— Я бы дал ему чуть больше времени, чтобы все переварить, и уверен, это не…
Но не успел он закончить фразу, как раздался рык:
— Тревис!
Анна повернулась к кабинету Ленгтона. Раздвинув закрывавшие его жалюзи, шеф поманил ее рукой. Она постучала к нему в дверь и подождала мгновение, прежде чем войти.
— Ты изрядно перенервничала, — встал он перед своим столом, подцепив большими пальцами подтяжки.
— Я продумала все, что сказала.
— Черт, надеюсь, так и есть. Но ведь фактически это ничего не меняет.
Последовала долгая пауза. Ленгтон смотрел на нее, а она чувствовала себя нерадивой ученицей, стоящей перед учителем. Она даже больно прикусила губу, чтобы сдержать выступившие слезы.
— Как думаешь, что сказал бы твой отец?
— Ему было бы за меня стыдно.
Он кивнул, затем посмотрел на часы:
— Иди домой.
— Я и собиралась это сделать.
Уже направившись к двери, она помедлила мгновение:
— Что-нибудь дали найденные в квартире у Шерон купюры?
— Пока нет. Сегодня, если помнишь, воскресенье…
— О, я знаю, что сегодня за день, и мне б хотелось его забыть.
Она вышла и тихо закрыла за собой дверь. Проходя через комнату следственной бригады, она поймала несколько теплых взглядов и ободряющих улыбок, но от этого ничуть не почувствовала себя лучше. Она подошла к Льюису, который стучал по клавиатуре, набирая серийные номера банкнот.
— С этим, думаю, нам улыбнется удача. Там больше тысячи фунтов новыми бумажками, остальное разрозненными купюрами.
Анна постояла в нерешительности, затем спросила Майкла, можно ли поговорить с ним наедине. Удивившись, он указал рукой на выход.
Анна собрала свои вещи и пошла в коридор подождать там Льюиса. Он вышел к ней через несколько минут.
— Сегодня утром я разговаривала с Рейнольдсом. Он объяснил свою подлость тем, что все, что он сделал, было в деле Черной Орхидеи, что там некий сценарист написал похожую статью…
— Да-да, я читал ту книгу.
— Тогда ты знаешь, что случилось после того, как была написана статья: убийца так разозлился из-за того, что задержали подозреваемого, грозящего отбить у него славу…
— Мы нынче утром отпустили подозреваемого, — нетерпеливо прервал ее Льюис. — Отправили его туда, откуда он здесь и появился, — в лечебницу близ Тутинга. С ним только время зря потеряли.
— Да, знаю, мы подозревали это с того самого момента, как он вошел. Что я хочу сказать — та статья в случае с Черной Орхидеей была фактически уловкой, предпринятой журналистом, чтобы выгнать из норы настоящего убийцу.
Льюис вздохнул уже более нетерпеливо:
— Анна, я знаю: все мы читали эту книжку. И тот липовый убийца, которого мы только что отпустили, тоже ее читал! Все, что ты мне говоришь, мы обсуждали этим утром. Разве что я неверно тебя понял и ты пытаешься мне сказать, что предоставила всю информацию этому придурку из «Сан», потому что пыталась, как ты выражаешься, выгнать из норы настоящего убийцу?
— Нет, этого я не хочу сказать.
— Тогда что конкретно ты хочешь до меня донести?
Она замялась. Разумеется, она не планировала всего того, что произошло, но что, если это принесет какую-то пользу?
— Послушай, а если эта ударная статья — вкупе с прочими в воскресных газетах — заденет-таки самолюбие истинного убийцы? Ведь тогда он захочет нас убедить, что мы задержали не того человека.
— Шеф уже такой вариант предположил и даже связался с твоим парнем — авось тот сумеет как-то возместить причиненный ущерб.
Анна оторопела: Ленгтон никогда не перестанет ее изумлять!
— Тебе следовало бы его поблагодарить, потому что этот вариант избавит тебя от неприятностей. Ленгтон сказал, что вся эта пакость в газетах была рассчитана на то, чтобы вывести ублюдка на свет. Теперь все зависит от результата.
— Если так, значит ли это, что меня вернули в дело.
— Не спрашивай меня, я не слышал, чтоб тебя турнули. Я предполагал, что у тебя большие проблемы, но ведь ты знаешь нашего шефа — он всегда защищает свою команду.
И Льюис вернулся в комнату следственной бригады, оставив Анну в коридоре — совершенно растерянную и с комком в горле.
ГЛАВА 10
День двадцать первый
Анна смотрела утренний выпуск новостей, когда зазвонил телефон. На проводе был Баролли: ему велели передать, что Тревис вызывают в полицейский участок подежурить на приеме звонков. Спустя десять минут она уже была в комнате следственной бригады. Ленгтона не было — его вызвали на большое сборище силовиков. Никто ничего ей не сказал, просто приняли ее возвращение как факт.
Ежедневные газеты пестрели статьями, основанными на вчерашних публикациях. Газетчикам было невдомек, что упомянутый ими подозреваемый в убийстве Красной Орхидеи выпущен из-под ареста, но они справедливо указывали, что полиция получила много записок от предполагаемого убийцы и что все вышли из-под руки одного и того же человека. Звонки поступали один за другим, однако к полудню убийца так и не вышел на связь. Баролли с Льюисом отправились отслеживать банкноты, обнаруженные в квартире Шерон Билкин, — это было единственное новое событие за последнее время, не считая ее ужасного убийства. Анна работала на телефонах бок о бок с полицейскими в форме и в штатском.
Бриджит приняла очередной звонок и немедленно подскочила к Анне.
— Что там?
— Звонит женщина, очень нервная. Она звонила дважды и вешала трубку. Я узнала ее голос — звонит в третий раз. Говорит, что у нее есть информация и ей надо поговорить с кем-то, кто ведет расследование.
— Соедини ее со мной.
К тому времени, как Бриджит вернулась к своему столу, звонившая повесила трубку.
Сотни «пустозвонов» просто обрывали телефоны, и Анна терпеливо давала отпор их натиску.
В три пятнадцать Бриджит подала знак Анне:
— Опять она.
Анна кивнула, и Бриджит сообщила звонившей, что передает трубку старшему по званию.
— Добрый день, с вами говорит детектив-инспектор Анна Тревис. Кто вы?
— Вы занимаетесь этим убийством? — Голос женщины был еле слышным. — Расследуете убийство Красной Орхидеи?
— Да, расследую. Кто вы?
Молчание. Анна выждала мгновение:
— Можете назвать мне свое имя? Все звонки строго конфиденциальны.
Снова пауза. Анна слышала, как женщина дышит в трубку.
— Алло? Вы на проводе?
— Да, но я останусь анонимной.
— Вы звоните по поводу Луизы Пеннел?
— Насчет Красной Орхидеи. Она ведь и есть Красная Орхидея?
— Так ее прозвали газетчики.
Анна нетерпеливо вздохнула: сколько таких звонков она уже приняла!
— Будьте любезны, назовите мне свое имя и адрес.
— Нет, я не могу, но думаю, что знаю, кто он. Она была в его доме.
— Извините, не могли бы вы повторить?
Анна сделала знак, чтобы этот звонок засекли. Группа спецов по прослушке и пеленгации в полной готовности сидела в комнате следственной бригады в ожидании, когда убийца выйдет на связь.
— О боже, это ужасно!
— Разумеется, но, если вы знаете что-то связанное с этим убийством, мы были бы вам крайне признательны. Не могли бы вы назвать мне свое имя?
— Нет-нет, я не могу.
— Хорошо, теперь скажите, какой вы располагаете информацией. Алло?
Анна бросила взгляд на пеленгаторов: засекли ли входящий звонок? Те дали понять, чтобы Анна держала абонента на связи. Анна заговорила вполголоса, стараясь приободрить звонившую, чтобы та сообщила побольше деталей:
— Это, как правило, весьма огорчительно, особенно если подозрения падают на кого-то из знакомых. Вы знаете этого человека?
— Да, — еле слышно отозвалась та.
— И вы говорите, что та девушка, Луиза Пеннел, была…
— Красная Орхидея! — перебила ее женщина. Снова последовала пауза, затем собеседница набрала воздуху и словно выдохнула: — Думаю, она была в его доме.
— Не могли бы вы назвать его имя? — Анна снова посмотрела на специалистов — офицер дал ей знак продолжать разговор: им еще не хватило времени отследить звонок. — Вы же знаете: все, что вы мне сообщите, будет в строжайшей секретности.
— О боже, это ужасно! Я ведь могу ошибаться. Я прямо не знаю, что делать.
Анна снова глянула на офицера, но тот лишь покачал головой.
— Я думаю, вам стало бы легче, если бы вы сообщили нам то, что знаете.
Женщина тихо всхлипнула в трубку.
— По вашему голосу заметно, насколько вас это огорчает. Вы говорите, что можете ошибаться. Если так, мы все проверим, сообщим вам, и вы избавитесь от этих мрачных мыслей.
Линия вымерла. Анна разочарованно закрыла глаза. Они смогли лишь определить, что звонок поступил с мобильного телефона, но не успели вычислить местонахождение абонента.
— Что вы об этом думаете? — подошла к Анне Бриджит.
— Ну, голос у нее был довольно расстроенный, так что явно не прикидывается. А с другой стороны, сколько нам таких уже звонило?
— Да, много. Вот только никто не перезванивал по нескольку раз.
Анна пожала плечами. Им оставалось разве что ждать, не позвонит ли она снова.
Поступавшая в оперативный штаб расследования почта проверялась на предмет новых анонимных посланий. Таких пришло несколько. К полудню три письма были отобраны экспертом как написанные той же рукой, что и предыдущие записки к старшему детективу-инспектору Ленгтону. И вновь заметна была попытка изменить манеру письма, а отдельные слова содержали грубые орфографические ошибки.
«Если он признаится, я вам больше не нужен».
«Человек посылавший те записки будет арестован по фальшифке. Ха-ха!»
«Спросите ключь у журналиста из газеты.
Почему не отпускаете дурачка?
Вы взяли не того парня».
Анна подошла к информационному стенду, где уже собрались остальные следователи.
— Почти идентичны тем запискам, что фигурировали в деле Черной Орхидеи, — сказала она Бриджит. Тем временем копии писем были приколоты к стенду рядом с предыдущими записками от убийцы. — Может, на новые послания его и толкнула субботняя статья, но все равно у нас не появилось никаких «пальчиков», по бумаге его тоже не вычислить. О чем-нибудь говорят штемпели?