Ирини обещала подумать и, если решится, придет завтра рано утром. На том и порешили.
Жаль было расставаться с детсадом, с Лидией Ивановной. С веселым коллективом. Но надо было что-то менять. Постоянное безденежье унижало и оскорбляло. Как давно ей хотелось купить себе шифоновой ткани, сшить себе новое платье… У Саввы несколько костюмов, а у нее на выход только одно платье шерстяное и одно летнее. Вот к лету купила себе летние белые туфельки лодочкой на низком каблучке и то – взаймы. Хорошо, что тетя Соня всегда была готова помочь, у посторонних бы Ирини со стыда бы уже давно сгорела просить взаймы.
«Надо что-то менять», – думала Ирини лежа в постели около храпящего Саввы. Он уже давно видел десятый сон, а она все никак не могла уснуть. Заснула часа в два ночи. Утром, в семь тридцать она уже была у дверей тети Сони. Через месяц подала заявление на увольнение.
Лидию Ивановну чуть инфаркт не хватил, когда она узнала, что Ирини уходит с работы.
– Как ты могла, и даже со мной не посоветовалась. Может, по совместительству ты б еще какую работу здесь делала и больше бы получала, – укоряла она свою помощницу. Ирини оправдывалась:
– Надоело копейки считать, Лидия Ивановна! А там я проработала месяц и получила в два раза больше. Разница большая. Я даже глазам своим не поверила, когда получила такие деньги.
– Они заманивают, дают сначала много, а потом урезают, – недовольно, полушутя припугнула ее Лидия Ивановна. – Ну, ладно, я не так уж на тебя обижаюсь потому, что сама на следующий год ухожу на пенсию. Но обещание свое, по поводу устройства в будущем твою Катю в музыкальное училище, выполню, как только придет время. Копи деньги. Без взятки, сама знаешь, дела не делаются… Теперь у тебя их, по – всему видно, будет побольше.
– Понимаете, Лидия Ивановна, и я о том же пекусь. Кто устроит моих дочерей? Самой надо думать… Скоро Наталию куда-то надо будет пристроить…
– Да, без денег теперь никуда, – проговорила удрученно Лидия Ивановна. – Моя дочь поступила только на третий год, когда я, наконец, догадалась дать денег. Вернее, добрые люди надоумили. А то б и сейчас мыкалась незнамо где и как.
В каком классе сейчас твоя Катя на пианино?
– В третьем.
– Еще долго ей учиться. Да, даст Бог не умру до того времени.
– Да, Лидия Ивановна, что вы заладили, умру да умру. Кто вам даст ваш возраст?
Подруга заулыбалась:
– Ладно, буду стараться. Ну иди, не мешайся теперь!» – и она шутливо подтолкнула ее к выходу. Ирини вышла и украдкой утерла непрошеные слезы. Даже сама себе удивилась. Давно не плакала. А тут на тебе…
Ирини осматривала свой осенний огород, виноградник, плодовые деревья, оставшиеся разноцветные листья, которые вот-вот были готовы слететь и улечься рядом с остальными на землю.
В этом году было совершенно раннее и жаркое лето, наверное, поэтому персики уродились удивительно большие, почти прозрачные, медово-сахарные. Ветки еле выдерживали тяжесть плодов. Яблони, которые они посадили несколько лет назад в первый приезд матери Роконоцы, выросли выше крыши. Особенно одна из них, поздний сорт апорта, которое посадила свими руками Наташа, выглядит просто мощным. Надо было зарыть виноград под землей перед зимой, убрать всякую оставшуюся ботву с грядок. Словом, подготовить все к зиме. Ирини хотела успеть сделать нужную работу в течении недели.
Работы просто невпроворот. А помощников нет. Наташка вечно в школе или библиотеке. Все читает книги, не начитается. И ночами не выключает свет, только успевает шуршать страницами. Но Ирини одобряла эту страсть дочки. Пусть набирается ума. Книги дело полезное. Катя не любит читать, но зато музыкой занята. Но она нет-нет хоть приберет, кушать сготовит. Ну, а Женька вечно где-то носится. Учится еле-еле. Что с ней делать?
За размышлениями Ирини не заметила, как в начале огорода появился Дмитрий Харитониди – Харитон. Он иногда заезжал к ним, нередко бывало и Ирини с детьми, а то и одна ездила к ним в гости. У Харитона поседел с левого бока клок волос и странным образом украшал его и без того симпатичное лицо. Харитон заехал, пригласить на день рождения Насти.
– Ну как она там?
– Да так, держится.
– А дети?
– Тоже нормально.
Харитон явно не хотел говорить о грустном.
– Когда поедешь в Осакаровку?
– А, вот планирую через недельку, другую, – охотно ответил Харитон, – надо повидать Слона, пообщаться с сыном, с дедом Самсоном.
– Я тоже хочу в Осакаровку… Повидать Эльпиду, крестника, твоего Георгия.
Глаза Харитона оживились, сказал гордо:
– Георгий изрядно подрос… Поехали. Поедем на моей машине.
Ирине конечно же хотелось бы налегке проехаться с ним в родную Осакаровку, но как оставишь детей?
– Да-а-а. Кто ж за моими школьницами будет смотреть? Их надо кормить, смотреть за ними…
– Да я тоже ненадолго. Туда и назад, – уточнил Харитон.
– Не хочешь оставлять Настю одну. Знаю…
– Да, не хочу. Уж слишком она переживает, сама знаешь, – нахмурился Харитон и быстро попрощался. – Ну, ждем вас.
Помахав рукой детям, он сел в машину и, рванув в сторону Ниеткалиевой улицы, быстро исчез за углом переулка.
Савва по выходным работал и очень сожалел, что не может поздравить Настю самолично. Принарядившиеся Ирини с младшими дочерьми и тетей Соней подошли к калитке Харитониди ровно в полдень. Дмитрий стоял в палисаднике, перед домом и срывал астры и георгины для букета. Увидев их, он приветливо открыл калитку и проводил к дверям.
– Заходите гости дорогие, будьте, как дома.
– Не забывайте, что в гостях, – автоматически сострила Ирини.
Настасья, как всегда поразительно красивая, с новой прической (она отрезала волосы до плеч), заканчивала накрывать стол, посредине которого стояла ваза с огромным букетом ярких роз. На диване и кресле сидели двоюродная сестра Харитона и ее муж, с которыми Ирини познакомилась еще месяца три назад.
Анечка помогала раскладывать ложки и вилки. Пока здоровались, рассаживались, к Ирини подошел Миша, он был уже ростом с крестную. Ирини обняла его. Он улыбался, но глаза оставались удивленными и какими-то круглыми. Ирини видела, как Настя смотрела за каждым его движением, желая успеть помочь ему, если понадобится. Выглядела она трогательно – печально. Стукнула дверь и вошел Дмитрий. Первым делом бросил свой жгучий взгляд в сторону Анастасии, она ответила ему улыбкой: дескать, не беспокойся, все в порядке. И тогда, он обратился ко всем в обычной своей шутливой манере:
– Здравствуйте все еще раз. Ну, рассказывайте, как ваше бархатное здоровье?
Все кругом задвигались, зашевелились, начался разговор, все хотели что-то сообщить перебивая друг друга.
Харитон подал свой астро-георгиновый букет жене. Поблагодарив его взглядом, Настя поставила цветы в большую толстостенную стеклянную вазу, наподобие кувшина. Ирина впервые видела подобную красоту, ей тоже захотелось такую. Но где уж…
– Ну, что, друзья, пора начать празднование дня рождения нашей мамочки, Анастасии, – начал застолье хозяин дома. – Давайте начнем с шампанского. Иди сюда, Анечка, – сказал он дочери, – и вы, девочки, садитесь рядом с ней, – позвал он Катю и Женю.
Сынок, ты тоже иди, садись рядом, – потянула мать за руку Михаила, подвела к стулу и усадила рядом с дочкой. Во время этой трапезы, все заметили сколько внимания и неподдельного терпения уделяет эта пара больному мальчику, который то проливал суп, то вымазывал рубаху, то корчил рожицы, то выхватывал у сестры ложку или вилку, то вдруг успокаивался. Каждый гость за столом прочувствовал его пристальный, внимательный взгляд.
После обеда Ирини помогла Насте быстро убрать со стола. Гости разговаривали, в основном, с Харитоном. Из их беседы Ирини узнала, что Харитон собирается перебираться в ближайшее время на Кавказ.
– Там и климат лучше, природа богатая и радостнее жить всем нам будет. Детям нужно окрепнуть, позагорать на море, а то у дочери какие-то постоянные аллергии.
– А, если выдворят? – спросила тетя Соня.
– Что-нибудь придумаем, – улыбнулся Харитон. – Мама Настя у нас русская, вот и будем пробиваться с ее помощью. – Он посмотрел в сторону Анастасии и мягко улыбнулся ей.
– А, я мечтаю о Греции, – заявила Матрена, – честно, сказали бы идти туда пешком – пошла бы…
– Ну, ну, – заметил ее муж, – далеко придется тебе идти, можешь не дойти.
– И пошла бы, ей Богу! – истово перекрестилась Матрена, переводя глаза на каждого сидящего, как бы стараясь удостовериться, верят ей или не верят.
– Я б еще подумал ехать ли, но мой друг, Алексис, Иринин родственник, хочет переехать в Красную Поляну из Минска. Да и другой друг, Алик Аслонян, тоже хочет поменять место жительство на Кавказ. Поедет со мной. Он армянин, ему можно хоть куда ехать, по крайней мере в свою Армению. Им легче, не то, что нашему брату – греку. Здесь, в России, у нас, как и у немцев нет ни республики, ни автономии…
– Так Алексис собрался переезжать в Красную Поляну? – подала голос Ирини, выходя из кухни и вытирая о полотенце руки.
Харитон повернулся к ней:
– Да, твой родственничек хочет вернуться в родные места. А у тебя нет такого желания?
– Ну, Харитон, ты такие вопросы задаешь, как будто мое желание может сыграть какую-то роль, – она посмотрела на него с укоризной. – Во-первых, у меня муж не русский, во-вторых, с деньгами вечная проблема, в-третьих, все мои в Осакаровке, а без них я никуда не тронусь, если б даже в Юревичах сохранилась жизнь… Честно говоря, я б уехала в Осакаровку, и мне больше бы ничего не надо было, – завершила Ирини свою речь таким признанием.
– А я всех своих Осакаровских заберу тоже с собой, никого не оставлю, – засмеялся Харитон, – что б никто ни о ком не тосковал.
Ирини неудобно было спросить, кого он имеет ввиду, кроме, понятно, деда Самсона. Неужели и Эльпиду с собой возьмет? Ведь пацана он точно не оставит. Все Осакаровские судачили об интересном положении Эльпиды, которая становилась женой Митьки-Харитона, когда он приезжал навестить деда и сына. Они появлялись вместе в магазинах, у друзей, родных.