Начальник пожарной команды подошел, дал подписать бумагу, сказал, что дешево отделались, порекомендовал покрыть крышу хотя бы шифером, пожелал всего хорошего и уехал с командой. Люди начали расходиться. Многие подходили, интересовались, как это могло произойти, выражали соболезнование, и предлагали помощь в уборке всего хаоса, после пожара. Дом было не узнать. Окна залиты грязной водой, во дворе куски штукатурки, обгорелые доски, ведра, какие – то кучи мусора, а главное зияющая пустота на крыше с обгорелыми балками.
– Видишь, что творится, – протянула руку Ирини, появившейся тете Соне. Тетка обняла ее.
– Господи, как это произошло?
– А кто его знает? Пожарные сказали, возможно, произошло замыкание в проводке на крыше. Ирина отошла прихрамывая, кто-то ее позвал.
Уже совсем стемнело. Люди разошлись.
– А что у тебя с ногой, – жалостливо спросила тетя Соня.
– Да, болячка. Не было вот печали, так черти накачали, – сказала она с горечью. Потом, через несколько дней, тетя Соня, смеясь, донесла ей слухи, что якобы Ирини сама подожгла крышу, чтоб Савва, наконец, перекрыл ее шифером.
– Откуда эта чушь могла выйти? – спросила Ирини. Подожгла собственный дом?
– Люди – дураки, что с них возьмешь?
– Наверное Федька – Дурак сказанул такое. Я ведь грозила Савке, что подожгу крышу, если он не пошевелится накрыть ее шифером.
– Вот-вот, а он может и услышал.
– Или Савка ему рассказывал…
– То-то и оно: следи за своим языком, Ирини, – укоризненно покачала головой тетка.
Галантерейной фабрике, принявшей деятельное участие в тушении пожара, Савва выразил благодарность через местную газету «Знамя труда». Написал заметку и послал, не особенно надеясь, что ее напечатают. На удивление, через три дня он нашел ее в газете и был очень горд собой, что сумел отметить отзывчивость людей.
Погорельцу Савве Александриди, на работе профсоюз выделил сумму денег на лес и шифер. Фаина Ивановна, сердобольная пожилая женщина, председатель профсоюза одобрительно улыбалась ему, когда он, по наущению новой Ирининой подруги, еврейки Елены Михайловны Корсунской, жившей на соседней улице Мечникова, – обратился к ней со своей просьбой. Фаина Ивановна сразу приняла самое деятельное участие в получении помощи. Савва летал от радости. Как удачно, что подруга Ирини посоветовала ему обратиться туда. Как хорошо, что он такой грамотный, все описал в подробностях и прочее и прочее. Ему посоветовали преподнести что-нибудь профсоюзнице в виде коробки конфет или цветов. Что он и сделал. Фаина Ивановна пожурила его, но приняла подарок с явным удовольствием и без особого смущения. Видимо, такого рода подношения случались не редко. Савва не мог откладывать с крышей, впереди шел сезон дождей, хоть и не сильных, но все же. Ирини даже не пришлось подгонять его. Ей достаточно было, на этот раз, высказаться только однажды. Заодно, решили немного расширить дом, достроить еще одну большую комнату, которая служила бы кухней.
– Не хватит денег, – неуверенно сказала Ирини.
– А ничего, перезайму у кого-нибудь, – почти беззаботно возразил Савва. Конечно, денег не хватит, хотя он далеко не всю сумму назвал жене. И занимать ему не придется. У него есть достаточно заначки. А потом будет себе откладывать, как будто долг отдавать. Он твердо был уверен, что жене не обязательно знать, сколько он получает. Ему не нравилось, как она тратит деньги. Покупает детям обувь, когда предыдущая пара еще не сношена. Это один пример. А сколько еще примеров можно привести. Что и говорить, женщина и есть женщина. Как говорят: женщина-друг человека, всего лишь. Савве даже нравилось, что она неграмотная и не суется в бумаги – будь то квитанции за электричество, воду или оплата налогов.
И Савва принялся за работу. Не даром все говорили, что мозги у него на месте. Он прикинул объем работы, все рассчитал и решил удивить всех и соседей, и жену, и даже себя. «Надо поработать, на этот раз, как следует. Для себя же в конце-концов! Да и показать себя не мешает. Хороший дом дороже будет стоить и легче продать».
Рубанок, пила, топор были задействованы в течении целого месяца. Крышу покрыли через три недели. Одновременно подняли две стены под крышу. Ирини помогала класть стенки. Дети голыми ногами месили глину, благо сентябрь в Джамбуле еще жаркий… Наташа помогала делать саманы, которые сохли за три – четыре дня. Рамы и новые двери сколотили умелые руки хозяина дома. Ирина отштукатурила внутренние стены в конце октября. По утрам уже было прохладно. К ноябрю, когда холода только начинались, Савва сложил новую печку и чуть позже покрыл полы. На следующий же день Ирини их покрасила. Целую неделю вся семья ходила по дому через специальную доску, перекинутую от новой двери через кухню к залу.
И, когда краска высохла, все в полной мере прочувствовали всю прелесть просторного дома.
В период этого лихорадочного времени между супругами установился некий мир и взаимопонимание. Ирини старалась угодить уставшему мужу после работы на автобусе и продолжавшему рабочий день уже на дому. Приносила покушать, подносила сама воду и чай, когда он не мог оторваться от дела. В постели она гладила его по спине и говорила слова сочувствия, если он выглядел очень усталым.
– Давай спи, не думай ни о чем. Постарайся заснуть, чтоб больше успел отдохнуть.
– Ты тоже устала.
– Но не так же, как ты.
– А кто саманы делает, глину месит, кушать готовит, за детьми смотрит? – спрашивал он, прижимая к себе жену.
Савва был рад вниманию жены, и ночью она ему теперь не казалась отчужденной. Так оно и было. Он иногда думал, почему у них все так сложно складывается и, как было бы хорошо, если бы так, как сейчас, было всегда. А что он должен для этого сделать, он не знал. «Вот закончим стройку, пойдем всей семьей в Зоопарк, например. Есть же в Джамбуле Зоопарк. Вот дети и жена обрадуются. В самом деле, прожили здесь столько лет и не были в зоопарке… Интересно, а Зоопарк зимой бывает?» – спрашивал он себя. – «А может, устроить праздничный стол просто дома», – умерял свои пылкие желания Савва.
Когда Ирини видела, как сильно он озабочен, чтобы семья нормально жила, тогда и ей хотелось ему создать больше комфорта и в отношениях тоже. Она была женщиной, которая никогда не хотела оставаться в долгу, будь это хорошее или плохое. Она не очень ценила в себе второе свойство – отвечать пощечиной на пощечину, но это было выше ее, с этим она ничего не могла поделать.
Ирини приготовила вареники в тот день и вся семья, чего почти никогда не случалось, уселась за кухонный стол-шкаф, сделанный Саввой еще в первый год жизни в этом доме. Все весело разговаривали, Ирини довольная перекидывалась с мужем о том о сем, дети рассказывали о школьной жизни.
– Ну а ты, как у тебя дела, Женя, – спросил Савва младшую, постольку поскольку знал, что Ирини уже несколько раз вызывали в школу по поводу ее поведения.
Женя молчала.
– А что у нее, – иронически заговорила за нее мама, – дерется и с мальчишками, и с девчонками. Одной фартук порвала, пацану лицо расцарапала.
Савва повернулся к ней.
– А что такое, что тебя заставляет драться? Ты же девочка.
– А пусть они не лезут ко мне, – ответила Женя с раздражением и обидой.
– А что они такое делают, ты можешь мне сказать?
Дочь молчала, поглядывая на родителей исподлобья.
– Ну, отвечай! – голос отца прозвучал требовательнее. Женька, кажется, испугалась.
– То подножку поставят, то обзовут, то нажалуются ни за что, ни про что, – обиженно жаловалась она, то сгибая, то разгибая, попавшую под руку, алюминиевую проволоку.
Савва пожалел ее и смягчил тон:
– Да, тяжелая жизнь, но все-таки надо уметь себя держать в руках.
– А Женька, вообще, драчунья, – вдруг решительно заявила Катя.
Женька бросила на нее непримиримый взгляд.
– Сама такая.
– Нет, так дорогая доченька, дело не пойдет. Все знают, что Катюша не любит драться, нас ни разу не вызывали из-за нее в школу, – защитил ее отец.
– Ей чуть что не так, сразу драться лезет, – продолжала Катя.
– Ябеда, – бросила Женя и выбежала из-за стола.
– Никакая я не ябеда. А так оно и есть. Сегодня она не давала мне заниматься на пианино. А вчера стукнула так, что вот посмотри, какой синяк на ноге.
– А что она сделала? – спросила Ирини.
– Пнула меня ногой.
Савва позвал Женю, поставил перед собой и долго ей внушал, что можно, и что нельзя.
– Вместо того, чтоб стоять за сестренку, ты наоборот делаешь ей больно. Разве так поступают с сестрой?
Недовольная и немного испуганная Женя, помалкивала, а Катя торжествующе прошла мимо нее.
Тетя Соня долгое время работала сторожем на центральном «Зеленом базаре», а последнее время полюбила новое ремесло – делать венки из искусственных цветов в джамбульском «Похоронном бюро». День и ночь она сидела дома и выдумывала новые виды цветов из мягкой, разноцветной бумаги. Кроме этого, имелись у нее и металлические формочки для цветов в виде ромашек и им подобным мелким цветам. А вот такие цветы типа розочек с помощью формочек не сделаешь. Тут уж нужна изобретательность и умение мастерицы. Ирини придумала подруге несколько. Со вкусом у нее было все в порядке. Тетя Соня ей даже заплатила за ее работу шестьдесят рублей. Такие точно деньги Ирини платили за месячную работу в детском саду. Однажды, разговаривая и помогая ей делать цветы, Ирини пожаловалась, что денег катастрофически не хватает, долг еще не отдали. Тетя Соня немного помолчав, вдруг предложила:
– А не пойти ли тебе в наше «Похоронное бюро». Как раз требуются люди сейчас.
– Да, я ж работаю в детском саду, – неуверенно сказала Ирини.
– А ты пока не бросай. Там можно работу на дом брать. Будешь успевать и там работать и здесь. Потом посмотришь, что лучше. Работать на двух работах, не сахар. Да и сама знаешь, у нас не разрешается это. Придется тебе заводить новую трудовую книжку. Но ничего страшного, – постановила тетя Соня, – зато денег будет в два раза больше. Да и девчата твои тебе помогут крутить цветы. Так что, давай, завтра и пойдем со мной устраиваться.