Сет угрожающе шагнул вперед. Исида поспешно схватила сына за руку. Они тут же сорвались с места, превратившись в птиц, и помчались по небу, спасая свои жизни.
Видение поблекло и исчезло. Я снова оказался в рубке парохода. Солнце быстро, как в ускоренной записи, поднималось над горизонтом, а берега Миссисипи, города и баржи проносились мимо.
– Он уничтожил моего отца, – сказал Гор. – И сделает то же самое с твоим.
– Нет, – резко ответил я.
Гор уставился на меня своими немыслимыми глазами – солнечно-золотым и лунно-серебряным.
– Моя мать и тетя Нефтида потратили долгие годы, разыскивая осколки саркофага и части отцовского тела. Когда же они собрали все четырнадцать частей вместе, мой кузен Анубис помог соединить их с помощью бинтов, которыми оборачивают мумий. Да только вся мамина магия не смогла вернуть отца к настоящей жизни. Осирис так и остался не живым и не мертвым богом, тенью прежнего могучего царя, способной править только в Дуате. Эта потеря породила во мне гнев, а гнев дал мне силу одержать победу над Сетом и захватить его трон. Ты должен сделать то же самое.
– Мне не нужен трон, – возразил я. – Мне нужен мой папа.
– Не обманывай себя. Сет просто играет с тобой. Своими уловками он доведет тебя до отчаяния, и скорбь по отцу сделает тебя слабым, неспособным бороться.
– Я должен спасти папу!
– Глупости! Твоя миссия состоит вовсе не в этом, – обрушился на меня Гор. – Не только жизнь твоего отца – на карту поставлено существование всего мира! А теперь просыпайся!
Я почувствовал, как Сейди трясет меня за руку. Они с Баст стояли надо мной, и вид у них был встревоженный.
– Что случилось? – невнятно пробормотал я.
– Мы вроде как уже на месте, – нервно ответила Сейди. Я обратил снимание, что моя сестра уже успела переодеться в чистую льняную одежду, на этот раз черную, что значительно лучше сочеталось с ее любимыми армейскими ботинками. Надо же, она даже волосы перекрасила – теперь их украшали синие пряди. Видимо, красный цвет ей разонравился.
Я сел, потер глаза и с удивлением обнаружил, что впервые за неделю как следует выспался. Пока моя душа занималась странствиями, телу все-таки удалось отдохнуть. Я выглянул в окно каюты: за ним царила непроницаемая темнота.
– И как долго я проспал? – поинтересовался я.
– Да уж долго, – хмыкнула Баст. – Мы прошли большую часть Миссисипи и вот-вот войдем в Дуат. А сейчас приближаемся к Первому Порогу.
– Что еще за Первый Порог? – насторожился я.
– Вход в Страну Мертвых, – мрачно отозвалась Баст.
27Демон с рекламными образцами
А что я? Я спала как убитая… надеюсь, это не следует считать скверным предвестием?
Когда мы разбудили Картера, он выглядел так, словно его душа успела насмотреться бог знает каких ужасов, но рассказывать о них он не пожелал.
– Что, снова видел Зию? – ехидно поинтересовалась я. Бедняга так смутился, что даже уши у него запылали. – Так я и знала.
Следом за Баст мы отправились в рубку, где Кровавый Топор был занят изучением какой-то карты, а Хуфу стоял за штурвалом.
– Нашим кораблем правит павиан, – заметила я. – Это нормально? Волноваться не о чем?
– Пожалуйста, потише, леди Кейн, – лязгнул Кровавый Топор, водя пальцем по какой-то длинной извилистой линии на потертом листе папируса. – Это очень сложная работа, требующая полной концентрации. Хуфу, два градуса право руля.
– Агх! – откликнулся павиан.
Поначалу небо казалось мне обычным ночным небом, но по мере того, как мы продвигались вперед, оно умудрялось становиться все темнее и темнее – наверное, потому, что с него исчезли звезды. Вода в реке стала красной, как кровь. Тьма поглощала горизонт, огни человеческих поселений вдоль берегов превратились в отдаленные мерцающие искорки, а потом и вовсе пропали.
Теперь нашими единственными источниками света остались огненные шары – слуги Кровавого Топора – и мерцающий дым из корабельных труб, бросающий на нас мертвенные металлические отсветы.
– Порог уже совсем скоро, – объявил капитан. В тусклом неровном свете его окровавленные лезвия выглядели еще более жутко.
– А что это за карта? – отважилась спросить я.
– «Слово устремленного к свету дня», – ответил он. – Не беспокойтесь, это хорошая копия.
Я вопросительно уставилась на Картера, надеясь услышать какие-то разъяснения.
– Обычно люди называют этот древний текст «Книгой Мертвых», – сказал брат. – Когда хоронили богатого египтянина, в его гробницу обязательно клали копию этой книги, чтобы у него под рукой всегда были инструкции по путешествию по Дуату и Стране Мертвых. Можно считать это чем-то вроде «Путеводителя по загробному миру для чайников».
– Я не чайник, лорд Кейн, – негодующе загудел капитан.
– Ой, что вы, я не это имел в виду… – смутился Картер. – Хм, а что это за шум там впереди?
Русло реки вздыбилось острыми, как клыки, камнями, бурлящая вода с глухим ревом обрушивалась с высоких порогов.
– Это Первый Порог, – сумрачно объявил капитан. – Держитесь крепче.
Хуфу круто заложил штурвал влево, и пароход резво вильнул в сторону, проскользнув между двумя скальными остриями с зазором от силы в пару сантиметров. Я всегда считала себя не такой уж пугливой, но в этот раз я визжала так, что сама чуть не оглохла. (И нечего ухмыляться, Картер. Ты вел себя ничуть не лучше.)
Мы пронеслись над стремниной, где красная вода вскипала белой пеной, и в последний миг увернулись от камня размером с Паддингтонский вокзал. Пароход совершил еще пару самоубийственных маневров, впритык проскользнув между выступающими из воды валунами, крутанулся вокруг своей оси в воронке огромного водоворота, нырнул в десятиметровый водопад и рухнул в воду у его подножия с таким грохотом, что у меня заложило уши, как от пушечного выстрела.
Потом русло реки выровнялось, и мы поплыли дальше как ни в чем не бывало. Рокот водопада постепенно стихал у нас за спиной, удаляясь.
– Не люблю пороги, – однозначно решила я. – А они нам еще предстоят?
– К счастью, таких огромных больше не будет, – придушенно отозвалась Баст, слегка позеленевшая, как при приступе морской болезни. – Мы только что одолели рубеж…
– Страны Мертвых, – закончил за нее Картер и указал на берега, тонувшие в густом тумане. В сумрачной мгле колыхались какие-то неясные тени, мерцали призрачные огоньки. По полосе песка у самой воды с леденящей кровь медлительностью ползали разрозненные кости, иногда соединяясь между собой в произвольном порядке.
– Подозреваю, это уже не Миссисипи? – проговорила я, стараясь сдержать дрожь в голосе.
– Это Река Ночи, – прогудел Кровавый Топор. – Она воплощает в себе все великие реки мира – есть в ней отражение и Миссисипи, и Нила, и Темзы. Она несет свои воды через весь Дуат, и у нее множество рукавов и притоков.
– Теперь понятно, – пробормотала я.
Окружающие пейзажи становились все более странными и пугающими. То мы проплывали мимо призрачных деревушек, тростниковые хижины которых на деле были сотканы из зыбкого дымка, то мимо огромных храмов, которые рушились и тут же сами собой восстанавливались снова, как на закольцованной видеозаписи. И всюду по берегам бродили призрачные тени, поворачиваясь к нам, провожая взглядами наш пароход, протягивая к нему полупрозрачные руки и молчаливо взывая к нам. Река проносила нас мимо, и тени безнадежно отступали.
– Потерянные и смятенные души, – негромко сказала Баст. – Те, которые так и не нашли путь к Залу Суда.
– А почему они такие печальные? – спросила я.
– Наверно, потому, что они мертвые, – догадливо предположил Картер.
– Мне кажется, дело не только в этом, – возразила я. – Они как будто… ждут кого-то.
– Они ждут Ра, – подтвердила Баст. – В незапамятные времена лодка бога солнца проплывала этим путем каждую ночь, сражаясь с силами Апопа. – Она тревожно огляделась, как будто припоминая старые засады и ловушки. – Это было очень опасно: каждую ночь богу приходилось биться со своим лютым врагом насмерть. Но Ра приносил в Дуат солнечный свет и тепло, и затерянные души радовались им, вспоминая о мире живых.
– Но это же просто легенда, – насупился Картер. – Все знают, что Земля вращается вокруг Солнца и что солнце вовсе не спускается под землю каждую ночь.
– Неужели история Древнего Египта так ничему тебя и не научила? – приподняла брови Баст. – Разные взгляды на одни и те же явления могут быть одинаково правдивы. Да, действительно, Солнце – это огненный шар, летающий в космосе. Но светило, пересекающее небосвод и дарующее земле животворное тепло и свет, – это воплощение бога Ра. Солнце – это его трон, источник его силы, и даже сам дух всемогущего божества. Но теперь Ра удалился на небеса. Он спит, и солнце стало просто солнцем. Лодка Ра не совершает больше своего еженощного странствия по Дуату, солнечный свет не сходит больше в эти мрачные края, и заблудшие души мертвых от этого тяжко страдают.
– Верно сказано, – прогудел Кровавый Топор, хотя в его голосе не слышалось особого огорчения. – Легенды гласят, что миру настанет конец, когда утомленный и одряхлевший Ра оставит свои обязанности и Апоп проглотит солнце. Повсюду воцарится тьма, хаос низвергнет Маат, и настанет вечное царство Змея.
Часть моего сознания настойчиво твердила, что все это абсурд, древние сказки. Планета не может перестать вращаться, и солнце всегда будет всходить на небосклон.
С другой стороны, вот я плыву на волшебном корабле через Страну Мертвых, рядом с топороголовым демоном и богиней, умеющей превращаться в кошку… и если окажется, что змей Апоп тоже реален, то мне совсем не улыбается с ним встретиться.
К тому же, если уж говорить начистоту, меня терзало чувство вины. Если Тот ничего не приврал, значит, это Исида вынудила Ра уйти в отставку на небеса, хитростью вытянув из него его тайное имя. Выходит, что каким-то непостижимым образом в том, что наш мир ожидает скорый конец, есть и моя вина. В общем, опять я оказалась крайней. Вечная история. У меня руки чесались отлупить саму себя, чтобы поквитаться с Исидой, но я подозревала, что это будет больно… и довольно бессмысленно.