— Оговаривать? Что вы под этим подразумеваете?
— Вы чертовски хорошо знаете, что я подразумеваю! Если вы беседовали с моей мачехой и она вам наболтала ерунды, значит, она меня оговорила! Она бессовестная женщина, лгунья, и если вы явились сюда из-за того, что она вам чего-то там наговорила, то предлагаю обратиться с этим напрямую к моему отцу.
— Да уж поверьте, мы и с ним поговорим. Я только хотел дать вам возможность себя выгородить.
— Выгородить?
Ленгтон немного помолчал:
— Вы были вовлечены в совершение этих убийств? Возможно, как соучастник?
Эдвард изо всех сил старался владеть собой, но ему никак не удавалось унять дрожь, а все тело покрылось липким потом.
— Клянусь перед Богом, я не знал ни одну из тех женщин, что вы мне показали на фото. Я никогда их не встречал.
— Как вы думаете, ваш отец их знал?
— Я не могу отвечать за него, но я сильно в этом сомневаюсь. Если бы у вас была хоть одна улика — будь я проклят, вы не пришли бы со мной поговорить, вы бы просто его арестовали.
Ленгтон протяжно вздохнул, выразительно посмотрел на Льюиса:
— Ты не посмотришь, как там детектив-инспектор Тревис — готова отбыть?
Льюис кивнул и удалился.
Оставшись наедине с Эдвардом, Ленгтон постучал кончиком ботинка по персидскому ковру, поднял взгляд на Виккенгема:
— Чудная работа. Шелк?
Тот ничего не ответил. Ленгтон долго не сводил с него глаз.
— Эдвард, не выгораживайте его, — произнес он наконец.
— Что?
— Я говорю, не выгораживайте его. Если он убил этих двух девушек, то он чудовище. Вы знаете, как мы обнаружили их тела?
Ленгтон показал ему жуткие посмертные снимки Луизы, а также Шерон — с надписью красной помадой на животе.
— У Луизы рот был от уха до уха разрезан, тело разделано надвое, дренирована кровь. Ее ноги и верх туловища мы нашли на берегу Темзы близ Ричмонда. Шерон обнаружили недалеко отсюда, в поле. Ее нагое тело было укрыто Луизиным пальто. Оно было темно-бордовое, с бархатным воротником. Ну что, желаете сделать звонок?
— Боже правый… — Вид у Виккенгема был такой, словно он вот-вот хлопнется в обморок.
Нащупав сзади стул, Эдвард опустился на него.
— Ваш отец был врачом. Точнее, хирургом.
— Нет. Нет, это ужасно. Пожалуйста, я в самом деле думаю, тут должен присутствовать адвокат.
— На тот случай, если вы себя оговорите?
— Нет.
— Или оговорите своего отца?
— Нет!
Ленгтон помолчал, застегивая портфель.
— Мне известно о вашей сводной сестре Эмили. При аборте ее избавили от вашего ребенка или ребенка вашего отца?
Лицо Эдварда стало багровым, кулаки сжались.
— Я отказываюсь вас слушать! Это омерзительно и неправда! Все это лживые инсинуации! Моя сестра психически нездорова. Она нагородила этих небылиц, когда у нее был кризис, она даже не знала, чего наговорила. Это неправда!
— Ваша жена совершила самоубийство, так?
И здесь Виккенгем сломался. Он склонился вперед, обхватив голову руками, точно она вот-вот разорвется:
— Прекратите!!!
Ленгтон подошел к нему, положил руку на плечо:
— Это вы прекратите, Эдвард. Расскажите, что вам известно.
Закрыв руками лицо, он рыдал, громко всхлипывая, и все повторял:
— Я не могу, я больше не могу…
Появившийся в дверях Льюис жестом поманил Ленгтона за собой, и они с облегчением покинули комнату.
— Если думаете, что эти его рыдания ужасны, поднимитесь наверх. Подружка его совсем загибается, Анна считает, что ей срочно нужен доктор.
— Вот ч-черт!
— Но она кое-что заполучила: фотографию Гейл Харрингтон в качестве модели. На снимке та в компании с Шерон Билкин.
— Черт!
Ленгтон покусал губу, затем сказал, что хотел бы пройти к особняку и поговорить с экономкой.
— А что делать с этой стеной плача?
— Пусть воет дальше. Надевай давай ботинки и зови сюда Тревис!
Дождь лил не переставая, поэтому короткое расстояние от коттеджа до Холла решили преодолеть на машине. Автомобиль взбирался на гребни колеи и шлепался обратно в лужи, пока наконец не выехал на бетонированную дорожку, ведущую к особняку. Тем временем Анна успела подробно отчитаться перед Ленгтоном о своем разговоре с Гейл Харрингтон, присовокупив, что барышня, похоже, сидит на каком-то лекарстве или даже наркотиках, возможно на амфетамине.
— Бьюсь об заклад, ее дружок и сам не прочь к ним приложиться, — съехидничал Льюис. — Когда мы уходили, он был как кусок желе. Трясется весь и плачет. Возможно, Эдвард и устраивал сексуальные утехи со всем этим развеселым семейством, но соучастником преступления, мне кажется, он не был — разве что, может, помог вывезти трупы. Не знаю. Что думаете, шеф?
— Все они в какой-то мере впутаны в это дело — соучастниками или нет, — пожал плечами Ленгтон. — Они же все знают, что это за ублюдок, и держат рот на замке, потому что все они отсюда, — кивнул он на дом. — Останови машину, мне надо отлить.
Водитель вырулил на травянистую обочину. К их удивлению, Ленгтон вылез из машины, прошел через лужайку к кустарнику и помочился. Льюиса с Анной аж передернуло.
— Господи, он соображает, что делает? — изумился Майкл.
— Скажи-ка лучше, что там без меня было, — попросила Анна.
Льюис повернулся к ней:
— Значит, во-первых, я считаю, нам не помешает получить ордер на обыск. Во-вторых, я не думаю, что то, что происходило в коттедже, законно, хотя мы и выявили связь с Шерон Билкин. Может, у нас уже хватит улик, чтобы задержать и отца, и сына заодно, коли на то пошло?
— Возможно, но ты ведь знаешь Ленгтона.
— Очевидно, не так хорошо, как ты, — ехидно улыбнулся Льюис.
Анна предпочла не отвечать. Ей вовсе не хотелось обсуждать Ленгтона, особенно с Майклом, у которого язык как помело. Возможно, в убойном отделе и ходили какие-то слухи, но, по крайней мере, никто там ее имя не склонял.
Оба они глядели на Ленгтона, который неспешно пересекал лужайку, разговаривая по мобильнику. На мгновение он остановился, что-то выслушал и закрыл телефон.
— Что ж, уже лучше, — сказал он, усаживаясь в машину и захлопывая дверцу. Потом оперся рукой на спинку сиденья. — Может, перемолвишься со старой экономкой, Анна? Ты вроде умеешь найти подход к женщинам.
— Ладно.
— Нам нужны подтверждения того, что Луиза Пеннел, а также и Шерон побывали в этом доме. Хотелось бы еще разок взглянуть на их семейные снимки, расставленные на рояле. Кроме того, мы до сих пор не установили личности прочих извращенцев на фотографиях из Милана, так что тоже покажи их экономке.
— Сделаю.
— Шеф, а может, нам получить ордер на обыск? — подал голос Льюис.
— Да, но нам надо больше. Пока что мы бродим вокруг да около. Тот факт что наши жертвы предположительно здесь были, недостаточно подкреплен доказательствами, чтобы взять хозяина под арест. Но это пока! Мы непременно заявимся сюда с обыском, и тогда нам понадобятся ордеры на все, что есть в имении, включая их транспорт, и целая армия в подкрепление, поскольку здесь чертовски огромная территория. Флигели, амбары, коттедж, конюшня — по закону для каждого строения нужен отдельный ордер. Кстати, когда попал под подозрение Фред Уэст, сыщики получили ордер лишь на обыск его сада — вам это известно? И Уэст самолично высказал предположение, что они-де копают не там.
Ленгтон умолк, когда машина вывернула на дорогу, ведущую от особняка к кузне. Перед обитой парадной дверью Холла стоял Чарльз Виккенгем собственной персоной.
— Он здесь, — тихо сказал Ленгтон. — Только посмотрите на него — как хорохорится! И ведь где-то здесь он и устраивает свои сексуальные игрища — в погребе или, может, в амбаре. Возможно, у него и есть алиби на девятое января, когда последний раз видели Луизу Пеннел, но не на двенадцатое, когда ее тело обнаружили. Так что выясните, был ли этот козлина тогда дома.
— На девятое-то он представил весьма основательное алиби, шеф, и его проверили — и насчет клуба, и…
— Да-да, и это еще одна причина, почему нам не следует пока вламываться к нему с ордером. К этому чудовищу надо подкрадываться потихоньку.
Они выбрались из машины. Ленгтон двинулся прямиком к Виккенгему, Анна и Льюис поспешили за ним.
— Доброе утро! — Ленгтон пожал руку Виккенгему.
— Чего не скажешь о погоде: поливает без остановки. Хотя, полагаю, урожаям это только на пользу. — Он в ответ улыбнулся и, кивнув Анне, отступил. — Должно быть, вы не просто так наносите мне визит — так что милости прошу. Я ожидал вас.
— Сын позвонил?
— Да. Мне пришлось вызвать доктора, чтобы осмотрел его бедняжку-невесту: она в глубокой депрессии. — Он холодно взглянул в глаза Ленгтону. — Все это порядком неэтично, не правда ли?
— Что именно?
— Допрашивать Гейл. У нее слабое здоровье, и, несомненно, при ней должен был находиться поверенный или кто-то из нас.
— Она могла бы и попросить кого-то прийти — мы всего лишь нанесли ей обычный визит, дабы задать несколько вопросов. Ничего особенного.
— Обычный или нет, но нас следовало об этом предупредить. — Он шагал впереди, провожая их в свою роскошную гостиную.
На сей раз Виккенгем не предложил им из вежливости ни чаю, ни кофе и даже не попросил присесть. Он прошел к камину, держа руки в карманах безукоризненно чистых брюк песочного цвета, повернулся к ним лицом:
— Так что все это значит?
— Вы не возражаете, если мы присядем?
— Ничуть. Как хотите. А вы не возражаете, если я постою?
— Ничуть, — насмешливо ответил Ленгтон, усаживаясь в каминное кресло, и открыл портфель.
— Детектив-инспектор Тревис хотела бы, если позволите, переговорить с вашей экономкой, — обратился к хозяину Льюис, остановившись за спиной у шефа.
— Зачем?
— Всего лишь, чтобы кое-что уточнить. Она здесь, не так ли?
— Да. Вы хотите, чтобы я ее позвал?
Анна улыбнулась и ответила, что помнит дорогу на кухню.
— Что ж, идите, — пожал он плечами, — но помните, что ей уже перевалило за семьдесят. Она сильна по части кулинарии, но во всем остальном крайне рассеянна.