Тетя Соня, со знанием дела, говорила Ирини:
– Очень любознательная у тебя Наташка. Далеко она пойдет.
– В каком смысле – далеко?
Тетка важно констатировала:
– Думаю ученая будет, в институт пойдет.
Ирини раскраснелась от таких похвальных слов:
– Дай-то, Бог, а я уж помогу, как смогу, лишь бы она училась, – обрадованно сказала она ей, и рассказала подруге, как, еще полугодовалая Наталия, вылезла из своих пеленок, а сама поползла именно к двери, где слышались голоса, а не куда-нибудь. И слова бабы Симы – «она у тебя далеко пойдет!»
Тетя Соня одобрительно кивала:
– Я ж говорю, с нее будет толк!
– Посмотрим, посмотрим, жизнь покажет, – сдержанно отреагировала Ирини, поглядывая на бедовую дочку.
Ирини получила известие, что Митька-Харитон с семьей все-таки переезжает из Целинограда в Джамбул и первое время они остановятся у нее. У него здесь жила троюродная сестра Матрена, в замужестве – Феодориди. Он ее видел два раза в жизни. Кроме того, как он выяснил, у нее было пятеро детей и жили они в большой тесноте. Так, что остановиться у родственницы с семьей он не мог. Какие вопросы? Ирини была рада их принять у себя: у них все-таки попросторнее.
Ирини не видела его и своей кумы с крестником с тех пор, как Харитон с Настей уехали из Осакаровки. Их дочке Анечке уже года три, если не больше, наверное. Ранней весной в Джамбул приезжала Ксенексолца на свадьбу своей племянницы и остановилась у Ирини. Она и поведала, что у Харитона с Анастасией очень слабенькая дочь, часто болеет, ей нужны витамины, много фруктов, ягод, много солнца. Харитон побывал в Осакаровке этой зимой, сразу после Нового Года, узнал через Эльпиду, что в начале весны Ксенексолца едет в Джамбул и пришел к ней домой, попросил передать, что летом собирается переехать в Джамбул. Новость эта порадовала Ирини, но не так чтобы очень: Харитон и Настя могли изменить решение, как это случилось в первый раз, почти пять лет назад.
Ксенексолца много разговаривала с дочерьми Ирини, восторгалась ими и поплакалась опять об отсутствии собственных детей, и что с мужем на этой почве постоянные ссоры.
– Исак хочет переехать на Кавказ, его зовет туда тетка. Так что, подруга, перееду с ним туда, когда еще увидимся? – подняла на Ирини свои опечаленные глаза Ксенексолца.
– Увидимся, никуда не денемся. А я переехала бы только в Осакаровку. Никуда меня больше не тянет.
– И я б там сидела, не рыпалась. Но Исак говорит, что там есть какие-то то ли грязи, то ли источники, которые помогают забеременеть. Лишь это заставляет меня думать о переезде.
Ксенексолца ласково посмотрела на Ирини:
– Зато тебе будет где остановиться в родном краю, на Кавказе. Приедешь ко мне в гости, может, совсем переедете.
– Как же вы без документов, без разрешения поедете?
– Сейчас не так строго, как раньше, – беспечно отмахнулась Ксенексолца. Вон Харитон ездит даже в столицу со своими спекуляциями. Теперь, когда стало известно, что Сталин был гад, то теперь пострадавшим людям разрешается вернуться в свои родные места. И это справедливо, как думаешь? – задала она риторический вопрос и, зная ответ подруги, продолжала:
– Харитон говорит, уехал бы сейчас, но Самсон и слышать не желает об отъезде. Так, что он хочет на юг, но не так далеко от деда и сына.
– Эльпида все терпит?
Ксенексолца усмехнулась:
– Ты знаешь, у нее все это в порядке вещей: приезжает Харитон, и они становятся мужем и женой. Как ни в чем ни бывало.
– Интересно, а как Настасья?
– Наверно, так же. Приезжает он в Акмолинск, то есть Целиноград и тоже самое: он становится мужем ей. Ты ж знаешь, что Акмолинск переименовали? – спросила Ксенексолца подругу.
– Слышала.
– Ну и вот, о чем я? Да, и он становится мужем и отцом во второй семье.
В Целинограде работает Настин первый муж, как его? Да, Александр Власин, с погонами и звездами. Говорят, с сыном часто видится, ловит его то в школе, то на улице. Один раз, когда Харитона не было, привалил домой, опять уговаривал Настю вернуться. Говорил, как она может терпеть такое положение вещей, когда муж живет на две семьи. Изменяет ей открыто, и она прощает, а ему, то есть Сашке, бывшему мужу, не простила простой однодневной измены.
– Так уж и однодневной! Представляю… Так что, он переехал тоже в Целиноград?
– Харитон уезжал, как раз за вещами в Алма-Ату, – продолжала с увлечением рассказывать Ксенексолца, – как узнал, что бывший Настин муж заявлялся в его доме, да еще права качал – взбесился. Хотел найти его и пристукнуть. Анастасия еле уговорила его успокоиться. Ты ж знаешь, какой он вспыльчивый. Запретил ей на порог бывшего муженька пускать.
– Так, что Власин теперь в Целинограде живет? – переспросила опять Ирини.
– Переехал поближе, надеялся на что-то… Мужики – странные люди… Ну, неужели она к нему вернется, когда у нее на руках дочь Харитона. И, даже, если б надумала, то тогда ж ей покоя не давал бы Харитон. Как пить дать…
– Да… Вот что делает красота. Не даром люди говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой».
После сообщения Ксенексолцы о планах Харитона, Ирини потихоньку начала присматривать дома с вывесками «Продается дом». У себя тоже, памятуя необычайную немецкую чистоплотность кумы, принялась наводить порядки у себя дома к их приезду. Все выбелила. Постирала все оконные и дверные занавески, покрывала на кровати. Покрасила полы на кухне. Подштукатурила стены во времянке, где жили квартиранты. Привела в порядок огород сзади дома, и клумбы с цветами – впереди дома. А тут пришло письмо от Чечена, что и они с братом семьями скоро собираются приехать погостить. Интересно, как все разместятся? У них всего две комнаты и кухня. Правда есть и отдельная летняя маленькая кухня. Но спать в ней невозможно. Савва сказал, ничего страшного, в сентябре еще можно будет спать во дворе. Или на крыше времянки. Даже лучше, не так будет им, северянам, душно. Хорошо-то хорошо, кабы не комары. «В общем, приедут, разберемся», – решили Савва с Ирини.
Харитон с семьей приехал в самом начале июня. Ирини разместила их временно в детской комнате, дочери же спали на улице. Харитон должен был за неделю закончить оформление документов, рассчитаться с хозяином и въехать в дом, который располагался не так далеко от Ирини, по улице Сулейманова, около магазина «Сельпо». Ирини заранее договорилась с продавцом еще два месяца назад. Харитон приехал с женой, дочерью и Мишуткой. Чуть старше Наташи, Миша выглядел маленьким мужчиной, всегда готовым помочь маме и сестре. Он не хотел, чтоб его звали Мишуткой, а только Мишкой или Михаилом. Харитон хвалил его, говорил, что пацан учится лучше всех в классе. Отец семейства носился со своей довольно шустрой дочкой, как курица с яйцом: везде брал с собой, ехал ли он в магазин или на базар, ходил ли по делам в административные заведения, или в гости. Девчонка ничуть не выглядела слабой, ну, худенькой – да. Аня была совсем гадким утенком: рот большой, зубы передние нездорового желтого цвета, нос длинноватый, единственно, что глаза были хороши, как у Харитона. Но родители, казалось, не видели изъяны во внешности дочери, относились к ней, как к самой красивой девочке на свете.
В свои три с небольшим года дочь красиво пела своим детским голоском взрослые песни, которые, видимо, слышала от мамы. Среди них была одна детская «В лесу родилась елочка…».. Она пела ее нежно и проникновенно, беспрестанно укутывая в это же время свою красивую куклу. Вся семья Харитониди еще находились в доме Ирини и Саввы, когда из Осакаровки приехала на «Волге» семья Митьки-Чечена. Савва предложил им место ночевки в зале или, если будет душно в комнате – на крыше времянки, что с восторгом восприняли их дети. А утром, по крыше лазили Наташа с Женечкой, смотрели сверху вниз свесив головы. Ирини ругала их, требовала, чтоб слезли. Они слезли, зато залез Мишка, ведь он был старше всех из детворы. Ему хотелось показать, какой сильный и ловкий, как быстро лазает, не то, что девчонки. Девчонки следом за ним. Потом все слазили по-очереди. Толстая виноградная лоза, на которую они опирались, поднимаясь на крышу, была привязана к крепкому столбу, но видно веревка перетерлась и, когда Миша оперся ногой, лоза вдруг прогнулась и отошла в сторону, а Миша, потеряв равновесие, упал на землю. Упал неудачно, основной удар пришелся на голову. Увезли его в больницу с сотрясением мозга.
Через день Харитониди переехали в купленный дом, а через три дня стало понятно, что Миша получил серьезную травму головы. Семья Чечена, в тот день, после их отъезда, комфортно расположилась в детской и зале. В выходные Савва с братом куда-то ездили, не было их целыми днями. В будние дни семья Чечена садилась с утра в машину и ездила по магазинам, базарам. С собой, вместе со своими детьми, иногда брали или Женечку или Катю. Потому, что двоюродных сестер просила взять с собой их младшая дочь, Симочка, а Наташу не брали. Она не подходила их Симе по возрасту. А Валя, на два года младше Наташи права голоса не имела. Всем командовала любимая младшая дочка, которая, как утверждала Маруся, была похожа на красавца, дядю Федю.
Ирини ничего напоминающего Федьку не находила, но мысль свою вслух не высказала. Только раз, за все время, две их семьи сходили в кино в Дом Культуры химиков. Прошлись, по прилегающей к клубу, большой площади. Купили себе и детям газировки. Даже сфотографировались: у Чечена был фотоаппарат. Савва смотрел в объектив и думал:
«Да-а-мс…Такой роскоши – фотоаппарата – простой рабочий себе позволить не может». Ирини нарядила дочерей в самое лучшее. На ногах у Наташи, правда, были старые сандалии. А Женечка и Катя были почти во всем новом. Как раз, до их приезда, она с Саввой, Настей и Харитоном ездила на базар за обновами для детей. Хотела и Наташе купить новые сандалии, но Савва сказал – обойдется. Маруся тоже нарядила своих дочек, но они, на Иринин взгляд, не так смотрелись, как ее дети. Может, Маруся так думала о своих детях точно также. Старшая дочь Чечена, Валя, была невзрачной, на взгляд Ирини, почти точной копией Маруси. Но видно было, что девочка умненькая. По крайней мере не такая крученная и капризная, как младшая. «Если б м