ся обнимать любимого человека? Переживать и радоваться за него? Костас прекрасный, умный человек, но не дал ей Господь этого чувства к нему. Что она может с собой сделать? Говорят же: «Сердцу не прикажешь!». Сколько она пыталась, но не смогла заставить себя полюбить мужа, достойного человека. Как хорошо, что невозможно читать чужие мысли, и муж не догадывается о Марицыных истинных чувствах к себе.
Последнее время, хотела она того или нет, но все мысли Марицы были заняты только одним ВВС. Вставала и ложилась, и обдумывала, что делать с его предложением. Почему он неожиданно решился на такой решительный шаг? Его дочь давно была замужем, жила в Киеве. У него родился внук. Как на это посмотрит вся его семья, как поведет себя его жена? На Бэллу у Марицы была, что называется аллергия. Она, конечно, в сравнении с Марицей, образованнее, закончила техникум. Но, как он мог жениться на такой разбитной, все ведающей, всезнающей женщине, всюду сующей свой нос? Все эти ее качества проявлялись чуть ли не мгновенно, где бы она не появлялась. Бедный Виктор! Ну, а кто по-молодости не делал ошибок? Себя Марица тоже кляла, что не дождалась своего мужчины, которого бы любила, хотела бы смотреть только в его сторону. Желала бы стирать ему, готовить обеды для него, выглядеть хорошо только для него. Сама себя обделила, что ж теперь пенять… Костас тут нив чем не виноват.
Временами ей казалось, что муж даже и не знает, что такое любовь. Не было меж ними, какой-то трепетности, что-ли? Относился к ней уважительно, предупредительно. Но разве этого надо женщине? Она, да и он, кажется, никогда не ожидали друг друга. Пришел – хорошо и ушел, тоже хорошо. Не считая, конечно, если нужно было какое-то совместное дело сделать. Да, тогда ждала и злилась, если задерживался. Последнее время муж слишком много времени уделяет общественным делам за счет нее, конечно. Если б она не выполняла его работу, то не было б у него возможности по полдня заседать в поссовете, решая дела земельного сектора, где он был председателем. А также выполнять поручения самого председателя поселкового совета, молодого, напористого, на взгляд Марицы, нахрапистого молодца, недавно женившегося на дочери предыдущего председателя поселка. И с какой стати он заменил старого, всеми любимого хозяина Красной Поляны? Как могли назначить его на эту должность? Передали по наследству, что ли? Недаром Виктор Сергеевич недолюбливал нового председателя. Ведь начинал он свой трудовой путь именно в его пчелопитомнике и показал себя не с самой лучшей стороны, как работник. Толстый и неповоротливый будущий председатель не успевал выполнять свои обязанности. Естественно, получал нагоняи от ВВС. Теперь же он мстил ему мелко, а где удавалось – крупно.
Однажды на совещании собрались все руководители всех краснополянских хозяйств. Были и директор школы, начальники обеих турбаз, начальник ГЭСа, а также члены поселкового поселка, среди них и Костас Мавриди. ВВС сидел рядом с Коханом и Мавриди. Во время скучного доклада Виктору Сергеевичу пришло в голову рассказать им анекдот. Костас рассмеялся. Вдруг грузный председатель, встав с места, остановил совещание и, глядя в упор на Владимирова, сказал:
– Товарищи, прошу внимание! – Он обернулся к своему помощнику. – Прошу также секретаря запротоколировать, что во время совещания один из многоуважаемых, здесь сидящих руководителей, рассказывает соседям совершенно сальный анекдот. Достойно ли это? Разве для того мы все сюда собрались? Разве можно с такими членами партии идти вперед к победе Коммунизма?
Зависла пронзительная тишина. Лицо ВВС, как рассказывал Костас, было раскаленного красного цвета. Такого выпада он явно не ожидал. Такое публичное осмеяние позволить себе не мог ни один руководитель мало – мальски разбирающийся в человеческих отношениях. Это считалось обыкновенным хамством, за которое потом можно получить по холке. Но новому председателю на это было глубоко наплевать. Замашки у него были в высшей степени из категории людей «из грязи в князи». Странным образом, с Костасом он нашел общий язык. Да и с кем такое было, чтоб Костас не вызвал к себе уважение? Новый председатель не стал исключением.
Марица всегда встречала нового председателя с должным уважением и гостеприимством. Но после того случая с ВВС, о котором рассказал ей муж, она с трудом скрывала к нему свою неприязнь, при каждой встрече обнаруживая в нем все больше и больше непривлекательных черт.
Особенно смешно было Марице, когда тот, бывало, сидя в их доме за столом и выпив, после чего моментально опьянев, начинал разглагольствовать о своей семье, о себе. Вот совсем недавно произошел такой разговор:
– Как вы думаете, Мария Степановна, сколько детей было у моего отца?
– Ну, откуда ж мне знать?
– А столько же, сколько детей было у родителей Ленина. Ну, вы знаете, их у них было шесть. Но не это главное, главное другое, – сделав паузу он оглянулся на Костаса, усаживающегося за стол с бутылкой медовухи, которую только что вынес из кладовки. Теперь он разливал ее в граненные маленькие стаканы. В кухне летали две-три пчелы, норовя сесть то на нос, то на руки гостя. Тот отмахивался. Костас встал, поймал каждую и выдворил на улицу. Убивать пчел не было в привычке у знатного пчеловода.
– Так вот, Мария Степановна, я тоже, как и Ленин, родился пятым ребенком, – продолжал председатель, не отводя немигающих глаз с лица слушательницы.
– Да, ну, что вы говорите? – сделала удивленное лицо Марица.
– Да, совершенно точно! Пятым! Вот и судите сами. Все пятые сыновья очень успешны в жизни, на мой взгляд. Как думаете Константин Харалампиевич?
– Кто его знает? Лично я первый в семье. Тоже не жалуюсь…, – глубокомысленно произнес чуть подвыпивший Костас.
– Да, я слышал, или где-то читал, что первые дети тоже очень умные, – заметил гость. Он взял свой стакан с холодной медовухой и с явным удовольствием выпил волшебную жидкость. Кстати, Костас совершенно не жадный, но заметил как-то Марице, что новый председатель любитель выпить на халяву.
Одним словом, с новым хозяином поселка было мало удовольствия общаться.
Марица сама была свидетелем, как председатель обходится с людьми. Работал каких-то два года, а сколько надменности, заносчивости, нетерпимости проявлял он, работая с подчиненными! Какое омерзение испытала Марица, находясь однажды около получаса в его кабинете, заполняя нужный документ ему на подпись! Как он разговаривал со всеми своими посетителями! Уму непостижимо! Самое главное, он не стеснялся Марицы, а наоборот, как бы желал продемонстрировать умение под себя подмять человека, как ему наплевать на мнение простого народа, показать, как много власти в его руках… Марице было неудобно перед теми людьми, за то, что она являлась свидетелем их такого неприятного разговора. А ему хоть бы что: он махал руками, модулировал голосом, как бы исполняя легкую для него роль и чувствовал себя при этом, как рыба в воде.
Теперь, когда отношения ВВС так сильно испорчены с этим новоявленным правителем Поляны, Марица переживала за здоровье замуправляющего. Это ж сколько нервов надо иметь, чтоб сдерживать себя, соприкасаясь так или иначе с таким человеком!
Неудивительно, что ВВС надумал уходить с их пчелопитомника, уехать куда-нибудь, может, на свой Алтай. Он как-то очень много последнее время говорит об этих благословенных местах России. Боже, ну, как этому помешать? Хотя, здраво рассуждая, уехать туда будет самым правильным, если она решится бросить семью. Но это исключено. Люди подумают, что она чокнутая, уехать от мужа, никогда пальцем ее не тронувшего, положительного со всех сторон, отца ее детей.
За последние дни Марица заметно похудела. Ничего не могла толком поесть.
– Что-то ты мать, хорошеешь, – заметил как-то ее старший сын. После института он работал пока егерем в Краснополянском заповеднике.
– Ну, скажешь тоже сынок! Спасибо, конечно, за комплимент маме.
Костас занимался своим делом поодаль, но услышал слова сына.
– А что ей, за хорошим мужем не выглядеть? – заметил он и хохотнув, подмигнул Марице.
– Ну, то, что ты – хороший муж никто не сомневается, – поддержал сын.
Марица снова ушла в свои мысли. Не давали они ей покоя. ВВС, приедет послезавтра из Адлера. Он приезжал по вторникам. Проверял пасеки, встречался с людьми, советовался с ними по поводу пчелиной болезни варроатоза, возбуждаемой вредным клещем, который стал настоящей проблемой в их пчелохозяйстве. Что только не делали пчеловоды, чтоб излечить свою кавказскую пчелку: и лекарства применяли и чуть ли не огнем выжигали, но проку мало. Жрет болезнь целые семьи пчел, и все тут. Владимиров сам не свой от этой напасти. Все время находится в дороге, то в Сочи в лабораториях, то в Адлере, то в Красной Поляне. Никакого покоя. С ума можно сойти! А тут она, Марица – еще одна его головная боль. Марица терялась, не знала, что делать, как помочь ему по работе, как утешить его, успокоить, показать, как он дорог ей.
Так шли дни, летели недели и месяцы. И почти ничего не менялось. С ВВС Марица виделась дважды в присутствии мужа. Впереди замаячила осень. Страшновато было думать, что скоро, очень скоро в размеренной, благочестивой с виду, ее жизни все может поменяться. Марица обращалась с молитвами к Богу, просила помочь сделать правильное решение, дать какой-то знак. Хитрый мозг говорил ей, что самое правильное решение – оставить все, как есть. Но ведь Виктор Сергеевич не захочет оставить такое положение в их отношениях.
И вдруг, как снег на голову, жена ВВС слегла с адскими болями в области сердца. Думали инфаркт, а оказался, как это ни странно звучит, аппендицит. Оказывается, симптомы этих болезней могут быть одинаковыми. Закончилось тем, что уже в бессознательном состоянии, ее прооперировали, когда начался перитонит. Еле спасли. Провалялась Бэлла в больнице около двух месяцев, начиная с конца августа. Марица восприняла эту болезнь, как указание свыше и, при первой же встрече с ним, после операции, запретила строить какие-то планы, пока его жена полностью не выздоровеет.