Гривенс зарычал и снова размахнулся. На этот раз он метил Шерлоку в голову.
Шерлок неумело отбил удар лопатой. Ключ стукнул аккурат в середину деревянного черенка и оставил глубокую вмятину, а сам Шерлок еле удержался на ногах. Ему показалось, что его руки чуть не выбило из суставов. Но он изловчился, взмахнул лопатой и задел лезвием колено Гривенса. Моряк взревел от боли и отшатнулся, разинув рот от изумления.
— Ах ты, мелкий паршивец! — выругался он и вновь набросился на Шерлока, размахивая ключом, словно клюшкой для гольфа.
Шерлок снова вскинул лопату, чтобы отбить очередной удар. По темному отсеку прокатился звон, подобный трубному гласу, возвещающему о начале Страшного суда. Гривенс отскочил назад, ключ вылетел из его рук и исчез во мраке машинного отделения. Шерлок, не чувствуя пальцев, выронил лопату.
Гривенс стоял, согнувшись, зажав левой рукой правый локоть. Его лицо исказила нечеловеческая гримаса.
Шерлок развернулся и бросился бежать.
В конце этого прохода была еще одна развилка — направо и налево. Шерлок побежал по ответвлению, которое вело направо, и не останавливался, пока не достиг лестницы, ведущей вверх. Он оглянулся. Гривенса видно не было. Ощущая страшную слабость в плечах после чудовищного удара ключом о черенок лопаты, Шерлок с трудом начал карабкаться вверх по лестнице к навесному мостику.
Мостик шел параллельно главному валу, пересекавшему отсек и выходящему через отверстие в стене прямо к гребному колесу. Шерлок уже не понимал, в какой стороне нос, а в какой — корма. Он не был уверен, какое именно гребное колесо вращает этот вал. Может быть, сразу оба. Хотя вряд ли это все сейчас имело значение. Вал толщиной с его туловище медленно проворачивался рядом, поблескивая смазкой. Дальше, ближе к центру машинного отделения, находилась сложная система зубчатых колес, поршней, шатунов и ползунов, приводивших весь механизм в действие.
Перегнувшись через перила, идущие вдоль мостка, он пытался найти Гривенса. Безуспешно. Стюард словно растворился в темноте.
Их драку, казалось, никто не заметил. Или в машинном отделении никогда никого не было, или Гривенс договорился с матросами, чтобы они не заходили сюда, пока он не разделается с Шерлоком.
И тут кто-то схватил его за лодыжку и с силой дернул вниз. Шерлок упал на мостик и почувствовал, что его тянут за ногу прямо к краю. Он ухватился за поручень, чтобы не упасть вниз. Гривенс смотрел на него снизу через решетчатый пол. Это его рука сжимала лодыжку Шерлока.
— Ты решил заставить меня попотеть, прежде чем я получу свои деньги? — зашипел он. — За это я обещаю, что тот янки и его дочка будут страдать. Думай об этом, пока будешь здесь истекать кровью.
В ответ Шерлок попытался высвободить ногу из захвата, надавив на пальцы Гривенса подошвой ботинка на свободной ноге. Гривенс взревел от боли и отпустил его. Шерлок откатился от края и вскочил.
Голова Гривенса показалась над мостиком, он лез вверх по лестнице. Его лицо перекосилось от ненависти.
— Теперь это уже не ради денег, — зашипел он. — Это личное.
Шерлок медленно попятился. Стюард добрался до верха и ступил на металлический пол. Плечи его были ссутулены, а пальцы — хищно согнуты и напоминали когти. Его некогда идеально чистая форма теперь посерела и разукрасилась грязными разводами.
Шерлок почувствовал, что упирается спиной во что-то твердое. Он быстро глянул вниз. Оказалось, что он дошел до конца мостика. Спиной он прижался к одному из колес, которое регулировало подачу пара в систему труб. Сбоку, не останавливаясь ни на миг, вращался на подшипниках огромный цилиндрический вал. Шерлок попал в отсек, где шатуны переводили линейный ход поршней во вращательное движение.
Шатунов было несколько, и, работая, они выглядели как перепачканные в масле головы скачущих лошадей — поднимались и опускались в сложном ритме. На мгновение Шерлок застыл, не в силах сдержать восхищение этим шедевром инженерной мысли. Почему люди принимают многие вещи как данность и никогда не интересуются их устройством?
Хотя Шерлоку сейчас было не до уроков. Гривенс наступал, расстояние между ними сокращалось. Моряк уже потянулся к горлу Шерлока.
— Надо будет попросить прибавки, — зловещим шепотом произнес Гривенс. Его пальцы сомкнулись на шее противника и крепко сдавили ее.
Шерлок чувствовал, как у него глаза вылезают из орбит. Грудь разрывалась, требуя хотя бы глотка воздуха, но его не было. Он схватил Гривенса за запястья, пытаясь освободиться, но хватка у того была железная. Шерлок переключился на его пальцы: быть может, отогнув вверх один, он сможет ослабить давление. В глазах у него потемнело. Лицо Гривенса казалось мутным от застилающей взгляд черной ряби. Грудная клетка горела.
В отчаянии он дернулся из последних сил. Потеряв равновесие от неожиданного толчка, Гривенс чуть не свалился через поручень на краю мостка, но не ослабил хватку. Сейчас прямо рядом с ним вверх и вниз ходили шатуны: металлические головки рассекали воздух в полуметре от дерущихся. Лицо Гривенса исказила зверская гримаса, в остановившихся зрачках плескалась отчаянная ненависть.
Тело Шерлока обмякло, сил сопротивляться больше не было. Но вместо того чтобы упасть на колени, он схватился за кожаный ремень стюарда. Сжав ремень покрепче, Шерлок выпрямился и изо всех сил дернул вверх. На мгновение ему удалось приподнять Гривенса так, что его ноги не касались пола. Под тяжестью чужого тела Шерлок пошатнулся и шагнул к краю. Он надеялся, что Гривенс отпустит его горло и ухватится за поручень, чтобы не упасть вниз. Но стюард продолжал душить Холмса, стаскивая через перила за собой.
Внезапно рукав стюарда попал в шатунный механизм. Материал закусило и потащило вверх. Гривенс издал короткий вопль, полный отчаяния, страха и ярости. Его сорвало с мостка и потащило прямо в механизм. Шерлок отпустил его ремень, освободился от захвата и сделал спасительный вдох. Тело моряка обернуло вокруг вала и затянуло между грохочущих шатунов.
Двигатель даже не заклинило; Шерлоку пришлось отвернуться, чтобы не видеть, что произошло с Гривенсом в мясорубке паровой машины.
Шерлок наклонился вперед и уперся руками в колени, пытаясь втянуть в легкие как можно больше горячего воздуха. На мгновение он испугался, что задохнется — ему никак не удавалось вдохнуть столько кислорода, сколько требовал его организм. Но через некоторое время дыхание восстановилось. Он уже мог ясно видеть и дышал без боли в грудной клетке. Шерлок поднялся на ноги и огляделся.
От Гривенса не осталось и следа. На валу была лишь черная смазка. Шатуны блестели, как отполированные, и лишь кое-где приобрели красновато-медный оттенок. И это все.
Наконец Шерлок спустился вниз и пересек машинное отделение в поисках выхода. Он не был уверен, что дверь, до которой он в конце концов добрался, была та же, через которую он попал сюда, но это не имело уже никакого значения. Снаружи было прохладно, воздух освежал. Казалось, Холмс воспарил из ада на небеса.
Люди на палубе глазели на него, но ему было наплевать. Он просто хотел вернуться в свою каюту, смыть с тела сажу и масло и надеть чистую одежду.
Нужно было отдать ту, что была на нем, в прачечную. Быть может, прачки на этом корабле смогут отстирать его вещи. Впрочем, ему было все равно.
Амиус Кроу был в каюте, когда Шерлок открыл дверь.
— Похоже, сюда кто-то заходил, — сказал Кроу, поворачиваясь. Но, увидев лицо и одежду Шерлока, воскликнул: — Боже мой, что случилось?!
— Люди, за которыми мы отправились в Нью-Йорк, подкупили матросов в порту, — с трудом выдавил Шерлок. — Скорее всего, на каждом корабле, отплывшем на этой неделе, есть хотя бы один человек, которому пообещали вознаграждение, если он убьет нас троих.
— Как минимум один, — сказал Кроу. — Но об этом мы подумаем позже. Кто это был?
— Один из стюардов.
— А сейчас он где?
— Скажем так, на ужин он уже не придет, — ответил Шерлок.
Умываясь и переодеваясь, он рассказал Амиусу Кроу о том, что с ним произошло. Американец выслушал его молча. Когда Шерлок начал повторяться, Кроу остановил его.
— Думаю, я все понял, — сказал он. — Ну и как ощущения?
— Я ужасно устал, хочу пить, и у меня все болит.
— Это понятно, но что ты чувствуешь?
Шерлок посмотрел на него с недоумением:
— О чем вы?
— Я о том, что из-за тебя погиб человек. Я сталкивался со случаями, когда после такого людей затягивало в болото скорби — груз вины был для них слишком тяжел.
Шерлок на минуту задумался. Да, человек погиб, и ответственность за это лежала на нем.
— Нельзя сказать, что я набожен, — признался Шерлок, немного подумав. — Я не верю в Божью заповедь «Не убий», но я верю в то, что общество станет лучше, если законы все-таки будут работать и никто не сможет безнаказанно убивать направо и налево. Об этом написано в «Республике» Платона — книге, которую мне подарил брат. Но стюард пытался убить меня, и если бы я не убил его, он бы не остановился. Я не хотел его убивать. Это он полез в драку, не я.
Кроу кивнул:
— Это справедливо.
— Я правильно ответил?
— Правильного ответа не существует, сынок. По крайней мере, я его не знаю. Это дилемма: общество существует, потому что люди соблюдают законы и не убивают друг друга направо и налево, но если кто-то решил преступить закон, почему с ним нужно поступать законно? Позволить таким, как он, творить бесчинства или сразиться с ними их же оружием? Если оставаться в стороне, то власть над обществом захватят негодяи, так как они всегда готовы драться без правил и жалости. А если выбрать второй путь, как не стать таким же мерзавцем, как они? — Он покачал головой. — В конце концов, единственное, что я могу сказать тебе, — если когда-нибудь ты поймешь, что человеческая жизнь ничего для тебя не значит, знай, ты зашел слишком далеко. Пока же чужая смерть беспокоит тебя, пока ты понимаешь, что убийство — это крайняя мера, а не самое легкое решение проблем, ты, наверное, на правильном пути.