– Ну так что? Подвезу вас?
Саша махом подхватил пакет Докии. И куда-то пропали втуне мамины нравоучения, что нельзя садиться в машину к первому встречному, каким бы обаятельным и милым он ни казался, ноги сами пошли следом, к новому недешевому автомобилю, припаркованному невдалеке.
– Я правда не маньяк и не преступник, – болтал парень, пока Докия привыкала к запаху ароматизатора, к мягким удобным сиденьям и пристраивала пакет с продуктами под ногами. – Просто увидел вас и понял, дураком буду, если позволю уйти. Со мной впервые такое. Всегда думал, что это в кино только, посмотрел на человека и пропал, оказывается, и в жизни такое бывает. Куда едем?
– Да тут недалеко, – Докия неуверенно потянулась к ручке. – Крутиться дольше, чем пешком дойти.
– Так это же хорошо, – он рванул с места. – Командуйте. Покрутимся. Направо? Налево?
– Прямо, – сдалась Докия.
Автомобиль Саша вел хорошо. Уверенно и очень спокойно. Другой бы на всех этих поворотах, выездах и въездах из дворов и во дворы уже бы психанул. А этот улыбается себе, крутит руль, шутит ненавязчиво.
У подъезда, когда Докия уже настроилась попрощаться и выйти из авто, парень выскочил, галантно открыл дверь и протянул руку, хорошо, что за пакетом, а то бы от лишнего джентльменства замутило.
– Я провожу, – Саша не спрашивал, утверждал.
Докия, конечно, не очень хотела, чтобы он узнал, где она живет, вот так сразу, буквально в первые полчаса знакомства, но противостоять не знала как. Поэтому просто малодушно смолчала.
Поднялись на этаж. Докия хотела было достать ключи, но передумала и позвонила в дверь.
Алиса открыла почти сразу, как будто караулила: сначала показалась узкая щелка, а потом дверь распахнулась целиком.
– Привет. Ты кто?
Саша глянул на Докию, будто ожидая подсказки.
– Алис, это Саша, – подхватила она, – помог мне донести покупки и сейчас уже уезжает. Да?
В конце учебного года выяснилось, что Азов переходит в кадетский класс. От него это точно не ожидали. Шалопай, задира – и вдруг кадет. Хотя там дисциплина, особо не забалуешь, как говорили мама с бабушкой, обсуждая новость.
Лиса она, признаться, порадовала. Потому что Азов любил поболтать с Докией. На перемене, на улице. Подбежит и прется рядом. А Докия делала вид, что ничего особенного – хочется так человеку, по пути, может быть. Не по пути. Лис знал.
Даже как-то решился намекнуть Азову, что вообще-то тот лишний.
– Вот когда Кислова мне это скажет, тогда и отвалю, – нагло отбрил Азов.
Докия же не говорила. Шла, помахивая пакетом со сменкой, пока Лис нес ее рюкзак с учебниками и тетрадями, и одинаково легко общалась с обоими одноклассниками, словно намекая: я не принадлежу одному тебе, я не твоя.
А китайская сказка про красную нить – просто словесный мусор? Древний, изживший себя фольклор?
Лис кусал внутреннюю часть щек, чтобы боль физическая перебивала сердечную. Они воспалялись, мешая есть. Лис худел и казался еще выше, чем был на самом деле. Мама бесконечно покупала в аптеках полоскалки для рта.
Но теперь можно выдохнуть.
Азов в последний день принес в класс конфеты и пакетики сока, будто на день рождения. Ребята говорили ему напутственные слова. Влад смущался, покрывался красными пятнами. Благодарил. А под конец, когда набрался духа, выдал:
– Вы все классные! Татьяна Максимовна – суперская! Но лучше всех Докия. Я ей первой рассказал, куда хочу перейти, но сомневался, да и мнение у всех обо мне как-то не очень. Я попросил Докию в секрете держать, чтобы не сглазить. А она ответила, что я сам должен решить, что мне надо, и идти к цели, потому что, если не стоять – двигаться, – все равно куда-нибудь придешь. Вот!
Докия показала Азову два больших пальца. И никакой романтики.
Саша постарался скрыть разочарование, даже почти успешно. Кивнул. Улыбнулся, правда, чуть кривовато. Передал пакет Докии и ушел.
Она перешагнула порог и, сама того не ожидая, начала хохотать.
– Ельникова, что это было? – поинтересовалась, захлебываясь смехом. – Ты как бультерьер. Знаешь анекдот? Звонят в квартиру воры, открывает девочка лет шести. Они спрашивают, есть ли дома кто-то еще. Она говорит, что есть Вася и ему уже три года. А потом подзывает к себе огромную псину.
– Не смешно. А у тебя истерика, – констатировала Алиса и, забрав продукты, утопала на кухню с самым серьезным видом.
Докия, более-менее успокоившись, пошла за ней. Вяло сполоснув руки прямо под кухонным краном, уселась за стол. Ельникова принялась кромсать бутерброды. Похоже, готовка в ее сильные стороны не входила. Ну да. Сначала какая-то там няня – тире – домработница, потом беззаботная жизнь с Котиком. Хотя, как выяснилось, далеко не беззаботная.
– Ты ждала, что ли, когда я приду? – поинтересовалась, глядя, как Алиса буквально впивается зубами в неровные шматы хлеба с колбасой.
– Просто жрать уже хотелось, – невнятно и не слишком вежливо пробурчала бывшая одноклассница.
Приехали.
– Ты вроде грозилась доставку заказать, – поднявшись, чтобы поставить чайник, отозвалась Докия.
– Заказала. Но наличку я отдала тебе и Шурочке, а карты Олег заблокировал, – ответила на выпад Алиса, на этот раз уже почти дожевав. – Бесплатно не дают.
Чуть не спросила, кто такой Олег. Потом сообразила, что имени Котика не слышала ни разу, и, вероятнее всего, это он. Интересно, а Докия почему-то думала, что Котик – Костик, Константин. Ошибалась.
– А телефон почему не взяла, я звонила? – недовольство сменилось жалостью и легкой досадой.
– Думала, это не ты.
– А кто? – Докия даже рот приоткрыла от удивления.
– Кто угодно. Олег, его охранник, еще какой-нибудь соглядатай, – самое страшное, что Алиса отвечала, не задумываясь, словно подобное уже случалось.
– Ельникова, – протянула Докия, качая головой. – Совсем все запущено, да?
– Да, – согласилась та, с философским видом отправляя в рот последний кусок бутерброда.
Глава 20
После лекций договорились с Никитиной проведать Игната Палыча, Докия почему-то чувствовала себя ответственной за него.
Гришик тоже увязался, хотя и учился на другом факультете. Дождался девушек, стесняясь, чмокнул Юлю в щеку, а потом не удержался и клюнул в губы. Подхватил ее сумку. Хотел взять и сумку Докии, но она отказалась. Пошли на остановку: как бы вместе, как бы нет.
Глядя на эту парочку, Докия удивлялась стремительности их отношений. Ведь совсем недавно знать друг друга не знали. А сейчас идут, одинаково склоняясь, подстраивая шаги. Когда успели так срастись-то? Или реально существует нечто, незримо привязывающее к тебе своего человека? И если найдешь, уже не важны годы, расстояния, прошлые ошибки…
Стрельников (сердце кольнуло!) рассказывал в детстве про красную нить. Докия уже не помнила, о чем там, только самую суть: как бы она ни запуталась – не оборвется и всегда приведет одного предназначенного человека к другому. Перечитать, что ли?
Вбила в поисковик прямо на ходу, но перейти по ссылке не успела: Юля отвлекла.
– Мы Палычу покупать что-нибудь будем?
– Не знаю даже, – растерялась Докия, – а что ему можно?
– Обычный набор: апельсины, кефир, пирожок, – предложил Гришик и махнул в сторону магазина.
– Нельзя ему ни апельсинов, ни пирожков, – снисходительно отозвалась Юля. – Я знаю. У меня отчим – диабетик. И гипертоник, – добавила, немного подумав, непонятно к чему.
– И что тогда?
Никитина уверенно рванула вперед, к фруктово-овощной палатке, попутно читая лекцию о низком гликемическом индексе продуктов. За зеленые яблоки, груши и киви по-джентльменски собирался расплатиться Гришик, но девушки ему не позволили. Докия так до сих пор и не выяснила, работает ли парень или его мама обеспечивает – Юля все сливала эту тему.
В больнице ребятам разрешили пройти в палату, но пришлось покупать в аптечном киоске одноразовые халаты и бахилы. Тут уже расплачивался Гришик.
Игнат Палыч лежал на третьем этаже. Пока Юлю и Гришика в пустынном лестничном пролете задержали развязавшиеся шнурки, Докия отправилась вперед. Услышав знакомый голос, притормозила за высокой искусственной пальмой, украшающей коридор.
– Лидочка, – горячо вещал декан, – вы должны со мной согласиться, что сейчас во всех отраслях сверху присутствуют работники, должности которых лишь тормозят весь процесс! Чтобы оправдать свое место, они заново изобретают велосипеды. Нам советуют оптимизировать раздутые штаты, но начать делать это следует не с нас.
– Нам в нашем возрасте легко рассуждать об этом, – соглашалась Лидия. – А как быть тем, кому еще работать и работать. Они молчат и терпят.
– А надо ли терпеть! – возмущался Игнат Палыч. – Мы и научились очень хорошо одному – терпеть! И новое поколение следом за собой учим тому же!
Декан и его соседка хорошо понимали друг друга. И пожалуй, то, что он оказался в больнице, помогло им это понять. Красная нить?
Докия воспользовалась моментом и перешла по ссылке. Вспомнила легенду. Красиво!
– Бу! – Юля подскочила, румяная и сияющая. – Чего стоим? На процедурах, что ли, Палыч?
– Нет, – ответила Докия и ткнула пальцем в пожилую пару.
Те, увидев ребят, обрадовались, как родным внукам. Расспросили, что нового, о погоде, об успехах в учебе, будто и не виделись вчера. Игнат Палыч сердечно поблагодарил Докию, что та не отказалась «приглядеть за Ираклием». А Юле за компанию с подругой пообещал зачет.
– Во дают старички! – Никитина на улице давилась от смеха.
Гришик казался смущенным до крайности. А Докия все улыбалась непонятно чему.
Минус четыре Лису на физкультуре не мешали: бегал, подтягивался, прыгал, отжимался – не хуже и не лучше других. Даже после болезни предпочитал не прогуливать на законном основании освобождения уроки, а ходить и лениво разминаться в углу, растягивать мышцы по найденным в сети упражнениям.