Примерно подсчитала, какой нужен этаж. Получилось, третий. Поднявшись пешком на нужную площадку, обнаружила только две однотипные железные двери, по правую и левую сторону, за которыми в глубине и пряталось по три квартиры. Написать номера никто не озаботился.
Докия снова принялась мысленно высчитывать, за которой из дверей прячется квартира Игната Палыча, но услышала на лестнице за спиной одышливое дыхание и медленные шаркающие шаги. Грузная немолодая женщина одарила девушку внимательным взглядом и остановилась, держась за перила.
– Не подскажете, с какой стороны… – Докия назвала номер квартиры Игната Палыча.
Женщина посмотрела на нее еще внимательнее. Поднялась на площадку, свернула налево. Молча достала ключи, открыла железную дверь и лишь затем проговорила глубоким напевным контральто:
– Проходите уж. Игнат Павлович в университете пока, не в подъезде же ждать. С долгами, наверное? – Она задумалась на миг, потом взмахнула рукой и неожиданно улыбнулась. – Хотя что я! Какие долги – еще же не конец семестра! Впрочем, не мое дело… Проходите, почаевничаем.
– Нет-нет, – принялась отказываться Докия. – Он мне ключи дал. Если можно, я зайду?
– Ключи? – улыбка женщины сморщилась и погасла. – А вы кто будете Игнату Павловичу?
– Никто. Студентка, – Докия пожала плечами, примеряясь с ключами. – Он просто в больницу попал, попросил присмотреть за каким-то… Ипполитом, что ли? А, нет – Ираклием.
Соседка декана с недоуменным видом прошла в квартиру Игната Палыча следом за Докией. Они обошли всю квартиру, хотя там и обходить особо нечего было: стандартная однушка с пятачком-кухней и крошечным балконом – все лежит на своих местах, обстановка лаконичная и скупая, без изысков в виде кружевных салфеточек и вазочек.
– Ираклий… Ираклий… – звала Докия, впрочем, на успех особо не надеясь. – Странно. Никого.
– Вот и я, – женщина запнулась на слове и неловко села на кухонный табурет, – думаю, странно. У него же ни кота, ни собаки, да что я говорю, ни цветка, ни паучка… Знала же. А вас не остановила.
Тут пришел черед присесть и Докии. Декан меньше всех подходил на роль человека, отпускающего шутки на смертном одре, да и на выжившего из ума похож не был.
– Не понимаю, – призналась Докия. – Игнат Палыч попросил присмотреть. Сказал, где взять ключи. Может, выбежал? – Она с надеждой глянула в коридор, надеясь увидеть распахнутую дверь, которая хотя бы что-то объясняла.
Но дверь оказалась закрыта. Соседка затворила ее, едва шагнув за порог. Никто из квартиры навстречу не выбежал, не выполз и не вылетел, уж она бы заметила.
– Я, конечно, могу чего-то не знать, – женщина достала из кармана телефон, глянула на экран, убрала, опять достала, словно не решаясь сделать что-то.
– Позвоните, спросите, – догадалась Докия, – может, это, действительно, паучок какой-нибудь, – хотя она плохо себе представляла, как можно заботиться о насекомом, они и сами, на ее взгляд, о себе прекрасно заботились.
Соседка набрала номер. Прислушивалась к гудкам, а по угловатому лицу, словно облака, проплывали эмоции: неуверенность, стеснение, какая-то девичья застенчивость… И – радость, когда Игнат Палыч ответил.
– Добрый день! Это Лидия. Мы тут с вашей девочкой ищем Ипполита, ой, Ираклия вашего…
Поначалу Лис таскал украденную школьную фотографию Докии в кармане пиджака: доставал иногда, делился новостями. Хотя, казалось бы, вот она, рядом, живая – говори, сколько хочешь. Но постоянно находились причины и оправдания, чтобы этого не делать: Докия болтает с девчонками, Лиса позвали ребята, много народу вокруг, мало народу вокруг, шумно, тихо, неуместно…
Не верилось, как просто было раньше! Что изменилось? Почему? Хотелось взять Докию за руку, развернуть к себе и… Дальше Лис не знал, что бы сделал.
Он наблюдал за Докией тайком. Иногда встречался взглядом, ловил улыбку и отворачивался, с каким-то темным удовлетворением замечая, как эта улыбка тает.
Со снимком проще. Как раньше. Но однажды мама заметила на рукаве и лацкане микроскопические точки:
– Ты где так изгваздался, Лисенок? Все равно выходные впереди, постираю, – и сняла пиджак с вешалки.
Он подскочил, вырвал его из маминых рук:
– Сам принесу. Иди! – чуть не вытолкал ее из комнаты.
Представляя, что вдруг бы его не оказалось дома и снимок бы пропал навсегда, Лис вытащил его из кармана и перепрятал в надежное место – где лежали и радужный шарик, однажды так и оставшийся у него, и ракушечная собачка в красном шарфике.
Вечером состоялся неприятный разговор с папой.
– Лис, у тебя от нас какие-то секреты?
– Нет, – он понятия не имел, в чем виноват, поэтому немного быковал.
– Тогда почему ты так странно повел себя с мамой?
– В смысле?
– Отобрал пиджак, выгнал ее из комнаты?
Лису бы объяснить, что все получилось случайно, извиниться, но вылетело лишь:
– Нечего мои вещи без меня трогать!
Игнат Палыч что-то ответил. Женщина прерывисто вздохнула, будто всхлипнула, и вскинула руку к губам. Глаза ее пронзительно засияли, сразу омолодив хозяйку на добрых три десятка лет, по щекам разлился румянец.
– Придумали тоже, – пробормотала едва слышно. – Да-да, конечно. Соберу. И приду. Сегодня же.
Лидия отключила телефон, но еще какое-то время смотрела на погасший экран, словно заново прокручивала на рестарте у себя в голове весь разговор. А потом взглянула на Докию.
– Это я – Ираклий.
– Вы-ы-ы? – Докия ничего не понимала.
Конечно, можно было предположить, что у Игната Палыча и Лидии было общее детство или юность, и они дали друг другу какие-то смешные прозвища… Но… Соседка бы вспомнила. Наверное.
– В переносном смысле, понимаете, – женщина с такой надеждой смотрела на Докию, что та просто кивнула, не заставляя объяснять.
Просто глупо ведь, когда пожилой мужчина начинает что-то там выдумывать, какие-то прозвища, вместо того чтобы прямо попросить предупредить его соседку, что он попал в больницу. Хотя… Может, и не глупо.
Оставив женщину собирать вещи декана, с чувством непонятной окрыленности, Докия выскочила из подъезда, совершенно забыв, что может оказаться под прицелом внимания Лиса. И разумеется, не заметила его в одном из окон, со скрещенными на груди руками.
Глава 19
Докия напрочь забыла, что у нее дома Алиса, поэтому очень удивилась, что в квартире горит свет. Даже успела подумать, что забыла выключить утром, или пришла хозяйка, или вернулась Лиза… Хотя последнее предположение как раз оказалось «таблеткой реальности». Сразу вспомнилось все и разом.
В том числе и то, что дома еды – кот наплакал. Если, конечно, Алиса не отоварилась по полной.
Набрала номер Ельниковой. Прослушав гудки ровно до предложения оставить абоненту голосовое сообщение, развернулась и потопала в магазин. Ладно, не жили с удобствами, нечего и начинать.
Докия, прихватив тележку, пошла вдоль рядов. Издалека потянуло ароматом курочки-гриль. На лотках, слегка прикрытые пленкой, дразнили аппетит готовые салаты. В животе заурчало, немилосердно напоминая, что сегодня, кроме супа с клецками и завалявшихся в сумке сухариков, в рот ничего не попадало. Яркие обертки манили и завлекали. Хотелось все и сразу.
Но Докия взяла упаковку яиц, батон, масло, сыр, палку колбасы, пачку пельменей и печенье к чаю. Дешево и сердито. Можно приготовить и супчик, и второе, если не строить из себя гастрономического гурмана, кормить Алису деликатесами она не собирается.
У полок с прокладками Докия столкнулась тележками с плечистым парнем, задумчиво обозревавшим не самые подходящие ему товары.
– Простите, – вкрадчивым голосом проговорил тот, – не подскажете, ночные – это какие? – и улыбнулся.
Просто так улыбнулся. Безо всякой задней мысли. Докия даже смутилась, настолько хорошей показались улыбка и сам парень. В конце концов, у него, наверное, девушка (короткий взгляд вычленил отсутствие золотого колечка на безымянном пальце, хотя это совсем не показатель).
– Берите с пятью капельками, – посоветовала доброжелательно.
Выбрав себе, постаралась разъехаться в узком проходе, но колесики тележек застряли намертво. Подергав туда-сюда, Докия сдалась и картинно подняла руки. Парень не менее картинно оглянулся по сторонам и принялся сдавать с обеими тележками назад, уперевшись до угла, попытался повернуть, не смог. Тогда он просто схватил бесхозную третью и быстро покидав в нее свои покупки и Докии, пошел к кассе.
– Обещаю ваши прокладки не присваивать, – шепнул заговорщицки.
Докия почувствовала, что краснеет. А он лишь загадочно улыбался. Немного царапнуло, что парень не спросил, вдруг бы ей надо было купить что-то еще. Но ведь не надо было…
На ленте кассы разобрались, где чье, хотя Докии показалось, что за несколько ее товаров заплатил все-таки он. Но парень слишком быстро смял два чека и ловко смахнул их в корзину, не давая шанса проверить, верны ли подозрения.
За дверями магазина он остановился. Взъерошил челку. Потоптался на месте, загораживая путь. А потом, смешно тряхнув головой, выпалил:
– Меня Саша зовут.
– Очень приятно, Саша, – вздохнув, ответила Докия и, наконец, изощрилась, чтобы прошмыгнуть мимо.
Он, конечно, приятный и все такое, но не стоит. Совсем не стоит. Не для себя же он прокладки покупал. Докия невольно бросила взгляд на пакет Саши. А парень будто только и ждал этого.
– Я на машине. Давайте подброшу.
– Спасибо, мне недалеко, – отказалась строго.
Сделала несколько шагов вперед и едва не споткнулась от прилетевших в спину слов:
– Вы, наверное, считаете, что я в отношениях? Ошибаетесь. Прокладки на работу, в обувь вместо стелек. А вы мне очень понравились.
Докия остановилась. Оглянулась в полной растерянности. А Саша снова обезоруживающе улыбался.