Ну да, вы, наверное, думаете: пудели, тоже мне. Но это не карликовые комнатные собачки, а большие серьезные звери, которые щелкают острыми белыми зубами и низко утробно рычат, реагируя на малейшее мое движение. Я уже прикидываю, не уцепиться ли за люстру.
– Эй! – кричит кто-то. – Бет! Сколько раз я тебя просить заткнуть своих собак!
Нет. Не может быть.
Может. Я же забыл защелкнуть замок. Суть хорошего мошенничества – в мелочах. В тех незаметных деталях, о которых ты либо подумал, либо забыл.
– Если они сию минуту не замолкнут, я позвоню в полицию! – вопит неизвестный. – Я серьезно! Эй, какого…
При виде меня он в изумлении останавливается на пороге. Вот сейчас закричит. Сейчас придет в себя, побежит домой и позвонит в 911.
– Господи, спасибо, – я пытаюсь изобразить благодарный взгляд. – Мы получили сообщение… Соседи пожаловались. У меня была назначена встреча с…
– Кто вы, черт возьми, такой? И что делаете в квартире Бетенни?
Мужчине сорок с небольшим. Редеющая шевелюра, густые усы и борода. На старой футболке выцветшая эмблема строительной компании.
– Администрация комплекса послала меня разъяснить ситуацию с собаками, – я стараюсь перекричать громкий лай. – Дверь была открыта, и я решил, что мисс Томас дома. Она долго не отвечала на звонки, но, в конце концов, мы договорились о встрече. А тут псы неожиданно на меня накинулись.
– Да, – соседу тоже приходится кричать. – Очень нервные собаки, к тому же страшно избалованные. Если хотите слезть, придется дать им что-нибудь вкусное.
– Но у меня ничего нет.
Для пущей убедительности нужно пошевеливаться. Я спрыгиваю с кровати, хватаю портфель и бегу к дверям. Пудель кусает меня за ногу, и я чуть не падаю.
– Ой!
– Ну-ка сидеть! – его вопль отвлекает их на мгновение, и нам каким-то чудом удается захлопнуть дверь спальни.
Я закатываю левую штанину. Укус кровоточит, носок уже испачкался. Через минуту-две кровь начнет капать на пол. Надо торопиться.
– Идиотизм какой-то! Она же сказала, что может встретиться только в это время. Хотя для меня это ужасно неудобно. А сама даже не пришла…
Сосед оглядывается на входную дверь.
– Может, повязку наложить?
– Нет, спасибо. Я немедленно отправлюсь в больницу. Пускай сфотографируют рану и все запротоколируют. Очень важно действовать быстро, пока мисс Томас не узнала, что мы собираемся подать иск. Я могу на вас положиться?
– Вы собираетесь ее выселить?
Приглядевшись к выражению его лица, я нащупываю правильный ответ.
– Ну, сперва мы будем настаивать, чтобы собаки мисс Томас прошли интенсивный курс дрессировки. А если ничего не изменится, то, возможно, попросим ее убрать их отсюда.
– Я так устал от воя и лая. Если вы не собираетесь ее выселять, то я ничего не скажу.
– Спасибо.
Так, крови на полу вроде бы нет. Хорошо. Я выхожу в коридор.
– А вы не слишком молоды для администратора? – неожиданно интересуется мой «спаситель», скорее простое любопытство, он вроде ничего не подозревает.
Я поправляю очки (так Сэм обычно делает).
– Все так говорят. Молодо выгляжу.
Я ковыляю через фойе. Изменившаяся из-за хромоты походка, видимо, помогла замаскироваться: консьерж не обращает на меня никакого внимания. Выхожу на улицу, прокручивая в голове все детали. Где я мог ошибиться? Плетусь к супермаркету, там на парковке ждет наш катафалк.
Лила выпрыгивает из машины и со смехом бросается ко мне. Парик сняла, нарисованный синяк размазался по щеке.
– Видел, как мы отожгли? Ты, наверное, пропустил самую интересную часть: я убедила Ларри, что он случайно меня ударил. В конце концов, этот детина на коленях умолял нас не подавать на него в суд.
Она обнимает меня за шею, а потом неожиданно ее ноги обвиваются вокруг моей талии.
Я кружусь на месте, держа ее на весу. Черт с ней, с укушенной лодыжкой. Лила снова заливается радостным смехом. Улыбающийся Сэм выходит из автомобиля.
– Она отличная мошенница. Даже лучше тебя.
– Не дерзите, молодой человек, – я усаживаю Лилу на капот. – Я знаю, что она лучше меня.
Лила ухмыляется и, не разжимая ног, притягивает меня ближе. К поцелую примешивается привкус театрального грима и отчаяния.
Сэм закатывает глаза.
– Поужинать не хотите? Ларри нам пятьдесят баксов отстегнул.
– Конечно, поехали.
Я точно знаю: таким счастливым мне больше никогда не бывать.
Глава шестнадцатая
Утром в понедельник я паркую возле отделения ФБР свой новенький «мерседес» – подарок главы преступного клана. Прекрасная машина: встроенный GPS подсказывает дорогу, кожаные сиденья подогревают задницу, а из колонок, к которым подключен айпод, так вопит музыка, что меня пробирает до самых печенок.
Закинув на плечо рюкзак, я ставлю автомобиль на сигнализацию.
В фойе уже ждут агент Джонс и агент Хант. Я вхожу следом за ними в лифт.
– Хорошая машина, – замечает Хант.
– Да, мне тоже нравится.
– Ладно, – фыркает Джонс, – посмотрим, пацан, какие у тебя новости. Надеюсь, в этот раз ты не с пустыми руками.
Мы выходим на четвертом этаже, федералы конвоируют меня в какой-то кабинет. Здесь нет зеркальной стены, но жучки-то наверняка есть. Мебель простенькая: стол и два железных стула. В такой комнате можно долго человека продержать.
– Мне нужен иммунитет от уголовного преследования, – я усаживаюсь за стол. – Для любых совершенных в прошлом преступлений.
– Конечно, – кивает Джонс. – Вот тебе мое слово, Кассель. Ты же еще ребенок, зачем нам сажать тебя в тюрьму, за какие-то незначительные…
– Нет. В письменной форме.
– М-м-м… – вступает Хант. – Можем устроить. Не проблема. Как тебе будет удобнее. Подожди немного, и мы составим нужный документ. Какую бы ты информацию ни открыл – никаких обвинений. Сделка есть сделка. Мы хотим, чтобы ты работал на нас.
Достаю из рюкзака договор, в трех экземплярах.
– Это что такое? – голос у Джонса какой-то нерадостный.
Я сглатываю. Ладони потеют от волнения. Надеюсь, федералы ничего не заметили.
– Вот мои условия. Мне нужно не как было с братом, а чтобы его заверил юрист из министерства юстиции.
Агенты озабоченно переглядываются.
– С Филипом случай особый. У него была нужная нам информация. Если ты собираешься торговаться, у тебя должны быть интересующие нас сведения.
– Тут тоже особый случай. Филип сообщил вам или, по крайней мере, намекнул, что знает мастера трансформации. Правильно? Я тоже знаю. Но я не такой простофиля. Мне не нужны пустые обещания. Этот договор должен подписать юрист из министерства юстиции, а не шутники вроде вас с Джонсом. Потом я факсом отправлю его своему адвокату. Если она все подтвердит, получите информацию.
Хант, кажется, слегка опешил. Не знаю, догадались ли они, что убийца – мастер трансформации, но рисковать нельзя. К тому же козырей в рукаве припасено не так много.
– А если юрист не подпишет? – Джонс сменил дружелюбный тон на более серьезный.
– Ну, – пожимаю плечами я, – тогда ни нашим, ни вашим.
– Мы можем арестовать твою мать. Думаешь, мы не знаем про ее делишки? – угрожает Хант.
– Я вот про ее делишки точно ничего не знаю, – отвечаю, как можно спокойнее. – Если она что-то натворила, пусть отвечает.
– Пацан, ты же мастер смерти? – Джонс перегнулся ко мне через весь стол. – В прошлый раз почти признался. Может, ты что-то натворил, когда еще не освоился со своим даром? Бывает. Какой-нибудь ребенок по соседству пропал без вести? Думаешь, мы не найдем улики? Если найдем, торговаться поздно будет.
Да, еще немного и торговаться точно будет поздно.
Смог бы я, интересно, работать на Бреннанов? Помнить и все равно убивать?
– Слушайте, я вам принес документ, там мои условия. В обмен на иммунитет от уголовного преследования я раскрою личность и местоположение мастера трансформации. А также предоставлю доказательства его или ее участия в преступлении или преступлениях.
– Это Лила Захарова? – вдруг спрашивает Хант. – Нам уже все известно. Информация не особо ценная. Она вдруг исчезает, а у Захарова неожиданно появляется неуловимый наемный убийца.
Я медленно вожу пальцем по договору. Надо оставаться совершенно спокойным. Поднимаю глаза:
– Вы напрасно тратите время на разговоры со мной, лучше бы с юристом пообщались. Через несколько минут я встану и выйду отсюда, тогда никакой сделки не будет.
– А если мы тебе не позволим? – интересуется Хант.
– Вы не можете меня заставить выдать информацию. Возможно, мастер памяти мог бы залезть в мою голову и там пошуровать, но давайте смотреть правде в глаза – будь у вас такой мастер, вы бы уже воспользовались его услугами. Вы, конечно, можете насильно держать меня здесь, но вынюхать ничего не сможете.
– Искренне надеюсь, что ты не блефуешь, – Джонс встает. – Ничего не обещаю, но в министерство позвоню.
Агенты уходят. Наверняка придется просидеть здесь не один час. Ну и ладно, я домашнее задание с собой прихватил.
Они приносят договор, и я звоню адвокату. К несчастью, она пока не знает, что на меня работает.
– Алло? – слышится в трубке голос миссис Вассерман.
– Здравствуйте, это Кассель.
Я действительно трушу, но в разговоре с мамой Даники собственный страх мне на руку, так что я, не стесняясь, говорю нарочито испуганным голосом. Джонс и Хант вышли, но наверняка все прослушивают и записывают.
– Помните, вы говорили, что я могу к вам обратиться?
– Что случилось? – неуверенно спрашивает миссис Вассерман.
– Мне очень нужен адвокат. Вы будете моим адвокатом?
Как она, наверное, сейчас жалеет, что взяла мои фиалки.
– Не знаю, – не соглашается, но и не отказывает. – Расскажи, пожалуйста, в чем дело.
– Не могу объяснить.
Мошенник должен хорошо знать жертву. Я знаю, что миссис Вассерман стремится помогать юным мастерам, а еще ей нравится быть в курсе событий. Так что надо подкинуть приманку.