– У них?.. – Никитина изобразила пальцами обеих рук поцелуйчики.
– Все может быть, – улыбнулась Докия.
Юлю тянуло шипперить всех подряд, как мультяшную любвеобильную феечку. У них с Гришиком все продолжалась та далекая от реальности стадия отношений, когда все вокруг предстает сказкой: утрированная любовь, утрированное неприятие. Нет серого, только белое и черное, плохой и хороший всегда от слова «абсолютно». Докии казалось это немного смешным. Все-таки лучше проживать подобные отношения в переходном возрасте, а не тогда, когда тебе перевалило за двадцать.
А еще раздражало, что теперь Юля считала, между Лисом и Докией тоже что-то есть.
Есть. Они живут в одной квартире. И все.
Потому что после того поцелуя, закончившегося взрывом смеха, не было больше никаких нежных, страстных, сводящих с ума порывов. Вообще.
Они с Лисом вели себя как хорошие друзья. Вместе затаривались продуктами, благодаря чему холодильник теперь не выглядел ледяной пустыней Антарктики, готовили и убирались.
Лис и Докия понимали друг друга с полуслова и полувзгляда… Будто близнецы. Или давно притершиеся супруги.
– Эй, Кислова! – Никитина раздражающе защелкала над ухом. – Улетела, подруга! Я спрашиваю, какие у вас со Стрельниковым планы на сегодня?
– Не знаю, – коротко пожала плечами в ответ. – А что?
Юля с усмешкой помотала головой.
– У нас билеты в театр пропадают. Мы с Гришиком собрались, но у него завтра серьезный зачет и лаба – комбо, короче. Давай вы с Лисом в театр, а мы к вам?
– К нам? – вскинула бровь Докия. – А как же комбо?
Юля хмыкнула. И простонала:
– Ну честно!
Провести вечер в компании Лиса в совсем другой обстановке показалось заманчивым. Докия согласилась, даже не спрашивая, что за спектакль, и принялась вызванивать Стрельникова, который сегодня на учебу не пошел из-за срочных дел.
– Лис, у Юли два билета пропадают… На сегодня…
Он тоже не спросил на что. На миг замешкался после «сегодня», но не отказался.
– Ну что? – накинулась Никитина.
– Выручим, если не сожрете все в холодильнике и не переломаете мебель, – хихикнула Докия.
Лис сказал не только это, но остальное повторять она постеснялась.
– И-и-и-и, – завизжала Юля и совершенно по-девчоночьи запрыгала прямо на улице, не обращая внимания на чужие взгляды. Хорошо, что кофе она уже допила, а то бы облилась.
Потом, успокоившись, выудила из сумки билеты и вручила Докии.
– Вот! Держи!
Докия, едва взглянув, даже охнула: рок-опера «Юнона и Авось».
– Юлька!
Но та лишь махнула рукой:
– Не благодари. Мне приятельница подогнала за беби-сессию, – и побежала докладываться Гришику.
Высидев оставшиеся пары, Докия в компании подруги и ее парня вернулась домой. Воодушевление перед походом в театр даже перебивало усталость и осеннее желание спать.
Позвонив по видеосвязи матери, доложила, что сегодня идет на рок-оперу. В компании? Подруги, разумеется (Юля в этот момент изобразила Джокера, лихо выпрыгивающего из рукава карточного шулера, и помахала). Да, той самой, что живет вместе с Докией…
– Уф, – выдохнула после разговора и закатила глаза.
– Так и не сказала, с кем на самом деле живешь? – полюбопытствовала Юля.
– Меньше знаешь, крепче спишь. Мама Гришика тоже ведь до сих пор считает, что он встречается с девочкой со своего курса? – парировала Докия.
Да, было стыдно. Но маме не стоит знать про Лиса.
– Я ноутом воспользуюсь? – Гришик появился из ванной с мокрыми волосами и со шлейфом Лисовского геля для душа.
Докия вздохнула. Пусти козу в огород. Пожалуй, надо было повторить Юле все, что сказал Стрельников. Интересно, каким Гришик полотенцем воспользовался? И догадался ли кинуть его в стиралку?
– Нет, – вздохнула Докия, – я его с собой заберу, в театр. – Вытянутое лицо ее повеселило. – Да бери, конечно. Но дуй на кухню, мне надо выбрать, что надеть.
– По мне и так хорошо!
Нет, Гришик и не думал мелочно мстить. Он на самом деле считал, что тот наряд, в котором Докия ходила в универ, вполне сойдет для театра: водолазка, свитер и любимые джинсы – как и Юля, как и большая часть девушек в универе. И искренне считал, что переодеваться ей не нужно, а кресло гораздо удобнее угловой лавки на кухне.
– Уйди, любимый, – процедила Юля и вытолкала парня, а для верности закрыла за ним дверь, с уточнением: – Без стука не входить!
Девушки вывалили большую часть гардероба Докии. Сразу отсеяли то, что показалось излишне коротким, легким и простоватым. Осталось не густо: платье горчичного цвета, приталенное, с расклешенной юбкой, под шестидесятые годы прошлого века. Дорогое, хорошего кроя. Купленное года три назад: и в пир, и в мир, и в добрые люди. И надеванное от силы дважды.
Лис сумел вырваться почти впритык к тому времени, когда он обещал оказаться дома. Бесконечные задания отца, который словно отыгрывался, узнав, что сын все-таки поселился у той самой девочки, которая «потопталась по его жизни с первого класса». Звонки матери – она теперь даже забывала поделиться очередными достижениями Павлика, сразу переходила к тому, что Власов – папин партнер – уже давно намекает, что не против породниться, а «Элина ведь отличная девушка».
Отличная. От Докии. И Лис не уставал это обозначать, какие бы вздохи ни доносились в ответ. В конце концов, это его жизнь. И даже материально он уже от родителей не зависит. А уж понять, кто ему нужен, – давно в состоянии.
В тот вечер Лису казалось, что папу кто-то подменил, а сейчас на кухне сидит его клон, инопланетянин из фантастического романа. И излагает невероятные вещи.
С чего это они должны переезжать? Раньше папу не смущало, что приходится мотаться туда-сюда – ничего, находил время, приезжал.
А у Лиса школа. Восьмой класс, в конце концов. Учителя, которые уже сложили свое мнение, иногда могут что-то спустить на тормозах, даже если Лис недотягивает, поставить оценку авансом. Друзья. И… Он даже себе говорил это с оглядкой, тайком – его красная нить – Докия.
Лис уже решил, что будет дарить ей на Новый год!
Нет. Никуда Лис не поедет. Родители, как хотят, конечно. Но, похоже, мама тоже не в восторге: смотрит растерянно, скрестила руки, жмется. У нее тоже работа, не у одного папы. Да, мама не начальник, но разве в этом дело?
И бабушка здесь. Одну ее, что ли, оставлять?
Лис как-то совершенно забыл и про то, что вообще-то бабушка не одна, есть дядя Миша, бабушкин верный друг, есть две мамины родные сестры: тетя Вероника и тетя Алла со своими семьями. Забыл вечное недовольство бабушкой, что она лезет куда ее не просят, в стол, в шкаф, в душу…
– Ты думай, – папа поджал губы и смотрел куда-то в сторону мамы. – Я-то все решил уже. Приступать со следующей недели, там аврал, вообще не новогодняя суета. Но мы или уезжаем вместе, или я… – У него чуть слышно дрогнул голос, выдавая краткий обертон, словно обнажая что-то внутри. – Один.
– Меня не уволят без отработки, – как-то жалостливо сказала вдруг мама. – Да и праздник же. У Лиса конец четверти.
– Понимаю, – папа кивнул.
Лис уже едва себя сдерживал. Ему хотелось кричать, как дикому зверенышу. Выть. Его мнение, получается, не учитывается совсем?
Но выдавил тихо:
– А вариант «как раньше» не рассматривается? Обязательно все рвать?
Папа посмотрел прямо в глаза сыну. Вдумчиво. Серьезно. В самую глубину души. Будто впервые увидев не маленького мальчика, а уже почти взрослого человека.
– Иногда надо, Лис. Я не смогу приезжать так часто, как мне бы хотелось. А когда редко – рвется само.
Мама не спорила. Не переубеждала. Она опустила глаза и вздохнула.
Как-то совершенно невольно Лису вспомнились мамины разговоры с подругами – когда она жаловалась на то, что муж то ли есть, то ли нет. И секретные звонки, когда она уходила в ванную, включала воду и говорить старалась или односложно, или шепотом. И напряженность между родителями вспомнилась, когда они будто каждый раз заново привыкали друг к другу.
За своими проблемами и победами Лис как-то оставлял все это на втором плане, в качестве декораций своей жизни.
Докия. Между ними протянута красная нить. Все прочие отношения – лишь суррогат, кривой аналог. Тогда не лучше ли сосредоточиться на оригинале?
Правда, в случае с Докией сегодняшней лучше избегать напора. Она моментально закрывается, схлопывает створки, защищая нежное перламутровое сокровище души. Поэтому Лис решил сдерживаться, постепенно приручать Докию, привязывать к себе, чтобы стать ей таким же необходимым, как и она ему.
Коробка на заднем сиденье авто притянула взгляд. Лис надеялся, что подарок не покажется излишне дорогим. Честно говоря, сегодняшний вечер изначально планировался совсем другим. Но что ни делается, то делается к лучшему. Сейчас ему самому собственная задумка казалась излишне помпезной. То ли дело поход в театр.
Подъехал к дому, глянул на окна, улыбнулся, представив, что Докия наверняка ждет, полностью готовая к выходу. Она не любит прихорашиваться до последнего, а потом свалить опоздание на кавалера.
Схватил коробку и пошел к подъезду. Показалось? Или за углом мелькнул знакомый силуэт Морозова? Сердце ускорилось, в голове затокали молоточки, внутренний пес ощетинился и зарычал. Но приглядевшись, Лис решил, что это все-таки другой парень, просто в похожей одежде. А кто осенью не в похожей? Тем более в темноте.
Дверь открыла Никитина. Загадочно улыбнулась. Отступила и с любопытством глянула на коробку в руках Лиса.
Он поздоровался с Гришиком. Удивившись, что закрыта дверь в комнату Докии, постучал в косяк.
– Заходи, Лис! Я готова.
Кто бы сомневался.
Лис заглянул с некоторой опаской. Докия стояла в центре комнаты, в такой позе, будто с нее писали картину. Безупречная. Нежная. Строгая и далекая, как звезда в ночи.