сие и кувырком полетел вниз по склону пирамиды.
– Счастливого пути! – с хохотом пожелал мне Сет. А потом направился к пирамидиону.
Я кое-как поднялся, постанывая от боли, но правая нога словно налилась свинцом. Стараясь поменьше опираться на нее, я начал карабкаться вверх, но не одолел и половины пути, как Сет водрузил камень на верхушку пирамиды, тем самым завершив ее строительство. От вершины к подножию сооружения прокатилась волна красного сияния, и пирамида издала низкий вибрирующий звук – как будто взяла аккорд самая большая в мире бас-гитара. Гора содрогнулась, а мое тело оцепенело.
– До восхода всего тридцать секунд! – торжествующе воскликнул Сет. – Еще полминуты – и эта земля навеки станет моей. А тебе, Гор, не остановить меня в одиночку, особенно в пустыне, где находится средоточие моей силы!
– Ты прав, – раздался рядом чей-то голос.
Я поднял голову и увидел Сейди: она вылетела из отдушины в пирамиде в окружении разноцветного сияния, и ее жезл и посох тоже ярко светились.
– Только Гор сейчас не один, – сказала она. – И биться с тобой мы будем не в пустыне.
Она ударила посохом по пирамиде и выкрикнула имя; я меньше всего ожидал, что в ее устах оно прозвучит боевым кличем.
39Зия раскрывает мне тайну
Ага, Картер, спасибо. В твоем исполнении мое появление получилось очень эффектным.
По правде же все было совсем не так торжественно.
Вернемся чуть-чуть назад, ладно? Значит, мой братец, этот сумасшедший куриноголовый воин, превратился в сокола и вылетел через отдушину в пирамиде со своим новым приятелем-крыланом, а меня оставил в качестве медсестры при двух серьезно пострадавших. Меня это не сильно обрадовало, тем более что ухаживать за ранеными я вообще не умею.
Травмы бедняги Амоса были скорее магическими, а не физическими. Внешне на нем не было ни царапины, но он лежал, закатив глаза и едва дыша. Когда я потрогала дядин лоб, от него повалил пар, так что я даже испугалась и решила на некоторое время оставить его в покое.
С Зией дела тоже обстояли неважно. Лицо у нее было белое, как у покойницы, из глубоких порезов на ноге текла кровь. Одна рука была неестественно вывернута и сгибалась под каким-то неправильным углом. Неровное дыхание вырывалось с хрипом, как будто ее легкие были заполнены песком.
– Лежи спокойно, – велела я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. Потом оторвала от штанины лоскут ткани и попыталась перевязать ее ногу. – Может, ты знаешь какие-нибудь заживляющие заклинания или…
– Сейди, – прохрипела она, хватая меня ослабевшими пальцами за запястье. – На это нет времени. Послушай меня.
– Но если мы сможем остановить кровотечение…
– Его имя. Тебе нужно знать его имя.
– Но ты ведь не Нефтида! Сет это выяснил.
Она помотала головой.
– Послание… Я говорю ее голосом. Нужное имя – День Зла. Так называется день, когда родился Сет.
Очень правдоподобно, подумала я. Но вдруг это не настоящее тайное имя Сета? Слова Зии вообще показались мне какой-то бессмыслицей. Может, она бредит? Как она может говорить голосом Нефтиды, если богиня в нее не вселялась? И тут я вспомнила голос, который слышала из реки. Нефтида сказала тогда, что передаст мне послание. А Анубис взял с меня обещание, что я выслушаю Нефтиду.
Я смущенно поерзала.
– Зия, послушай…
И тут осознание правды окатило меня, как водой. Слова, оброненные Искандаром, факты, вскользь упомянутые Тотом… все вдруг связалось воедино и встало на свои места. Искандар хотел защитить Зию, верно? И мне он говорил, что если бы он раньше догадался, что мы с Картером – носители богов, он сумел бы защитить нас так же хорошо, как… кого-то другого. Значит, он имел виду Зию. Теперь мне стало совершенно ясно, как именно он ее защитил.
– О боже, – пробормотала я, глядя на нее во все глаза. – Так вот в чем дело… я права?
Как ни странно, она поняла мой бессвязный лепет и кивнула. Ее губы кривились от боли, но взгляд оставался живым и решительным, как никогда.
– Воспользуйся именем. Подчини Сета своей воле. Заставь его помогать тебе.
– Помогать? Зия, он же чуть не убил тебя. По-моему, на его помощь не очень стоит надеяться.
– Иди. – Она попыталась оттолкнуть меня, ее пальцы слабо заискрили. – Картер нуждается в тебе.
Тут она угадала правильно: только так меня и можно было отослать. Картер в беде – значит, без меня ему не обойтись.
– Тогда жди, пока я вернусь, – сказала я. – В смысле… гм… не уходи никуда.
Поднявшись на ноги, я задрала голову и как следует изучила дыру в потолке, с омерзением думая, что придется снова превращаться в коршуна. Но тут мой взгляд упал на папин саркофаг, вмурованный в основание красного трона. Саркофаг зловеще светился, как радиоактивный, и, кажется, готов был вот-вот расплавиться. Если бы я только сумела разломать этот чертов трон…
«Сначала нужно расправиться с Сетом», – услышала я предостерегающий голос Исиды.
«Но если мне удастся освободить папу…» – начала я, делая шаг к трону.
«Не смей, – резко сказала Исида. – То, что ты увидишь… это слишком опасно».
«Да что за ерунда?» – вскипела я и приложила ладонь к саркофагу. Меня тут же словно выдернуло из тронного зала. Я оказалась во власти видения.
Я снова оказалась в Стране Мертвых, в Судном Зале. Вокруг, как и в прошлый раз, проступали призрачные надгробия запущенного новоорлеанского кладбища, во мгле мелькали какие-то тени – должно быть, души усопших. У подножия сломанных весов дремал карманный монстр – крошка Амат-Пожирательница. Она приоткрыла горящий желтый глаз, равнодушно посмотрела на меня и снова погрузилась в сон.
Из тени выступил Анубис. На этот раз на нем был черный шелковый костюм с небрежно распущенным галстуком, как будто он только что вернулся с похорон или с собрания гробовщиков.
– Сейди, что ты здесь делаешь? Тебе сюда нельзя.
– Да что ты говоришь, – огрызнулась я. Но на самом деле я была до того рада его видеть, что едва не расплакалась от облегчения.
Он взял меня за руку и подвел к пустому черному трону.
– Мы полностью утратили равновесие. Трон не может пустовать. Восстановление Маат должно начаться здесь, в этом самом зале.
Его голос звучал так печально, словно он просил меня смириться с чем-то ужасным. Я никак не могла понять, в чем дело, но меня почему-то захлестнуло мучительное чувство утраты.
– Это нечестно, – сказала я.
– Нечестно, – согласился он, стискивая мою ладонь. – Я буду ждать здесь. Мне жаль, Сейди. Правда, очень жаль…
Его фигура начала таять в воздухе.
– Подожди! – воскликнула я, пытаясь удержать его за руку, он уже превратился в прозрачное облачко, быстро смешавшееся с кладбищенским туманом.
Я вдруг оказалась в тронном зале дворца богов, только теперь он выглядел жалким и заброшенным, как будто столетиями здесь не появлялось ни души. Крыша провалилась, половина колонн треснула и попадала. Светильники давно не видели огня и насквозь проржавели. Даже прекрасный мраморный пол потускнел и растрескался, как затянутое илом дно пересохшего озера.
Возле пустого трона Осириса стояла Баст, ухмыляясь своей обычной озорной улыбкой, но вместо радости от встречи я испытала только боль – почти невыносимую боль утраты.
– Брось, не вешай нос, – сказала она. – Кошки никогда ни о чем не жалеют.
– Но ты не… ты ведь не умерла?
– Ну, как сказать. – Она повела рукой вокруг. – В Дуате сейчас жуткая неразбериха. Боги не могут подолгу оставаться без правителя. Если престол не займет Сет, это должен сделать кто-то другой. Враг уже близко, Сейди. Сделай так, чтобы я умерла не напрасно.
– Но ты вернешься? – взмолилась я, глотая слезы. – Ну пожалуйста. Я ведь даже не попрощалась с тобой как следует. Я просто не могу…
– Удачи тебе, Сейди. Держи когти острыми, – сказала Баст и исчезла.
Видение снова сменилось.
Теперь я стояла в Зале Эпох в подземельях Первого Нома. Передо мной высился очередной пустой трон, а на ступеньках у его подножия сидел Искандар, ожидая фараона, который ушел в небытие уже две тысячи лет назад.
– Нужен руководитель, моя дорогая, – сказал он. – Маат не может обойтись без руководителя.
– Их слишком много, – сказала я, – этих пустых тронов. Вы не можете требовать от Картера…
– Не только от него, – согласился Искандар. – Но нести это бремя должна ваша семья. Кейны положили начало тому, что происходит, и только они могут исцелить наш мир или разрушить его.
– Я не понимаю, о чем вы говорите!
Искандар раскрыл ладонь, вспыхнул свет… и обстановка снова сменилась.
Я снова оказалась на берегу Темзы. Время было самое глухое – часа три ночи, наверное. Набережная Виктории была совершенно пустынна. Городские огни тонули в тумане, в воздухе пахло зимней сыростью.
Поеживаясь от холода и крепко держась за руки, возле Иглы Клеопатры стояли двое – мужчина и женщина. Поначалу я приняла их за обычную парочку, и вдруг ошеломленно поняла, что вижу своих собственных родителей.
Отец, запрокинув голову, сосредоточенно разглядывал обелиск. В тусклом свете уличных фонарей его лицо казалось выточенным из мрамора – точь-в-точь как у египетских статуй, которые он изучал с такой страстью. Он и впрямь был похож на царя – такой же гордый и красивый.
– Ты уверена? – спросил он у моей мамы. – Точно уверена?
Мама отбросила с лица белокурые волосы. Живая, она оказалась гораздо красивее, чем на фотографиях, но сейчас вид у нее был тревожный – брови нахмурены, губы сжаты. Совсем как у меня, когда я смотрюсь в зеркало и пытаюсь себя убедить, что все не так уж плохо. Мне ужасно захотелось окликнуть ее, сказать, что я здесь, рядом, но мой голос отказался мне повиноваться.
– Она сказала мне, что все начнется именно здесь, – сказала мама, плотнее кутаясь в пальто. Его ворот распахнулся, и я заметила блеснувшее ожерелье с амулетом Исиды – моим амулетом. Я потрясенно уставилась на него, но вот мама снова подняла воротник, и амулет скрылся из виду. – Если мы рассчитываем поразить врага, начинать нужно с обелиска. Мы должны выяснить правду.