Пролетая мимо зверя, богиня чуть не задела его. Чудовище жутко взвыло, словно его смертельно ранили, и устремилось за ней.
Баст ловко приземлилась на обе ноги и с места припустила бежать. Да с какой скоростью! Честное слово, она выжимала миль шестьдесят в час! Зверь Сета оказался не таким проворным. На мостовую он обрушился с такой силой, что даже асфальт потрескался. Правда, зверь ничуть не пострадал и тут же поднялся на ноги. После чего длинными прыжками помчался за Баст, быстро догоняя ее.
– Она не успеет, – стуча зубами, проговорила Сейди.
– Не бойся, кошка нигде не пропадет, – сказал я. – Теперь дело за нами. Готова?
Она судорожно вздохнула.
– Да. Давай. Пока я не передумала.
В следующую секунду передо мной уже сидел красавец коршун, топорща крылья, чтобы удержать равновесие на сильном ветру. Я тоже сосредоточился на желании превратиться в сокола, и у меня все получилось – это оказалось даже проще, чем в прошлый раз.
Мы взмахнули крыльями, вырвались на морозный утренний воздух и воспарили над Вашингтоном.
Отыскать аэропорт оказалось легче легкого. «Нэшнл» был совсем близко, я видел, как приземляющиеся самолеты пролетают над Потомаком.
Куда сложнее оказалось вспомнить, кто я такой и что делаю. Каждый раз, заметив белку или мышь, я инстинктивно сворачивал с пути. Пару раз я ловил себя на том, что собираюсь броситься на добычу, и мне приходилось отчаянно бороться с этим желанием. Как-то я оглянулся и заметил, что Сейди совсем далеко, чуть ли не в миле от меня – тоже решила поохотиться. Я заставил себя подлететь к ней поближе и привлечь ее внимание громким клекотом, чтобы она не отвлекалась.
– Нужна очень сильная воля, чтобы оставаться человеком в теле птицы, – услышал я предостерегающий голос Гора. – Чем больше времени ты проводишь в облике сокола, тем труднее тебе сохранять человеческий образ мыслей.
– Ага, расскажи мне, – мысленно огрызнулся я.
– Я мог бы помочь, – вкрадчиво продолжал бог. – Только передай мне управление.
– Не сегодня, птицеголовый.
В конце концов мне все-таки удалось довести Сейди до аэропорта. В поисках места, где можно было бы без помех вернуть себе человеческий облик, мы приземлились на крышу парковки.
Я сосредоточился на желании снова стать человеком, и… ничего не произошло.
Горло стиснуло от внезапного приступа паники. Я глубоко вдохнул, закрыл глаза и представил себе папино лицо. Подумал о том, как я по нему скучаю и как сильно хочу отыскать его и спасти.
Глаза я открыл, уже будучи в своем привычном теле. А вот Сейди так и осталась коршуном. Скакала вокруг меня, громко хлопая крыльями, и истерично вскрикивала. Слыша эти исступленные вопли и заглянув в ее вытаращенные желтые глаза, я понял, как сильно она перепугалась. Ей и в первый-то раз оказалось трудно избавиться от птичьего тела, а если для второго превращения ей, как и мне, понадобилось больше усилий, то она и впрямь могла оказаться в беде.
– Все в порядке, – сказал я и присел на корточки, стараясь не делать резких движений. – Сейди, успокойся, и все получится само собой.
Она снова испустила тоскливый крик, вздыбив перья. Сердце у нее колотилось так, что пестрая грудка ходила ходуном.
– Послушай, мне помогло, когда я начал думать о папе. Вспомни что-нибудь важное, связанное с ним. Закрой глаза и представь себя человеком.
Сейди прикрыла глаза, но тут же снова запаниковала: захлопала крыльями и жалобно закричала.
– Перестань, – уговаривал ее я. – Не улетай только!
Она склонила головку и заклекотала, как будто умоляя о чем-то. А чем я мог ей помочь? Я просто сидел на корточках и разговаривал с ней, не слишком тщательно подбирая слова, но тихо и успокаивающе, как с испуганным животным. До меня самого не сразу дошло, что я почему-то взялся рассказывать ей о наших странствиях с папой. Именно эти воспоминания помогли мне избавиться от птичьего обличья. Может, помогут и ей? И вот я рассказывал, как однажды мы с ним надолго застряли в аэропорту Венеции, и я объелся там канноли до такой степени, что мне поплохело. Или как однажды в Египте я обнаружил у себя в носке скорпиона, и папа ухитрился прихлопнуть его пультом от телевизора. А однажды я потерялся в лондонской подземке и сходил с ума от страха, пока папа наконец не нашел меня. В общем, я вывалил на нее целую кучу своих воспоминаний, которыми никогда и ни с кем не делился. Да и кому бы я стал все это рассказывать? А Сейди, похоже, меня действительно слушала. По крайней мере, перестала трепыхаться и сидела тихо, да и глаза у нее уже были не такие дикие.
– Знаешь что, Сейди? – сказал я под конец. – У меня есть идея. Вот что мы с тобой сделаем.
Я вынул папин ящик с магическими принадлежностями из кожаной сумки и сунул его под мышку, а саму сумку обернул вокруг предплечья и кое-как примотал лямками.
– Прыгай сюда.
Сейди подлетела и опустилась мне на запястье. До чего же у нее острые когти – даже мои доморощенные наручи от них не спасали.
– Не бойся, мы справимся, – ободряюще сказал я. – Ты, главное, не оставляй попыток. Расслабься и старайся думать о своей человеческой жизни. У тебя все получится, Сейди. Я в этом ни капли не сомневаюсь. А до тех пор я понесу тебя.
Снова жалобный вскрик.
– Ничего, все обойдется. Давай пока поищем Баст.
Держа сестру на согнутой руке, я направился к лифту. Возле раздвижных дверей нетерпеливо прохаживался мужчина в деловом костюме и с большим чемоданом на колесиках – сразу видно, бизнесмен, собирающийся лететь куда-то по важным делам. При виде меня у него отвисла челюсть. Еще бы. Видок у меня был что надо: высокий темнокожий парень в грязной и драной одежде египетского крестьянина, со странным расписным ящиком под мышкой и здоровым коршуном на руке.
– Давно ждете? – вежливо поинтересовался я.
– Я… э-э… я лучше по лестнице, – пробормотал мужчина и поспешил удалиться.
На лифте мы спустились на первый этаж, в зал вылета. Я неуверенно топтался на месте, шаря глазами в толпе и надеясь увидеть Баст, но вместо этого привлек внимание надзирающего за порядком полисмена. Тот сурово нахмурился и не торопясь двинулся в мою сторону.
– Только не дергайся, – велел я Сейди, сам с трудом подавляя желание припустить отсюда бегом. Взяв себя в руки, я спокойно развернулся и вышел через вращающиеся двери в фойе.
Не знаю почему, но полицейские всегда заставляют меня нервничать. Помнится, когда мне было лет семь-восемь, полицейские видели во мне всего лишь милого ребенка, но как только мне исполнилось одиннадцать – начались проблемы. Стоило мне оказаться рядом со стражем порядка, как я тут же ловил на себе взгляд, говорящий: «А что это он здесь делает? Не собирается ли он что-нибудь украсть?» Понимаю, что это глупо, но я не преувеличиваю. Я не говорю, что каждый полицейский с ходу начинал подозревать меня в чем-то плохом, но если вдруг на меня просто не обращали внимания, я считал это приятным сюрпризом.
И сейчас был явно не тот случай. Я чувствовал, что коп идет за мной, и понимал, что должен держаться спокойно и идти с таким видом, как будто у меня какое-то важное дело. Но не так-то просто изображать безупречного законопослушного гражданина, когда на руке у тебя сидит здоровенная хищная птица.
Был разгар рождественских каникул, так что в аэропорту было не протолкнуться. Большую часть пассажиров составляли семьи с детьми: родители стояли в очередях у билетных стоек или клеили ярлыки на чемоданы, детвора носилась вокруг, задирая друг друга. Я невольно подумал о том, до чего же это, наверно, здорово: обычное путешествие всей семьей, без всяких магических проблем и монстров, гонящихся за тобой по пятам.
«Стоп, – велел я сам себе, – не ной. У тебя есть важное дело, и ты должен справиться».
Только вот беда: я совсем не знал, куда идти. Где же Баст? Может, она уже прошла пункт контроля безопасности, а может, осталась где-то снаружи. Люди все шли и шли, а я бродил туда-сюда по терминалу, не зная, на что решиться. Так долго продолжаться не могло. Сейди привлекала к себе много внимания, да и мне не стоило болтаться по аэропорту с неприкаянным видом. Тогда полицейский уж точно…
– Молодой человек!
Ну вот, пожалуйста. Стараясь выглядеть спокойным, я обернулся. Да, это был тот самый полицейский. Сейди пронзительно вскрикнула, и коп попятился, на всякий случай положив руку на болтающуюся у него на поясе дубинку.
– С животными сюда нельзя, – строго сказал он мне.
– Послушайте, у меня есть билет… – заговорил я, потянувшись к карману… и тут же вспомнил, что все наши билеты остались у Баст.
Полицейский еще посуровел.
– Прошу вас пройти со мной.
В этот самый миг женский голос рядом воскликнул:
– Картер, вот ты где!
К нам спешила Баст, проталкиваясь сквозь толпу. Честное слово, в жизни не думал, что так обрадуюсь появлению египетского божества.
Каким-то образом она умудрилась переодеться. Теперь на ней был сногсшибательный розовый брючный костюм, куча золотых украшений и кашемировое пальто – ни дать ни взять состоятельная бизнес-леди, привыкшая видеть мир у своих ног. Игнорируя полицейского, она оглядела меня с головы до ног и сморщила носик.
– Картер, я же говорила тебе, чтобы ты не надевал этот кошмарный костюм, в котором ездишь на охоту! Ты выглядишь так, словно ночевал где-то в поле!
После чего она деловито вынула из кармана носовой платок и принялась энергично тереть мне лицо. Полицейский тупо глазел на нас, переминаясь с ноги на ногу.
– Гм… мэм, – выдавил он из себя наконец, – так это ваш…
– Племянник, – не моргнув глазом соврала Баст. – Извините нас, офицер. Мы летим в Мемфис на соревнования по соколиной охоте. Надеюсь, Картер не доставил вам никаких хлопот. Мы уже опаздываем на рейс!
– Гм… но эта ваша птица… она не может лететь.
– Что вы, офицер, – хихикнула Баст. – Конечно, может! Это же птица!
Лицо стража порядка побагровело.