Я рада, что предыдущую часть пришлось рассказывать Картеру. Во-первых, я почти все время пролежала без сознания и ничего не видела, а во-вторых, мне очень трудно говорить о Баст.
Ладно, двигаемся дальше.
Я очнулась с ощущением, что голова у меня раздулась и вот-вот лопнет. К тому же мои глаза никак не могли прийти к согласию: левым глазом я видела павианью задницу, а правым – дядю Амоса, которого уже и не надеялась встретить живым и здоровым. Само собой, я решила сосредоточить внимание на правом объекте.
– Амос, это ты?
Он наклонился надо мной, укладывая мне на лоб прохладную мокрую тряпку.
– Отдыхай, милая. У тебя сильное сотрясение.
Вот в это я легко могла поверить.
Когда мне удалось как-то сфокусировать глаза, я поняла, что лежу под открытым небом – ночным небом, усыпанным звездами. Кто-то уложил меня на одеяло, расстеленное поверх мягкого сыпучего песка. Хуфу с деловым видом торчал рядом, и его красочная корма маячила в неприятной близости от моего лица. Он что-то помешивал в котелке над небольшим костерком, и это что-то одуряюще воняло горелым дегтем. Картер, уныло ссутулившись, сидел чуть в стороне на вершине песчаной дюны и поглаживал… что это у него на коленях? Неужели Пышка?
Амос выглядел примерно так же, каким мы его видели в день расставания: тот же синий костюм, длинное темное пальто, фетровая шляпа. Длинные волосы заплетены в аккуратные косички, темные очки с круглыми стеклами поблескивают в свете костра. Вот только странно было видеть его таким свежим и отдохнувшим: как будто он побывал не в плену у Сета, а на курорте.
– А как ты…
– Сбежал от Сета? – он помрачнел. – Я поступил очень глупо, Сейди, когда сам отправился к нему. Я и помыслить не мог, что он набрал такую силу. Его дух прочно связан с красной пирамидой.
– То есть… он обретается не в человеческом теле?
– С тех пор как у него появилась пирамида, носители ему больше не нужны, – покачал головой Амос. – Чем ближе он к завершению строительства, тем сильнее становится. А я, безумец, проник в его логово под горой и сам полез в ловушку. Считай, сдался без боя. Просто позор. – Криво улыбнувшись, он указал на свой безупречный костюм. – Как видишь, не получил ни царапинки. Просто – бам! – и оцепенел, как статуя. Сет выставил меня возле своей пирамиды, как чучело, чтобы его демоны могли глумиться надо мной, проходя мимо.
– А папу ты видел? – спросила я.
Его плечи поникли.
– Нет, я только слышал, что болтали о нем демоны. Саркофаг находится внутри пирамиды. Они собираются использовать силу Осириса для своей бури. Сет намерен высвободить всю накопленную в пирамиде энергию на рассвете. Это вызовет чудовищный взрыв, который уничтожит их обоих – Осириса и твоего отца. Осирис будет низвергнут в такие глубины Дуата, из которых он может никогда больше не подняться.
В моей голове тяжко стучала кровь. Просто не верилось, что у нас осталось так мало времени. И уж если Амос не смог спасти папу, то разве это под силу нам с Картером?
– Но ты же сбежал! – воскликнула я, изо всех сил цепляясь хоть за какие-то хорошие новости. – Значит, в обороне Сета есть слабые места, и…
– Магия, сковавшая меня, постепенно начала слабеть. Сконцентрировав собственную энергию, я смог прорвать ее. На это ушло много часов, но я все-таки сумел освободиться и выбраться наружу в полдень, когда все демоны спали. Это оказалось несложно… точнее, даже слишком легко.
– А по твоим словам так не скажешь, – заметила я.
Но я видела, что Амос серьезно встревожен.
– Сет попросту позволил мне сбежать. Не знаю, какую цель он преследует… он не должен был оставлять меня в живых. Он что-то затеял. Боюсь, что… – Не знаю, что он собирался сказать, но фразу он не закончил. – А потом я первым делом решил, что должен разыскать вас, и призвал свою лодку.
Он махнул рукой куда-то себе за спину. С трудом повернув голову, я наконец кое-как осмотрелась. Мы находились в странной пустыне: сплошные уходящие за горизонт белые дюны, чуть поблескивающие в свете звезд. Песок под моими пальцами был мелкий-мелкий и белый, как сахар. Лодка Амоса – та самая, на которой мы доплыли по Темзе до самого Бруклина, – примостилась на верхушке дюны, накренившись под таким углом, словно на полном ходу налетела на мель.
– На борту есть сундук с запасной одеждой, если хочешь переодеться, – предложил Амос.
– А где это мы?
– Это место называется Белые Пески, – вмешался в разговор Картер. – В Нью-Мексико. Это правительственный полигон для проведения ракетных испытаний. Амос решил, что никто не додумается искать нас здесь и у тебя будет время, чтобы немного прийти в себя. Сейчас около семи часов вечера, и день все тот же – двадцать восьмое декабря. У нас еще примерно двенадцать часов, до того как Сет… ну, ты знаешь.
– Но как же…
Я растерянно умолкла. В голове крутилось столько разных вопросов, что я не знала, с чего начать. Последнее, что я помнила, – это как я сидела у реки, пытаясь докричаться до Нефтиды. Ее голос доносился до меня из невообразимой дали, как будто с другого конца мира. Лишь отдельные слова пробивались сквозь рокот речного течения – кажется, она настойчиво пыталась сообщить мне что-то важное, но я почти ничего не могла разобрать. Вроде бы она нашла себе убежище где-то очень далеко, в теле спящего носителя… понятия не имею, что это значит. Еще она говорила, что не может явиться ко мне лично, но передаст мне послание… а потом вода вдруг забурлила.
– На нас напали, – сказал Картер, гладя Пышку по голове, и тут-то я заметила, что подвеска – амулет Баст – пропала с ее ошейника. – Сейди, у меня плохие новости…
Он рассказал мне, что произошло на реке. Я зажмурилась, чувствуя, как из глаз потекли горячие слезы. Знаю, в моем возрасте реветь уже стыдно, но я ничего не могла с собой поделать. За последние дни я умудрилась потерять все: дом, привычную жизнь, отца. Меня саму пытались убить столько раз, что я уже сбилась со счета. И даже воспоминания о маминой смерти, от которых я только-только начала оправляться, снова заставляли меня страдать, как вновь открывшаяся рана. А теперь я лишилась еще и Баст…
Помнится, когда Анубис в загробном мире задавал мне свои проверочные вопросы, он пожелал узнать: чем я согласна пожертвовать, чтобы спасти мир?
«А чем я еще не пожертвовала? – хотелось мне крикнуть. – Что у меня осталось?»
Картер подошел и посадил мне на колени Пышку. Та громко замурчала, ласкаясь ко мне… только это было уже не то. Она была просто кошкой, а не Баст.
– Она ведь вернется, правда? – взмолилась я Амосу, надеясь услышать что-нибудь утешительное. – Ну, она ведь богиня и не может умереть по-настоящему?
Амос смущенно потеребил поля своей шляпы.
– Сейди… сказать по правде, я не знаю. Она ведь принесла себя в жертву, чтобы спасти вас от Собека. Получается, она отправила его в Дуат ценой утраты своей собственной жизненной силы. И еще она отпустила Пышку, свою носительницу. Возможно, для этого ей пришлось отдать последнюю крупицу своей магии. И если это так, то Баст будет очень трудно вернуться назад. Хотя возможно, через несколько сотен лет…
– Нет! Не хочу через сотни лет! Я не могу… – Мой голос сорвался.
Картер положил руку мне на плечо, и мне стало ясно, что он понимает, что я чувствую. Хватит с нас потерь. Мы просто не можем потерять кого-то еще.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Амос. – Ничего страшного, если мы все проведем здесь часок-другой. Но потом нам придется двигаться дальше.
Хуфу притащил мне чашку своего варева. Тягучая комковатая жижа выглядела как давно-давно прокисший суп и пахла соответственно. Я покосилась на Амоса, надеясь, что он избавит меня от этого испытания, но он только ободряюще кивнул.
Только этого мне не хватало в довершение всех бед: лечиться павианьими снадобьями.
Я с омерзением хлебнула варева, которое на вкус оказалось почти таким же гнусным, как на запах, и мои веки тут же налились свинцом. Я закрыла глаза и провалилась в сон.
И только я успела подумать, что на этот раз заслужила просто выспаться, без всяких там духовных странствий, как моя душа, конечно же, решила действовать по-своему. Впрочем, это ведь моя душа, значит, ожидать от нее особого благоразумия не приходится.
Покидая тело, мой ба снова сохранил человеческий облик, чему я могла только порадоваться (не хотела бы я превратиться в летучую индюшку), но потом он почему-то принялся расти и расти, так что вскоре я уже возвышалась над всем простором Белых Песков. Мне не раз говорили, что характер у меня о-го-го (кажется, не в качестве комплимента), но даже для меня это было чересчур. Наверное, мой ба оказался размером не меньше Монумента Вашингтона.
К югу, за милями и милями пустыни, клубился пар над Рио-Гранде – в том месте, где погибли в схватке Баст и Собек. Даже при своем исполинском росте я не должна была видеть, что творится в Техасе, особенно ночью, но кое-что я почему-то видела. Еще дальше к северу небо светилось багровым цветом – я сразу узнала зловещую ауру Сета. Где-то там он все больше набирал силу, завершая строительство своей пирамиды.
Я глянула вниз. Прямо у моей ноги виднелся наш лагерь: крохотные фигурки Картера, Амоса и Хуфу расположились в кружок возле костра. Наверное, разговаривали о чем-то. Лодка Амоса казалась не больше моего мизинчика. Чуть в стороне от костра свернулось на одеяле мое собственное спящее тело. Хорошо, что я его заметила, а то могла бы невзначай наступить.
Ведь я такая огромная, а мир так мал и хрупок.
– Таким видят его боги, – произнес чей-то голос.
Я повертела головой по сторонам, но никого не увидела – только безжизненные белые дюны, куда ни кинь взгляд. И вдруг прямо передо мной дюны всколыхнулись. Сначала я подумала, что это ветер гонит песок, но нет: движение дюн было слишком быстрым, словно морские волны перекатывались. Я вдруг осознала, что вижу перед собой огромную человеческую фигуру, свернувшуюся в позе зародыша. Фигура шевельнулась, и с земли поднялся исполинских размеров мужчина, отряхивая с себя белый песок. Я тут же присела на корточки, прикрыв наш лагерь ладонями, чтобы его не засыпало песком. Странное дело, но мои спутники, кажется, ничего не заметили, хотя земля вокруг них ходила ходуном.