[9]. Что меня поражало больше всего – так это обычный, будничный вид улицы: люди спокойно шли и ехали по своим делам, не подозревая, что в двух шагах от них идет грандиозная магическая битва.
Броские афиши у входа в музей сообщали о каком-то мероприятии по поводу празднования Рождества. В детали я не вдавалась, подумала только: хорошо, что музей оказался открыт в праздничный день, а то бы мы в него не попали. Не задерживаясь, мы ворвались в высокие двери.
Внутри все оказалось как в типичном музее: огромный вестибюль, куча колонн и все такое. Особенно любоваться убранством времени не было. Помню только длинные очереди к окошечкам билетных касс, мимо которых мы промчались, не снижая скорости. Видимо, охрана там тоже была, потому что кто-то завопил нам вслед, когда мы понеслись дальше, в сторону выставочных залов. К счастью, каким-то образом мы довольно быстро попали в Египетский отдел и притормозили возле лабиринта узких коридоров, похожего на реконструкцию гробницы. Наверно, Картер объяснил бы лучше, что имелось в виду, а мне было не особенно интересно.
– Пошли дальше, – сказала я.
Мы прошмыгнули внутрь этой реконструкции и затаились. Охранники то ли нас не заметили, то ли давно отстали. Возможно, у них нашлись дела поважнее, чем гоняться за какими-то малолетними хулиганами.
Убедившись, что погони нет, мы осторожно вылезли обратно. В Египетском крыле было не особенно людно: только отдельные кучки пожилых экскурсантов и группа иностранцев под предводительством бойкого гида, который тыкал рукой в саркофаг и что-то вдохновенно вещал по-французски: «Et voice la momie!»[10]
Странное дело: никто как будто не замечал огромный меч, который Картер таскал за спиной. По-моему, он непременно должен был привлечь внимание: во-первых, такая опасная с виду штука, а во-вторых – необычная, намного интереснее пылящихся здесь экспонатов. Правда, некоторые из посетителей, особенно кто постарше, косились на нас с неодобрением, но скорее всего из-за нашего внешнего вида: потные, грязные, в каких-то нелепых холщовых пижамах с зелеными пятнами от травы… На голове у меня тоже наверняка творился полный кошмар.
Я углядела какой-то закуток, где не было ни одного человека, и втащила туда Картера. Вдоль стен стояли стеклянные витрины с выставленными в них шабти. Пару дней назад я бы и внимания на них не обратила, а сейчас разглядывала со страхом: вдруг они оживут и набросятся на меня.
– Ну и что дальше? – поинтересовалась я у Картера. – Видел ты что-нибудь похожее на храм?
– Не-а. – Брат нахмурился, мучительно что-то припоминая. – Кажется, здесь должна быть реконструкция древнего храма в зале этажом ниже… А может, это было в Бруклинском музее? Или в Мюнхенском? Прости, мне приходилось столько таскаться с папой по музеям, что они у меня все перемешались…
Я громко вздохнула, изображая сочувствие.
– Бедный мальчик, столько натерпелся. Катался по всему миру, прогуливал школу, проводил дни напролет с папой… А мне-то он доставался всего на два дня в году!
– Эй! – Картер резко повернулся ко мне, и я отпрянула, когда он вдруг с неожиданным напором заговорил: – У тебя был дом! Были друзья, была нормальная жизнь! Тебе не приходилось каждый раз, просыпаясь утром, вспоминать, в какую страну тебя занесло! И ты не…
Стеклянная витрина рядом с нами со звоном разлетелась вдребезги, засыпав пол осколками.
Картер ошалело уставился на меня.
– Мы что, опять…
– Точно. Как тот торт на моем дне рождения, – мрачно подтвердила я, стараясь не показывать, до чего меня потряс этот взрыв. – Постарайся-ка держать себя в руках, ладно?
– Это ты мне?
Достойно ответить я не успела: оглушительно завыла сигнализация. Вдоль коридора замигали красные лампы. Динамики разразились громкими, но неразборчивыми призывами спокойно проследовать к выходам. Не внимая этим призывам, мимо нас с паническими воплями пронеслась французская экскурсионная группа, за ними на удивление прытко ковыляли старички, кто с ходунками, кто с тростями.
– Выяснять отношения будем потом, ладно? – сказала я Картеру. – Сейчас не до того!
Мы торопливо свернули в какой-то боковой коридор, и вдруг сирены умолкли так же неожиданно, как до этого взвыли. Красные огни продолжали мигать в зловещей тишине. И тут я его услышала: невыразимо жуткое шуршание тысяч скорпионов.
– А как же Баст? Неужели она… – Мой голос дрогнул и осекся.
– Не думай сейчас об этом, – отрезал Картер. Правда, по его лицу было видно, сам он именно об этом и думает. – Не стой на месте, двигайся!
Мы сворачивали то туда, то сюда и вскоре окончательно и безнадежно заблудились. Лично мне показалось, что Египетский отдел нарочно старались сделать как можно более запутанным, с одинаковыми залами, тупиками и переходами, замкнутыми сами на себя. В глазах у меня уже рябило от бесконечных свитков, золотых украшений, саркофагов, статуй фараонов и огромных глыб известняка. Ну скажите на милость, зачем выставлять в музее камни? Их что, мало валяется на улице?
Мы не встретили ни души, но мерзкое шуршание за спиной становилось все громче, куда бы мы ни бежали. И тут, заворачивая за очередной угол, я неожиданно на кого-то налетела. Взвизгнув, я резко отпрянула, толкнула Картера, и мы оба неуклюже шлепнулись на пол. Чудо еще, что он не напоролся на собственный меч.
Я даже не сразу узнала ее – ту девушку, что стояла перед нами. Странно, конечно, если подумать. Может быть, она использовала что-то вроде магического экрана, а может, я просто сама отказывалась верить, что это она.
Она была немного выше ростом, чем я, и наверняка постарше, хотя и не сильно. И выглядела что надо. Черные блестящие волосы подстрижены вровень со скулами, длинная челка падает на лоб, отчасти скрывая глаза. Кожа гладкая, медового цвета, тонкое красивое лицо со слегка арабскими чертами. Глаза подведены сурьмой, как у египтян на картинках, и цвет у них такой странный – как янтарь. Я сама не могла понять, нравится мне этот цвет или, скорее, пугает. Одета она была в такую же свободную льняную одежду, как у нас, на ногах сандалии, на плече болтается рюкзак. В общем, выглядела она так, словно возвращалась с занятий восточными единоборствами. Боже, только сейчас сообразила, что мы выглядели примерно так же, только гораздо грязнее. Да уж, неловко получилось.
И тут до меня стало доходить, где я ее видела. Это была та самая девушка с ножом, которая неведомо откуда появилась в Британском музее. Прежде чем я успела хоть что-то сказать, Картер уже вскочил на ноги и, заслонив меня, выставил вперед свой меч, как будто пытался меня защитить. Представляете картину?
– Убирайся! Прочь с дороги!
Прям так и сказал, честное слово.
Девушка вместо ответа пошарила у себя в рукаве и вынула из него изогнутую белую палку из слоновой кости – египетский магический жезл. Чуть махнула им в сторону – и меч вылетел у Картера из рук и с лязгом покатился по полу.
– Лучше не позорься, – сурово сказала она. – Где Амос?
Видя, что от оцепеневшего Картера толку не добиться, девушка повернулась ко мне. Глаза у нее и красивые и пугающие одновременно, решила я. И мне это совсем не понравилось.
– Ну? – спросила она с угрозой.
Я совершенно не собиралась ей отвечать – с какой стати, интересно? – но в груди у меня что-то противно набухло, как подавленная отрыжка, и я вдруг услышала свой собственный голос:
– Амоса нет. Он ушел сегодня утром.
– А кошка-демон?
– Полегче насчет моей кошки, – сказала я, уже по собственной воле. – Она, между прочим, богиня, а не демон. И она спасла нас от скорпионов!
Тут Картер наконец опомнился, подобрал свой меч и снова направил его острием на девушку. Приз за настойчивость, подумала я.
– Кто ты такая? – спросил он. – Чего тебе от нас надо?
– Меня зовут Зия Рашид, – сообщила она и вдруг настороженно вскинула голову, прислушиваясь к чему-то.
Как по сигналу, все здание вдруг содрогнулось. С потолка посыпалась пыль, и шуршание скорпионов у нас за спиной зазвучало вдвое громче.
– И в данный момент, – продолжила Зия с явным неудовольствием, – я обязана спасти ваши никчемные жизни. Держитесь за мной.
Я бы предпочла отказаться, но выбор у нас был нехитрый: Зия или скорпионы. Так что мы безропотно побежали за ней.
Пробегая вдоль набитой статуями витрины, она мимоходом коснулась стекла своим жезлом, и крохотные гранитные фараоны и известняковые божки тут же зашевелились. Подчиняясь молчаливому приказу, они попрыгали со своих постаментов и, сокрушив стекло, оказались на полу, тут же приняв очень воинственный вид. Те, у кого было оружие, принялись угрожающе им размахивать, а те, кто оказался с пустыми руками, с каменным хрустом сжимали кулаки. Пропустив нас, они выстроились поперек коридора, словно готовясь дать отпор врагу.
– Надо спешить, – хмуро бросила нам Зия. – На них особенно не рассчитывайте. Они только…
– Помогут нам выиграть время, – догадалась я. – Что-то такое я уже сегодня слышала.
– Много болтаешь, – буркнула Зия, не сбавляя шага.
Я уже собиралась поставить ее на место каким-нибудь убийственным замечанием, но тут мы оказались в таком огромном зале, что у меня дух захватило.
– Ух ты! – сказал Картер.
Тут я могла только согласиться. Ух ты, иначе не скажешь.
Зал был размером, наверное, с футбольное поле. Одна его стена, обращенная к парку, была полностью стеклянной. А посреди зала на приподнятой платформе высилась реконструкция древнего строения. За отдельно стоящими массивными каменными воротами высотой около восьми футов виднелся небольшой открытый дворик, а за ним – небольшое кубическое строение, сложенное из неодинаковых по размеру блоков песчаника. Каждый блок снаружи покрывала резьба – фигурки богов и фараонов, ну и иероглифы, конечно. Вход обрамляли две колонны с немного зловещей подсветкой.