Этот великолепный монумент сооружен на средства, собранные по всенародной подписке, из гривенников и копеек составилась внушительная сумма - 150 тысяч рублей. В истории Москвы он примечателен еще и тем, что явился первым скульптурным памятником нашей столицы.
В 1851 - 1852 годах взамен старых голландских часов, поставленных на Спасской башне Петром I, были установлены новые. Их изготовила фирма «Братья Бутеноп». Часовщики предполагали снабдить куранты музыкой официального гимна царской России - «Боже, царя храни!», но царь Николай I не согласился с этим, заявив, что куранты могут играть любые мелодии, кроме гимна. В конце концов выбор остановился на двух «пьесах» - религиозно-душеспасительной музыке «Коль славен наш господь в Сионе» и воинственном «Преображенском марше». Куранты играли четыре раза в день (в 9 и 12 часов утра, в 3 и 6 часов дня).
Эти часы по сей день сохранились на Спасской башне, хотя, конечно, с тех пор их много раз ремонтировали. Механизм часов, их циферблаты и куранты занимают три яруса башни - седьмой, восьмой и девятый. Весят эти часы 25 тонн. Диаметр их циферблатов, обращенных на все четыре стороны, - 6,12 метра. Положенный плашмя, такой циферблат представлял бы круглый зал площадью около 30 квадратных метров. Часовая стрелка «ростом» выше очень высокого человека, ее длина - 1,97 метра, минутная, как полагается, еще длиннее - 3,28 метра. Колокола курантов работы русского мастера Кирилла Самойлова действовали еще в старых галовеевских часах, они несут свою службу уже свыше трех с половиной веков. Один русский колокол помоложе - ему чуть больше двухсот лет, он отлит мастером Семеном Можжухиным в 1769 году.
В XIX веке Красная площадь уже не видела больше крестных ходов и «шествий на осляти», с такой пышностью проходивших в XVII столетии. Они прекратились еще в годы Петра I. Но слабый отзвук обычаев тех времен в виде вербных базаров не только уцелел, но начал с 40-х годов XIX века разрастаться.
Ежегодно на шестой неделе «великого поста» вдоль кремлевской стены расставляли два ряда палаток с широким проходом между ними для покупателей. Здесь монашки продавали пучки вербы, украшенные восковыми цветами. По ним базар и назывался вербным, но выручка монахинь составляла едва ли сотую долю оборота этого веселого базара. Торговцы, всячески расхваливая свой товар, соблазняли покупателей пестро раскрашенными детскими игрушками, леденцами, пряниками и прочими сластями. Тут же с рук продавали игрушечных паучков и «животрепещущих бабочек». Неизменным успехом пользовался «американский житель» - смешная фигурка, смахивающая на чертика, сделанная из стекла и плавающая в воде внутри стеклянной трубочки. С «американским жителем» по успеху среди покупателей мог соперничать лишь «тещин язык» - игрушка, с треском и свистом развертывавшаяся на пол-аршина. На вербном базаре торговали и посудой, и старыми книгами.
Вербный торг всегда дополнялся вошедшим в обычай у московских купцов катанием на лошадях по Красной площади. Это была не просто прогулка, а своеобразный смотр купеческих богатств и выставка невест. К вербному катанию готовились заранее. Каждый старался перещеголять других роскошью экипажа, породистостью лошадей, даже дородством и осанкой кучера. Длинная вереница купеческих выездов медленно тянулась по площади. В экипажах сидели одетые в меха, осыпанные драгоценностями холеные купеческие дочки, из тех, что на выданье. Праздные зрители, выстроившись шпалерами по обе стороны, тут же вслух обсуждали достоинства выездов и невест, подчас весьма язвительно.
Но кончался вербный базар, и площадь пустела. В «послепожарной» Москве старинный торг на Красной площади мало-помалу стал хиреть и ко второй половине XIX века почти сошел на нет. Его заменили новые рынки, возникшие на периферии широко раскинувшегося города, - Смоленский, Сухаревский и др. Но зато по соседству с площадью, в Китай-городе, торговля год от года росла.
В конце XIX века почти одновременно обновились две стороны Красной площади - северная и восточная.
Первым, в 1883 году, возникло существующее и теперь на северной стороне площади здание Исторического музея, возведенное на месте снесенного старинного здания Земского приказа. Музей был открыт в 1883 году.
Десятилетием позже обновилась и восточная сторона Красной площади. Торговые ряды уже через полвека после перестройки их архитектором О. И. Бове перестали удовлетворять требованиям московской торговли, разросшейся и резко изменившейся в связи с отменой крепостного права и ростом капитализма. Возникла мысль о создании новых торговых рядов.
В 1889 году состоялся конкурс проектов нового здания. Поступили 23 проекта - из Москвы, Петербурга, Одессы, Нижнего Новгорода и даже из Берлина. Первая премия была присуждена проекту академика архитектуры А. Н. Померанцева.
С весны 1890 года началось строительство, сразу ставшее в Москве злобой дня. Непосредственно на строительной площадке одновременно работало около 3 тысяч рабочих, не считая множества людей, занятых работой для стройки на стороне. В 1893 году Торговые ряды - Верхние и Средние - были завершены целиком.
В двух этажах этого громадного здания было размещено около тысячи магазинов. Под ними находятся обширные подвалы, используемые как склады. Здание покрыто стеклянной крышей, собранной на металлических рамах. Для своего времени Верхние торговые ряды были выдающимся инженерно-техническим сооружением и ни в чем не уступали лучшим сооружениям такого рода в Западной Европе.
3
Ленин с народом
Прошли века. Рыночная площадь стала Торгом, затем Пожаром и, наконец, Красной.
Красная - значит красивая. Красная - от цвета крови и огня, цвета борьбы.
Каждое столетие оставляло свои следы на главной площади Москвы, но только после Октября она воистину стала Красной.
За всю свою многовековую историю Красная площадь никогда прежде не имела такого важного, особого, государственного, общенародного значения, какие она приобрела с переездом в Москву в 1918 году Советского правительства во главе с Владимиром Ильичем Лениным. Она стала народной трибуной для партии и ее вождя Ленина, местом его встреч с трудящимися.
Первая грандиозная встреча Ленина с народом состоялась 1 мая 1918 года. Несмотря на все трудности весны того года, решено было впервые свободно и всенародно отметить День смотра международного пролетариата. Ленин проявил большую заботу о том, чтобы первомайский праздник прошел достойно, организованно.
ЦК Российской Коммунистической партии опубликовал первомайские лозунги, представлявшие собой своеобразные заповеди для каждого, кто дорожил Советской властью, кто хотел полной и окончательной победы над буржуазией. Первая заповедь гласила: защита Советской Республики с оружием в руках - священный долг каждого рабочего и крестьянина.
Заботой о соблюдении образцового порядка в столице был продиктован приказ военного комиссара Москвы. Смысл его: ничто не должно омрачить праздника труда и международной солидарности, братства и радости рабочих и крестьян.
«Не должно быть нигде ни одного выстрела! - говорилось в приказе. - Пусть у стройных военных колонн винтовки будут мертвы и немы целый день. Пусть патрули советских частей и милиции не прибегают к оружию».
В то же время приказ строго предупреждал: «И пусть ни один негодяй не стреляет из-за угла, из окон или с крыш. Он и домовой комитет будут беспощадно наказаны!»
В Моссовете заранее был разработан маршрут следования 12 колонн рабочих и воинских частей, причем отмечалось: «…При вступлении на Красную площадь пение умолкает…» В сообщении, опубликованном в печати, говорилось: «Оркестр играет «Интернационал» и революционные марши. Процессии, проходя мимо братских могил, салютуют (склоняют знамена) и проходят дальше по маршруту…»
К утру Москва оделась в праздничный наряд. Красную площадь украсили, сколотили на ней трибуну, на зубчатой стене и башнях повесили кумачовые полотнища и зеленые гирлянды.
Чуть свет тысячи москвичей поспешили к местам сбора, чтобы в первомайских колоннах проследовать на Красную площадь. В тот же утренний час в Кремле собирались для участия в демонстрации работники ВЦИК и Совнаркома. Вскоре появился празднично настроенный Ленин. Он шутил и смеялся, приветствовал собравшихся, а увидев коменданта Кремля П. Д. Малькова, одобрительно отозвался о праздничном украшении Кремля.
- Хорошо, батенька, все хорошо! - Но тотчас Владимир Ильич высказал и свое разочарование: один из тех безобразных истуканов-памятников, которые должны были быть сняты по декрету Совнаркома, все еще по-прежнему стоял в центре Кремля.
- Не успел, рабочих рук не хватило, - оправдывался комендант Кремля.
Владимир Ильич, не удовлетворенный объяснением, улыбнулся и обратился к собравшимся:
- Для этого дела рабочие руки найдутся хоть сейчас. Как, товарищи?
Участники первомайской демонстрации дружно поддержали Владимира Ильича.
- Видите? А вы говорите, рабочих рук нет, - заметил Ленин коменданту Кремля. - Ну-ка, пока есть время до демонстрации, тащите веревки.
«Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки, - вспоминал П. Д. Мальков. - Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон.
- А ну, дружно! - задорно командовал Владимир Ильич. Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович и другие члены ВЦИК, Совнаркома и сотрудники немногочисленного правительственного аппарата впряглись в веревки, налегли, дернули - и памятник рухнул на булыжник.