУн, я не готова продолжать случившееся.
— Вот какую ты себе даешь плохую рекламу! Кому нужна невеста, у которой перебои с поставками жизненно важного товара ещё на начальной стадии? — как маленький ребенок, клянчащий игрушку, проскулил он.
— Иди, приготовь нам пока завтрак!
— Только дело наладилось, и на тебе, пертурбация[4]…
— Прости, я правильно тебя расслышала? — притворилась я, включая воду.
— То, что тебе послышалось, ждет меня, когда ты освободишь душ, засранка! — не уходил он, но голос его уже повеселел.
— Сам такой. — захихикала и я.
— Нет, на самом деле ты неимоверная прелесть, — он приник губами как можно ближе в щелке и я приостановилась залазить в кабину, дослушав его. — и даже без секса, всё равно ты мне нужна…
— Да неужели? — прислонилась я к двери.
— Конечно, ты же первоклассный экономист! — стукнув ногой по дереву, я послала его на кухню ещё раз. Он просто не мог не свести всё на шутку! Но это было забавно. Вроде бы и признался в чем-то, но и настроение поднял. Улыбаясь, я полезла под горячие струи воды. Конечно, я останусь у него, потому что шарм ДонУна всё-таки покорил меня, и та атмосфера которую он создавал, и чувство защищенности. И даже занятие любовью, ещё такое свежее в памяти. Воссоздавая его мысленно, я поняла, что неизвестно, кому труднее сегодня будет спать в одиночестве. Потому что я хотела вновь оказаться в тесных объятьях, которые укрывают от внешнего мира. Я хотела быть его зайкой, потому что это я, я получила порцию концентрированного присутствия, которая спасла меня от ужасной и бездонной дыры одиночества. Но моя батарейка была слишком слабой, чтобы удерживать этот заряд. Ей нужно было ещё. Но я возьму всю волю в кулак и не поддамся. Хоть раз за последнее время я не совершу глупости!
ДонУн, наверное, понял, что мне нужно время на то, чтобы смириться с тем, что мы перешли из простой дружбы к интимным отношениям. Он не приставал, но в его взгляде мерцала какая-то надежда, что я передумаю и позову его. Но этого не произошло. Я твердо решила сдерживаться и сдерживать его, если понадобится. Он был всё так же предусмотрителен и разговорчив, но к сексу беседа не вернулась.
Поздно вечером позвонил Джун и сообщил, что побывал у Рейны и встретился с её родителями. Они сообщили, что три года назад она сбежала из дома и навещала их крайне редко, поэтому когда будет в следующий раз — неизвестно. На самом деле её звали ХэРин. По ним было заметно, что они чего-то не договаривают, но, как и всякие родители, они не собирались посвящать в семейные тайны. От них Джун не добился ничего, хотя спрашивал, есть ли у них ещё дети. Пара заверила, что у них оставалась только дочь, потому что сын погиб примерно в то же время, когда та покинула отеческое гнездо. Мой друг, поняв, что ничего не вытянет от берегущих секреты стариков, пробил сведения о брате Рейны в полицейской базе. Всё так и было. Около трех лет назад он якобы погиб в автокатастрофе так, что опознать смогли лишь кое-какие личные вещи, а всё остальное сгорело. Имя парня ни мне, ни ему ничего не сказало. Я впервые его слышала, а в базе преступников таковой не числился. Он учился на первом курсе факультета информатики и программирования, когда погиб. Фотографию из картотеки Джун пообещал мне прислать по электронной почте, но я сказала, что не стоит. Я не верила тому, что находилось на сетевых ресурсах. Всё там давно было подчищено и подделано Красной маской. А родители, естественно, не дали ни одного снимка, сославшись на то, что от горя уничтожили все воспоминания о сыне. И мне, и Джуну всё было ясно, как белый день, но как поймать тень человека, который считается умершим? От этого становилось ещё больше не по себе. Словно борешься с приведением.
Джун спросил, когда я вновь приеду к нему и я, обтекаемо и, увиливая, объяснила, что пока задержусь у ДонУна. Но, несмотря на мои усилия, товарищ явно что-то заподозрил. Заверив, что всё понимает, он со мной попрощался. Мне было жаль, и я чувствовала себя отвратительно за то, как повела себя с ним. Я хотела бы извиниться, но для этого нужно было бы признать, что я сошлась с другим. А мне даже для себя самой этого признавать не хотелось. Я никак не могла уловить ту грань, на которой находилась наша с Джуном дружба: увели меня у него или нет? Когда я переспала с Йесоном, то я чувствовала себя изменницей ДонУну, а переспав с ДонУном чувствовала себя изменницей ему. У меня совсем голова перестала здраво мыслить.
— А ты знаешь, как познакомился Йесон с женой? — внезапно спросила я за ужином. В голове понемногу укладывалось всё, что накопилось, и было узнано. Пока я в состоянии покоя, надо воспользоваться этим и разложить по полочкам. А выходило всё как-то очень странно. Господин Ким сказал, что участвовал в групповом изнасиловании пять лет назад, и та девушка стала его супругой, в то время как стала она его супругой лишь три года назад. Между первым и вторым событием она встречалась с ДонУном. Неужели он не знал?.. Его лицо почему-то побледнело, и он едва не подавился. Он знал! И, зная это, позволил жертве уйти к маньяку, который чуть не сломал ей жизнь?
— Почему ты спрашиваешь? — парень поднялся и налил себе стакан воды, запивая спагетти.
— Ты же говоришь, что он увел её у тебя. Значит, ты их познакомил? — и любопытство разбирало, и прямо я говорить не могла. Как я объясню, что в курсе их тесных семейных тайн?
— Их познакомил случай. — ДонУн осушил чашку и повернулся спиной ко мне, споласкивая её. — Мы… одинаковое количество времени с ней знакомы. Просто я попытался завоевать её вперед.
Как же он проиграл? Я представить себе не могла. Как можно отказаться от богатого, красивого наследника, ухаживающего за тобой, ради странного и, теперь я это ясно видела, извращенного мужчины, который изнасиловал тебя? По-моему у госпожи Ким были не все дома. Не исключено что из-за того, что с ней произошло однажды. А я, чем больше хотела понять её, тем меньше испытывала симпатии к Йесону. Я бы никогда не смогла полюбить мужчину, который участвовал в подобном. Простить надругавшегося над тобой? Я слишком слаба и труслива для этого. Ведь всю оставшуюся жизнь будешь ждать повторения и настороженно шарахаться от одного его недоброго взгляда. Разве нет? Не исключено, что и у меня уже крыша не на месте, после «благотворного» знакомства с Красной маской.
Постаравшись не думать о том, что не должно меня волновать, я тряхнула волосами и сменила тему.
— А, раз уж мы теперь доверяем друг другу, насколько это возможно, — начала я. — где вы с Йесоном были в ночь изнасилования дочери ХекВона? Почему у него не оказалось алиби?
— Потому что мы были у него в гостях. — молодой человек попытался просверлить меня взглядом. Интуиция шептала ему, что в моих вопросах есть умысел и связь. — А Йесон не хотел вмешивать свою семью в дело, чтобы они даже не знали о подобном недоразумении. Он скрывал до последнего, но жена всё равно допыталась. Он не хотел беспокоить её.
И снова всё было ради Неё. Не удивительно, что он боялся упомянуть при ней о том, что его обвиняют в групповом изнасиловании, если она знала, что он способен на это. Возможно, она бы первая поверила в его вину и бросила его без помощи Красной маски. Но, судя по всему, потом, когда она всё-таки узнала правду, то не поступила подобным образом. Они будто всё прощали друг другу и доверяли в этом мире только друг другу. Две половины. Одного целого. И между ними невозможно втиснуться никому. Получится ли у Красной маски?
Последний день
Я боялась идти на работу, но не могла показывать этого при ДонУне. Следующим вечером он обещал продолжить поиски очередной черной маски. Я переживала за него и, хоть и желала сама участвовать, попыталась уговорить его оставить это дело. Если бы все вокруг разом забыли о существовании невидимых мерзавцев в нашем городе и никогда о них больше не напоминали, мне бы стало лучше и я бы, наверное, смогла постепенно выкинуть из головы то, что случилось с тех пор, как ХекВон обворовал нашу фирму.
Но когда я оказалась в офисе, то узнала от ЕнБом, что Йесон позвонил главному и взял два выходных. Чудесно. Пятница и суббота пройдут без него, а в воскресенье никто не ходит на работу. Он избегал меня. От отвращения ко мне? Или к себе? От стыда, брезгливости, ненависти? Думаю, не ошибусь, если решу, что все эти чувства смешались в нем горячим коктейлем и вряд ли быстро испарятся. А ещё, скорее всего, он стережет появление обещанного видео, которое должна посмотреть госпожа Ким. Естественно, он сделает всё возможное, чтобы она не натолкнулась на него. Как вообще Красная маска надеялся довести его до её сведения? Впрочем, с его непредсказуемостью и гениальностью — а это пора было уже признать — он был почти всемогущ. Неуловимый призрак, который творит, что хочет. С кем я связалась? Впрочем, знай я о нем всё это изначально со слов других, всё равно бы понадеялась на свои силы. Почему иногда наши амбиции и наша гордость говорят за нас, намекая, что мы лучше прочих и со всем справимся? У меня были поводы так думать. Я отучилась лучше всех на курсе, добилась места секретаря Йесона, на которое было так сложно попасть. Мне казалось, что я готова свернуть горы. А тут ещё эта влюбленность… Всё-таки влюбленные люди, действительно, слепы. Я бы не хотела больше оказаться в подобном состоянии. Лучше быть хорошо зрячей, чем плохо различающей неприглядные стороны жизни. Может, неведение иногда и делает нас счастливыми, но это не тот случай, потому что рано или поздно всё равно становишься всё понимающим, и от того в десятки раз горше.
ДонУн забирал меня с работы, и мы опять ехали к нему. Я думала, что мы не сможем уже вернуть той дружеской беззаботности, которая царила между нами до того, как мы переспали, но если это и грозило случиться, то исключительно по моей вине. Настороженная, будто меня ждала ловушка, я сутки продолжала приглядываться к другу… нет, я не могу называть его теперь просто другом. Это лицемерие. Любовник? Нет, один случайный пьяный раз не должен перейти в привычку! Ну вот, даже названия для наших отношений уже нет. В общем, я подозревала ДонУна в том, что он либо остынет ко мне, либо не остановится перед дальнейшими домогательствами. Но он словно отмотал назад и легкомысленно флиртовал, игриво намекал на свои обычные пошлости и, как обычно, заставил меня расслабиться и успокоиться. К тому же, он без вопросов уходил спать на диван, так что неловкостей не возникало. А вечерами он и вовсе уезжал продолжать вместо меня поиски черных масок, больше не собираясь посвящать меня в тонкости дела. Я даже обиделась. Но дольше часа обижаться на ДонУна невозможно — для этого нужны сверхспособности. Так что я осталась за бортом. Парень обмолвился в пятницу, что Йесон тоже захотел участвовать и теперь они вдвоем пытаются вывести злодеев на чистую воду. Тут уж мне добавить было нечего. Невидимый барьер не дал бы мне вновь влезть туда, где оказался Йесон. Я, конечно, понимала, что тот уже не мог оставаться в стороне, и теперь его непосредственное личное благополучие зависело от исхода следствия, но почему-то казалось, что он внедрился и ради того, чтобы я окончательно оставила мысль прикладывать к этому свои руки. Или я опять слишком много и хорошо думаю о своем «я»?