– Нам нужно попасть в Зал Суда, – сказал я ему. – Поэтому вы должны доставить нас в Страну Мертвых.
Кровавый Топор задумчиво лязгнул.
– Я немедленно отдам необходимые распоряжения, лорд Кейн, но путешествие туда будет долгим.
– Вообще-то времени у нас не так уж много… – Я обернулся к Сейди. – Сегодня у нас вечер двадцать седьмого, так?
– Ага, – кивнула сестра. – Если мы не остановим Сета, послезавтра на рассвете он закончит строительство своей пирамиды и уничтожит весь мир. Так что, капитан Здоровый Топор, мы и правда очень спешим.
– Не сомневайтесь, мы сделаем все, что в наших силах, – отозвался Кровавый Топор с некоторой, как мне показалось, резкостью. – Экипаж незамедлительно подготовит ваши каюты. Не соблаговолите ли тем временем отобедать?
Я снова поглядел на заставленный блюдами стол и только тут по-настоящему понял, как же я проголодался. Я ведь ничего толком не ел с тех пор, как мы покинули Монумент Вашингтона.
– Да, конечно. Большое спасибо.
Капитан снова поклонился, неприятно напомнив собой гильотину, и удалился. А мы принялись за угощение.
Я так набросился на еду, что даже разговаривать было некогда. И только проглотив сэндвич с ростбифом, два куска вишневого пирога и три стакана имбирного лимонада, я взял небольшую передышку.
Сейди оказалась не такой прожорливой: ограничилась сэндвичем с сыром и огурцом и стаканом «Рибены» – довольно странного на вкус английского фруктового напитка, который почему-то ей так нравится. Хуфу, в соответствии со своими пристрастиями, осторожно отщипывал от всего, что заканчивалось на «о»: всяких буррито, тако и прочего, что я даже не всегда мог опознать.
Огненные шарики деловито носились по салону, наполняя наши стаканы и унося грязные тарелки.
После стольких дней непрестанной борьбы за жизнь было так приятно просто посидеть за столом, расслабившись и не думая об опасностях. Сообщение капитана о том, что его кораблю понадобится некоторое время, чтобы доставить нас в Страну Мертвых, оказалось самой приятной новостью за все последнее время.
– Агх! – Хуфу удовлетворенно отер губы, сцапал длинной лапой один из огненных шаров, покатал его в ладонях, превратив в светящийся баскетбольный мяч, и громко фыркнул на меня.
Кажется, я впервые ясно понял павианский язык без всяких переводчиков. Хуфу выразился примерно следующим образом: «Я собираюсь поиграть в баскетбол, но тебя не приглашаю. Ты играешь так бездарно, что меня тошнит».
– Никаких проблем, приятель, – поспешно согласился я, хотя щеки у меня пылали от стыда. – Конечно, развлекайся.
Хуфу снова фыркнул и куда-то ускакал, сжимая мяч под мышкой. Интересно, подумал я, неужели на борту этого чудо-парохода есть даже баскетбольная площадка?
Баст, расположившаяся на дальнем конце стола, отодвинула от себя тарелку. Почему-то она едва притронулась к любимому консервированному тунцу.
– А ты что, не проголодалась? – спросил я.
– М-м-м… да не особенно, – отозвалась она, вяло крутя в пальцах бокал. На лице у нее застыло совсем не кошачье выражение, которое я бы назвал виноватым.
Мы с Сейди переглянулись, словно говоря друг другу:
«Спроси у нее».
«Сам спроси».
Сейди угрожающие взгляды всегда удавались лучше, так что молчаливый спор я проиграл почти сразу.
– Баст? – позвал я богиню. – Капитан вроде хотел, чтобы ты нам что-то сказала… Что именно?
Она заколебалась с деланым удивлением:
– Что-что? Ах, это… Да бросьте, нашли кого слушать – демона… Кровавый Топор связан с вами магическими узами, которые вынуждают его подчиняться, но стоит чуть ослабить узду – и вам несдобровать, уж поверьте.
– Не уходи от темы, – мягко попросил я.
Баст задумчиво водила пальцем по столу, чертя иероглифы на влажном кружке от бокала.
– Вам обязательно нужно это знать, да? Последний раз я оказалась на борту «Царицы Египта» в ту ночь, когда умерла ваша мама. Пароход ожидал ваших родителей у причала на Темзе. После того… несчастного случая ваш отец привел меня сюда. И именно здесь мы заключили наш договор.
До меня наконец дошло, что под словом «здесь» она имеет в виду этот самый салон и этот самый стол. Значит, мой отец сидел прямо тут, на этом месте. Он был потрясен и раздавлен маминой смертью, и некому было его утешить, кроме богини-кошки, топороголового демона и стайки летающих огненных шаров.
Разглядывая сумрачное лицо Баст, я задумался о том рисунке на папирусе, который мы нашли в «Грейсленде». Даже в человеческом облике Баст была очень похожа на ту кошку, нарисованную неведомым художником много тысяч лет тому назад.
– Тот монстр был не просто обычным порождением хаоса, верно? – спросил я.
– Что ты имеешь в виду? – уставилась на меня Баст.
– То существо, с которым ты сражалась, когда наши родители высвободили тебя из обелиска. Это был не обычный монстр. Ты дралась с самим Апопом.
Наши огненные прислужники, заполонившие весь салон, тут же потускнели. Один из шаров выронил тарелку и взволнованно замерцал.
– Не называй имени Змея вслух, – предостерегающе зашептала Баст, – особенно при наступлении ночи. Ночь – его царство.
– Значит, это правда? – в смятении переспросила Сейди. – Но почему ты нам ничего не сказала? Зачем было врать?
Баст понуро опустила глаза. Я только сейчас заметила, какой слабой и измученной она выглядит и как уродуют ее лицо проступившие на нем застарелые шрамы.
– Я была Оком Ра, – спокойно заговорила она. – Лучшим воином бога солнца, главным орудием его воли. Вы хоть понимаете, какая это честь?
Она выпустила когти и принялась задумчиво их изучать.
– Когда люди видят изображения боевого кота Ра, они думают, что это львица Сехмет. Она и вправду была когда-то избранной воительницей Ра, но оказалась слишком жестокой и слишком неуправляемой. Поэтому Сехмет сместили с должности, а на ее место Ра выбрал меня – малютку Баст.
– Так почему сейчас ты стыдишься? – не поняла Сейди. – Ты же сказала, что это большая честь.
– Поначалу я и гордилась. Я сражалась со Змеем многие годы. Вы ведь знаете, что кошки и змеи – самые заклятые враги. И я хорошо делала свое дело, клянусь. Но потом Ра удалился на небеса, последним заклятием связав меня со Змеем неразрывными узами. Он заточил нас обоих в той бездне, где я должна была вечно сражаться со Змеем, не давая ему вырваться из темницы.
Меня словно холодной водой окатило.
– Так ты вовсе не была рядовой пленницей. Ты провела в безднах Дуата куда больше времени, чем любой другой из богов.
Она устало прикрыла глаза.
– Я до сих пор помню последний наказ Ра, слово в слово: «Моя верная кошка, тебе назначен почетнейший долг». И я с такой гордостью выполняла его волю… Шли века, за ними – тысячелетия. Вы хоть можете себе представить, что это значит – нескончаемый бой во тьме, когти против зубов, боль и кровь и ни минуты передышки? Мы оба, и я и мой враг, постепенно теряли силы. И тут я начала понимать, в чем заключался план Ра. Мы со Змеем постепенно уничтожим друг друга, и тогда мир будет в безопасности. Только тогда Ра сможет обрести на небе долгожданный покой, зная, что хаос никогда не сможет одолеть Маат. И я бы выполнила свой долг до конца. У меня просто не было выбора. Пока ваши родители…
– Не открыли тебе путь к отступлению, – сказал я. – И ты им воспользовалась.
Баст понурилась с самым жалким видом.
– Я ведь царица кошек. У меня много талантов, Картер, но если быть до конца честной… кошки не отличаются храбростью.
– А как же Ап… твой враг?
– Он так и остался там, в бездне. Мы с вашим отцом были уверены, что он не сможет ее покинуть. Змей ослаб за долгие эпохи сражений со мной, и к тому же ваша мама совершила великий магический подвиг, отдав всю свою жизненную силу на то, чтобы надежно запечатать выход из темницы. Сломать эту печать не под силу никому, даже Змею. Но с годами надежность его тюрьмы стала тревожить нас все больше и больше. Если однажды ему удастся вырваться из нее и снова набрать силу, даже не представляю, что тогда случится с миром. И это будет моя вина.
Я помолчал, пытаясь представить себе змея Апопа – жуткое воплощение хаоса, хуже самого Сета. И Баст с ее ножами, обреченную на вечный бой с этим чудовищем. Наверное, я должен был сердиться на Баст за то, что она не сказала нам правды раньше, но сейчас я испытывал к ней только жалость и сочувствие. Ведь она оказалась в том же положении, что и мы сейчас: ее просто-напросто вынудили взвалить на себя работу, которая ей не под силу.
– Но почему наши родители тебя освободили? – спросил я. – Они не сказали тебе?
Она неохотно кивнула.
– Я проигрывала сражение. Ваш отец сказал мне, что ваша мама предвидела… ужасные вещи, которые произойдут, когда Змей одолеет меня. Поэтому они решили, что должны освободить меня и дать мне время зализать раны. Это будет, сказали они, первым шагом к возрождению богов. Я даже не пыталась постичь весь их план целиком, а просто обрадовалась предоставленной возможности отдохнуть. Мне удалось убедить саму себя, что я действую во благо остальных богов… Но это не отменяет того факта, что я струсила. Я предала свой долг.
– Ты в этом не виновата, – попытался я ее утешить. – Ра поступил нечестно, взвалив на тебя такую тяжкую обязанность.
– Картер прав, – горячо поддержала меня Сейди. – Нельзя требовать такого самопожертвования от одного человека… ну, то есть от богини, но не важно.
– Такова была воля моего повелителя, – возразила Баст. – Фараон властен отдать своим подданным любой приказ во благо государства, даже отдать за него жизнь, и подданные обязаны этот приказ исполнить. Спроси Гора, ему это хорошо известно. Он ведь много раз занимал трон фараона.
«Она говорит правду», – сказал Гор.
– Значит, твой царь просто глуп, – брякнул я.
Корабль дрогнул, словно вдруг наскочил на мель.
– Осторожнее, Картер, – предостерегающе вскинулась Баст. – Маат, изначальный порядок сотворенного мира, целиком покоится на преданности законному правителю. Тот, кто ставит его власть под сомнение, попадает под влияние хаоса.