Возле него нас уже ждал Картер. Он тоже был в льняной одежде, на плече у него висела папина сумка, к спине приторочен кривой меч. Судя по его всклокоченному виду, ночь он тоже провел беспокойно. Странно, но при виде брата я испытала сильное облегчение. И тут же вспомнила слова, которые услышала ночью от Искандара: «Брату понадобится твоя помощь».
– В чем дело? – спросил Картер. – Ты как-то странно на меня смотришь.
– Ничего, просто так, – поспешно ответила я. – Как спалось?
– Так себе. Я… я расскажу тебе позже.
Мне померещилось, или он и вправду стрельнул глазами в сторону Зии? Хмм… Неужто между звездой магии и моим братцем случился сердечный разлад? Я тут же сделала себе мысленную заметку: как следует допросить его на этот счет, как только мы останемся наедине.
Зия сунулась в стоящий поблизости шкафчик, извлекла из него две керамические чаши и, зачерпнув ими воды из фонтана, протянула нам:
– Выпейте.
Я мельком глянула на Картера.
– Вот еще. Сама сначала выпей.
– Да это просто вода, – заверила меня Зия. – Только очищенная прикосновением Тота. Она поможет тебе очистить разум и сосредоточиться.
Я не очень поняла, каким образом статуя может очистить воду. Но потом вспомнила, что говорил Искандар: боги могут обитать повсюду, в том числе и в статуях.
Я глотнула холодной чистой воды и тут же почувствовала небывалый подъем. Как будто крепкого бабушкиного чайку хлебнула. Мозг возбужденно загудел, зрение обострилось, мышцы наполнились силой. Я даже почти перестала скучать по своей любимой жвачке.
Картер, пригубивший из своей чаши, видимо, испытал те же ощущения.
– Ух ты!
– Хорошо, теперь татуировки, – объявила Зия.
– Татуировки? Здорово! – обрадовалась я.
– Их наносят на язык, – последовало уточнение.
– Прости… куда?
Вместо ответа Зия высунула язык. Прямо посередине него красовался синий иероглиф.
– Эо Аат, – сообщила она. Затем сообразила, что язык, пожалуй, стоило бы убрать, и объяснила более доходчиво: – Это Маат[13], символ порядка и гармонии. Он поможет вам правильнее произносить магические слова. Стоит вам хоть немного ошибиться в заклинании…
– Дай-ка я угадаю, – встряла я. – Мы умрем, верно?
Из своего шкафчика ужасов Зия извлекла тонкую кисточку и чашечку с синей краской.
– Это не больно, – успокоила нас она. – И не навсегда.
– А на вкус как? – опасливо поинтересовался Картер.
– Высуни язык, – улыбнулась Зия, – и узнаешь.
Если бы спросили меня, я бы сказала, что на вкус это тату было похоже на жженые автопокрышки.
– Фу. – Я сплюнула синим комком «порядка и гармонии» в фонтан. – Вопрос о завтраке снимается. Что-то аппетит пропал.
Зия снова полезла в шкаф и вытащила из него кожаную сумку.
– Картеру разрешено пользоваться отцовскими магическими инструментами, плюс ему выдается новый посох и жезл. Говоря вкратце, жезл предназначен для защиты, а посох – для нападения. Хотя ты, Картер, возможно, предпочтешь использовать свой хопеш.
– Хопеш… это что?
– Кривой меч, – сказала Зия. – Излюбленное оружие стражников фараона. Его также часто применяют в боевой магии. А тебе, Сейди, понадобится полный набор.
– А почему это все папино снаряжение досталось ему? – возмутилась я.
– Потому что он старше, – последовал ответ.
Как будто это что-то объясняет!
Зия протянула мне другую сумку. Внутри обнаружился изогнутый жезл из слоновой кости, небольшая палочка (надо полагать, я должна превращать ее в посох), несколько листков бумаги, набор чернил, моток бечевки и изрядный комок воска. Очаровательно.
– А как насчет воскового человечка? – поинтересовалась я. – Я хочу Клецку.
– Если ты имеешь в виду оживающую восковую фигурку, то тебе придется изготовить ее самой. Тебя научат, как это делается… если, конечно, у тебя есть к этому способности. С вашей специализацией мы разберемся чуть позже.
– А что, у каждого есть специализация? – полюбопытствовал Картер. – Вроде как Нектанеб специализировался на статуэтках?
– Верно, – кивнула Зия. – Нектанеб был талантливейшим мастером ваяния. Его шабти выглядели настолько безукоризненно, что их можно было принять за настоящих людей. Никто не мог превзойти его в этом искусстве… разве что Искандар. Но есть и множество других магических дисциплин: целительство, изготовление амулетов, заклинание животных, управление стихиями, боевая магия, некромантия.
– А прорицание? – спросила я.
Зия поглядела на меня с интересом.
– Да, и это тоже, хотя такое умение встречается очень редко. А почему ты…
Я поспешно сделала вид, что закашлялась, перебив вопрос, и тут же полюбопытствовала:
– А как узнать, на чем нам нужно специализироваться?
– Это выяснится очень скоро, – пообещала Зия. – Однако настоящий маг должен владеть самыми разными умениями. Поэтому мы всегда начинаем с общих испытаний. Пойдемте в библиотеку.
Библиотека Первого Нома напоминала библиотеку в доме Амоса, только в сотню раз больше. Стены круглого зала с похожими на соты ячейками для свитков уходили вверх чуть ли не до бесконечности, как будто мы вдруг оказались в самом большом в мире улье. Глиняные шабти сновали туда-сюда, отыскивая нужные свитки, но из людей мы никого не увидели.
Зия подвела нас к большому деревянному столу и развернула длинный папирусный свиток – совершенно пустой. Затем взяла палочку для письма и обмакнула ее в чернила.
– Египетское слово шеш обычно означает «писец» или «писатель», но у него есть еще одно значение: «маг». Потому что магия, в своей основе, означает превращение слов в реальность. Сейчас вы создадите свой собственный свиток. Обращаясь к своей магии, вы наделите слова, написанные на бумаге, силой, которая пробудит их к жизни. Если эти слова произнести, они сами становятся магическими.
Она протянула палочку для письма Картеру.
– Ой, нет, у меня не получится, – начал отпираться он.
– Просто напиши какое-нибудь слово, – предложила она. – Любое.
– Английское?
Зия скривилась.
– Ну, можно и английское. Годится любой язык, но все-таки иероглифы подходят для магии лучше всего. Это язык творения, язык Маат. Но только будь осторожен.
Объяснить подробнее она не успела: Картер уже изобразил на папирусе простенький иероглиф-птицу.
Рисунок затрепетал, сорвался с папируса и улетел, уронив Картеру на голову несколько чернильных капель. Глядя на ошарашенную физиономию Картера, я не смогла удержаться от смеха.
– Типичная ошибка начинающего, – сказала Зия, строго зыркнув на меня, чтобы я утихомирилась. – Если вы намерены использовать символ, обозначающий нечто живое, разумнее изображать его не полностью: например, не дорисовать ноги или крылья. Иначе проходящий сквозь вас поток магии может оживить его, и он выйдет из-под контроля.
– И нагадит на своего создателя, – со вздохом сказал Картер, стирая чернила с волос клочком пергамента. – Поэтому у папиной восковой статуэтки, Клецки, нет ног?
– Верно, принцип тот же, – кивнула Зия. – Теперь попробуй снова.
Картер уставился на посох Зии, сплошь покрытый иероглифами. Выбрав один, он перенес его на папирус: символ огня.
«Охо-хо», – подумала я. Но слово так и не ожило – оно просто растаяло. Может, оно и к лучшему. Огонь в библиотеке – опасная затея.
– Пробуй еще, – настойчиво велела Зия.
– А почему я чувствую себя таким усталым? – спросил Картер.
На него и в самом деле было жалко смотреть. Лицо побледнело, на лбу блестели капельки пота.
– Ты ведь выступаешь проводником магии, – сказала Зия. – Для меня работать с огнем естественно и легко. Но для тебя, возможно, это не самый близкий вид магии. Попробуй что-нибудь другое. Скажем… попытайся вызвать меч.
Зия показала ему, как выглядит нужный иероглиф, и Картер изобразил его на папирусе. Мы напряженно уставились на свиток.
Ничего не произошло.
– Произнеси его, – велела Зия.
– Меч, – сказал Картер.
Слово полыхнуло огнем и исчезло. На папирусе остался лежать ножик для масла.
– Жуть как страшно! – расхохоталась я.
Картер выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок. Но все-таки сумел выдавить из себя кривую улыбочку. Потом схватил ножик и притворился, что сейчас пырнет меня.
– Для начала неплохо, – ободряюще сказала Зия. – Только помни: это не ты создал этот нож. Ты просто призвал его в реальность с помощью Маат – созидающей силы мироздания. Иероглифы – это код, который мы используем, обращаясь к этой силе. Вот почему мы называем их Божественной Речью. Чем могущественнее маг, тем большую власть он имеет над словами.
На меня снизошло озарение.
– А те иероглифы, которые парили в Зале Эпох… Они как будто исходили от Искандара. Он призывал их из Маат?
– Не совсем, – покачала головой Зия. – Просто его магическая сила так велика, что одно его присутствие делает язык вселенной видимым. Независимо от специальности, каждый маг в душе стремится к главному – стать глашатаем Божественной Речи, то есть познать язык творения настолько хорошо, чтобы творить реальность одной лишь силой магических слов, не прибегая к помощи свитка.
– Вроде как сказать «взорвись», и дверь перед тобой разлетится вдребезги, – вмешалась я.
– Да, такое тоже возможно, – хмыкнула Зия, – но подобное мастерство требует долгих лет практики.
– Неужели? Но я…
Краем глаза я засекла, как Картер тряхнул головой, молча подавая мне знак заткнуться.
– Э-э… – замялась я. – Надеюсь, когда-нибудь я этому научусь.
Зия скептически приподняла бровь.
– Для начала освой работу со свитком.
Я уже слегка утомилась от ее пренебрежительного ко мне отношения, поэтому тут же схватила палочку для письма и вывела на папирусе слово «огонь». По-английски, без затей.
Зия наклонилась над моим художеством и нахмурилась.
– Так у тебя вряд ли получится… – начала Зия, но договорить не успела: столб огня вырвался из папируса, ударив ей прямо в лицо. Я взвизгнула, не сомневаясь, что совершила непоправимое. Но когда огонь угас, Зия все еще была жива. Ее вид даже вернул мне хорошее настроение: лицо перекошено от изумления, брови спалены начисто, челка тлеет.