– Мне страшно, – говорила она ему. – Я боюсь, что Бог накажет нас с тобой. Разве можно построить свое счастье на чужом несчастье?
– Понятно! Боишься. Не решаешься.
– Не решаюсь, Виктор Сергеевич! Боюсь. За детей боюсь.
– За меня не боишься?
– И за тебя боюсь! И за себя!
– Со мной тебе ничего не надо будет бояться.
Марица взяла его за руку.
– Подождем, пожалуйста, давай подождем. Пусть хоть она оклемается, нельзя так человека бросать, – жалобно просила она.
Виктор Сергеевич, не спускавший с Марицы глаз, теперь опустил голову.
– Так-то оно так, но время-то летит, – возразил он. – Если не решишься, зимой уеду.
– Уедешь? – спрашивала, глотая слезы, Марица. – Куда?
Отвернувшись, Владимиров бросил через плечо:
– Неважно куда.
Глава двадцать вторая
На весенних каникулах Наташа сумела отпроситься у директора школы и приехала к матери в Джамбул. Кроме всего, Наталья сообщила маме, что тетка Рая умерла осенью, за полгода до смерти отца. Ирини слышала, что тетка Саввы скончалась, но ей хотелось подробностей. Женька же, за три дня нахождения на похоронах отца, ни разу не услышала о ней никаких разговоров. Да, и не до всего ей было. По словам же Наташи, на похороны собралось мало людей: был сильный дождь. На вопрос матери был ли сын тетки на похоронах, Катерина ответила, что был.
– Удивительно, – иронически заметила Ирини, – он говорил, что сроду к ее могиле не пойдет.
– Может он пошел потому, что мог на поминках от души наесться. Катя говорит, что живет, где придется и питается так же.
– Н-да-а. Как был Федька дураком, таким он и помрет. – Ирини подняла брови, давая понять, что он пропащий, ничего не стоящий человек и она никогда не сомневалась на сей счет.
После похорон Саввы, Ирини была рада поговорить со старшей дочерью. Ей хотелось расспросить Наталью, как все происходило там. От Жени она ничего толком не узнала, младшая как-то сухо, без желания говорила на эту тему.
Но и старшая все время переводила разговор об отце на что-нибудь другое. Ей явно было не интересны ни сами похороны, ни люди, пришедшие проводить его в последний путь.
– Мам, ну что ты все об одном и том же. Лучше расспроси дочь о ее планах на будущее.
– Что, жених появился?
– Да уж, прям! Не до них мне! Думаю, перееду в Адлер или Сочи. Устроюсь в городе. Прописка Полянская там тоже действует.
– Ну, что ж, хорошая новость, – последовало едкое замечание Ирини. – Езжай. Переедь к Катьке. Тоже будешь с новой мамочкой целоваться.
– Ну, мама, скажешь же такое. Катька не целуется с ней. Она не хочет с ней жить. Меня ждет, чтоб решить этот вопрос.
– Давай, давай. Посмотрим, что у вас выйдет… Она же прописана, как пить дать, там. Как вы ее выдворите, умницы мои?
– Не помню, что-то она мне говорила об этом. Кажется, она не прописана.
– Неужели у него хватило ума не прописывать ее. Надо же! Не совсем мозгов лишился!
– Да, ладно тебе, мама! Все уже в прошлом, а ты все никак не успокоишься.
– Ты меня, красавица моя, не затыкай…, – взвилась Ирини. – Успокоишься тут с вами! – она помолчала, думая о своем. Телевизор работал несмотря на то, что передача была на казахском языке.
– Выключить телевизор? – спросила Наташа немного погодя.
– Да пусть говорит. Лягу, не засну. Только под телевизор и засыпаю. Сейчас будет что-нибудь на русском, – Ирини разматывала узелок своих опять отросших и поредевших волос, готовясь ко сну.
«Интересно, волос у мамы так мало на самом деле, но, когда она причесана, это не заметно», – отметила про себя Наташа.
Как будто разгадав ее мысли, Ирини пожаловалась: «Волосы сыплются и день и ночь. Боюсь скоро останусь лысой».
Наташа еще раз пристально взглянула:
– А так – совсем незаметно.
– Незаметно? Может оттого, что он у меня пышный. У моей мамы тоже пышные волосы были. А у Кики волос густющий, но не пышный. У нее косы были толщиной, как моя рука.
– Ничего себе! Мне бы такие…
– Теперь они у нее, конечно, не то, но гораздо лучше моих.
– Ладно уж прибедняться. Зато ты у нас красавица, – польстила ей дочь.
– Была когда-то.
– А, что тебе сто лет, что ли? Тебе сорок два. Это еще не возраст.
На самом деле она считала, возраст у нее очень даже приличный, но надо же маму как-то поддержать. Наташе было жаль ее: «Ну, что она видела в этой жизни? Ничего!»
– Ну, расскажи подробно, кто там был на похоронах. Как все происходило, – снова задала Ирини волнующий ее вопрос.
– А что? Женя не все рассказала?
– Ну, и ты расскажи.
Наташка рассказала кого видела: дядю Митю-чечена, дядю Федю, Федьку-Ду рака, тетю Аницу. А больше никого она не знала.
«Не густо», – подумала Ирини, – Женя и то больше рассказала».
Ирини подождала, может дочь еще что скажет, но та скучающе смотрела передачу… Ирини тоже вперилась в телевизор.
«Как тетка Райка быстро забрала своего «любимого племянника», – подумала Ирини. – Ну что ж, родственнички один другого стоили. Недаром, они мне недавно снились, что мы все втроем идем к морю, а он ведет ее под ручку, чуть ли не в обнимку. Вот и теперь пусть радуются вместе», Ирини устало оглянулась на Наташу.
– Да, еще одна новость, – прозвучал голос дочери, – дядя Федя Александриди отправил свою дочку, Ларису, учиться в медицинское училище в Караганду, так сказать, в родные пенаты. По знакомству, конечно. Теперь не просто даже в ПТУ поступить, Боже мой! Будет наша сестрица медсестрой через три – четыре года. Столько, кажется, там учатся? Я из Казахстана на Кавказ, а она оттуда – в Казахстан. Поменяемся местами, так сказать, – съехидничала Наташа.
– Да у них все учатся здесь. Митькины дети – Валя и Сашка тоже в Караганде.
– В том то и дело! Так что это – проторенная дорожка в деле получения образования. Я ж тоже здесь закончила свой институт. Спасибо, мама, твоей взятке. И Женя в Алма-Ате учится. Одна наша Катя будет на Кавказе грызть гранит знаний, чтоб получить профессию.
– Да, уж дай-то, Бог! Что-то не верится мне, чтоб она собралась учиться. Отец умер, кто ее будет поддерживать? – вопрошала мать, как бы обращаясь к самой себе.
Помолчав, она все-таки добавила, явно желая, чтоб сестры донесли Кате материнское обещание:
– Я б ей помогала, если б поступила. Ведь эта Барановна когда-то мечтала на английский язык поступить.
– Мне она ничего не говорила об планах на учебу. Как-то не заходил разговор.
– Теперь, когда поедешь, советуй пойти учиться. Работать всегда успеет.
Ирини и Наташа переглянулись.
– Конечно, мама. Обязательно скажу. Хотя мне кажется, ей не до учебы будет. За ней ухлестывает племянник тети Марицы, Колька Сидеропуло. Его все называют Нико.
– Здравствуйте, главное мы услышали в последний момент, – уставилась на дочь Ирини. Рассказывай, что за Нико?
– Он сын тети Марфы и дядь Харлампа Сидеропуло.
Ирини опять пристально посмотрела на дочь:
– Слушай, а эта Марфа не сестра Марице?
– Да, они сестры.
Ирини заулыбалась:
– Понятно. Я знаю их обоих! Я и раньше догадывалась. Мы с Кики даже ездили в эту Красную Поляну, когда все мы были еще девчонками. Кики переписывалась с ними одно время.
– Ну, и дела! – теперь пришла очередь удивляться Наташе. – Так тетя Марица тебя знает?
– А ты ей фотографию мою показывала?
– Да, я ж не везла с собой альбом. Он же тяжелый.
– А вот повези.
– Повезу, конечно. Жаль ее фото не взяла тебе показать. Может, это совсем не те сестры. Мало ли сестер Марф и Мариц.
– Может и не те… Кто его знает, – устало согласилась Ирини. – Ты, лучше скажи, как жених Катькин выглядит.
– Такой симпатичный, невысокий, – Наташа поморщилась, – не в моем вкусе.
– Ну, а семья какая?
– Мать так себе, на мой взгляд. Тетя Марица намного интересней. А отец, ничего вроде. Добрый. Но выпивает.
– Это плохо! Яблоко от яблони далеко не падает. И сын, значит, будет выпивать.
– Да нет, как будто не пьет. Когда же пить? Он работает шофером.
– Найдет время.
– Ну, не знаю. Они же еще не женятся. Просто он за ней бегает. А она, спокойно дышит. Так, что нет причин волноваться. Да, и не станет же она выходить замуж: ведь папа только что умер.
– Да, не раньше, чем через год положено, – согласилась Ирини.
В конце июля Ирини съездила в Осакаровку продать урожай винограда. Нужно было срочно готовить свадьбу Катерине. Все – таки собралась она замуж слишком скоро после смерти отца. Ирини радовалась, что дочь решила делать свадьбу в Джамбуле, в доме матери. Так, что ехала Ирини самолично пригласить родных на свадьбу и заодно сделать какой-никакой капитал, чтоб не ударить лицом в грязь перед людьми. Везла она в этот раз очень много фруктов, благо, виноград и все фруктовые деревья давали отменный урожай. Спасибо, теперь не гоняли за большой груз. За него просто надо было заплатить, так же, как и за свой проезд. Ну, давала Ирини немного денег проводнику потому, что у нее всегда были большие нестандартные баулы. Подруга Агапи, как всегда, проводила на вокзал, помогла с грузом.
В Осакаровке Кики помогла быстро все распродать. После разговора с сестрой, тяжесть на душе немного спала из-за того, что две дочери где-то далеко, вне ее власти.
– Ну, и правильно, что Наташа уехала, если у ребенка нет возможности устроиться в городе, – говорила сестра, но на самом деле она так не думала и считала племянницу предательницей. Но продолжала убеждать сестру, что все нормально, так и должно было случиться. – Что ж, в самом деле, как ты говоришь, она должна в казахском поселке жить? А, как же замуж выходить, где она встретит суженного?
– Так уж и не встретит…
– Небось, ей обидно, что Катька, младше ее, а раньше выходит замуж. А на Кавказе полно греков. Вот там она точно встретит кого-нибудь. Пора ей тоже замуж. Какие – то поздние у нас с тобой старшие дочки.