– Подруга! С приездом, подруга! – кричала, протягивая к ней руки любимая Ксенексолца.
Ирини со всеми по-очереди обнялась.
– Ну, а чего вы нюни распустили? – строго спросила она дрожащим голосом, сама, беспрестанно смахивая слезы.
– А вот, текут, бесстыжие, – сквозь слезы, кривя свои крупные губы, отозвалась Ксенексолца.
– Казалось бы, с какой стати? – поддержала ее Эльпида.
– Господи, Эльпида, ты выглядишь, как королева! – искренне восхитилась Ирини.
И в самом деле, подруга ее была одета в очень дорогой весенний серо-голубой костюм из кримплена. Сидел он на ней безупречно элегантно.
– Ну, еще бы, она учительница, должна смотреть за собой. А кто мы с тобой? Простые труженицы, не так ли? – крепко прижала ее опять к себе Ксенексолца.
– Кстати, ты что-то прибавила в весе, меня догоняешь? Много кушаешь?
– Так я в таком заведении работаю, что грех не покушать лишний раз, мать его! – мимолетно бросив на себя критический взгляд, шутя матернулась Ирини.
– Да-а-а-а. Не переживай, мы с тобой одного размера, не то, что статуэточка Элька. А нам и так хорошо, мы не жалуемся, правда же, подруга? – Ксенексолца шутливо толкнула ее в бок. Ирини, хмыкнув, ответила тем же.
Эльпида улыбалась, радостно щуря глаза:
– Ах, милая Ирини! Послезавтра я уже уезжаю. Жаль, не будет времени подольше провести с тобой время: билеты на самолет на руках. Но, и то спасибо, что хоть два дня все побудем вместе, – сказала она, пристально разглядывая Ирини, как бы стараясь получше ее запомнить. – Как да-а-вно мы не виделись, как мы сос-ку-чи-лись по тебе, правда девчата? – пропела она, вновь порывисто обнимая Ирини.
– Ну, ладно, наобнимались и хватит, поехали ко мне, – скомандовала Кики, – посидим до вечера, вчера пироги специально мы с Аницей напекли.
Эльпида восхитилась:
– Так это дело хорошее! Пироги люблю, умираю. Именно твои, Кики! Помните девочки, как мы их еще горячими наминали после наших бесконечных игр?
Ммммм – Ксенексолца, причмокнула губами, – пойдемте, чего мы ждем? – Подхватив чемодан, она первая быстренько направилась к выходу с перрона.
– Да, подожди, – остановила ее Эльпида, – сейчас Слон за нами подъедет.
– Господи, и он здесь? – остановилась Ирини. – Не может быть!
– Вы, что: все специально собрались, что ли? – Ирини недоверчиво переводила взгляд с одного на другого.
– Нет, подруга, нам, в какой-то степени, всем повезло, – бросилась с объяснениями Ксенексолца, – я прилетела сюда месяц назад потому, что заболела мама.
– А, что с тетей Ксенексолцей? – испуганно спросила Ирини.
– Грыжа ее мучает, а оперироваться боится. И я ее никак не уговорю. Хорошо ты приехала! Ты кого хочешь уболтаешь. А у меня вот такого дара нет, – сокрушенно завершила Мария-Ксенексолца.
– Сделаем, – с готовностью заверила Ирини. – Что такое грыжа?! Мелочь! Даже и в возрасте не страшно делать операцию по удалению грыжи… Соседки Лизы свекровь делала ее в семьдесят лет…
– Так живой пример, мой дед, – напомнила Эльпида. – Моему деду сделали аппендицит вот недавно и ничего.
– А ты, Эльпида, как здесь в этих краях?
– А она, Ирини, приехала посмотреть на маминого нового мужа. Можешь себе представить, тетя Лена вышла замуж за русского дядьку, да такого симпатичного…
– Да что ты? – удивилась Ирини.
– Да уж прямо! – воспротивилась Эльпида. – Просто приехала попрощаться с Осакаровкой. Мы ведь уезжаем в Грецию.
Ирини широко раскрыла глаза:
– Как! Я переезжаю на Кавказ к вам, а вы опять куда подальше, в Грецию, к проклятым капиталистам?
Эльпида только открыла рот ответить на яростное Иринино возмущение, как разговор пришлось прервать: прибыл толстый и шикарный Слон на легковом автомобиле своего брата. После объятий и приветствий наперебой, загрузились в машину и через десять минут входили в дом Кики, где их гостеприимно встречали и усаживали за стол ее дочери. Позже появились Генерал и Харитон со своими женами. Генерал выставил на стол бутылку «Столичной» и «Портвейна». Сидели до поздней ночи, не могли наговориться.
Выяснилось, что все так или иначе сидят на чемоданах, кроме Харика и Генерала.
Братья Христопуло весьма скептически воспринимали восторги и чаяния отъезжающих друзей и сестры. Генерал особенно не приветствовал отъезд в Грецию, живописуя, какие сложности их ожидают в капиталистической стране.
– Как вы можете? Неужели не будете скучать по своим родным местам? – укоризненно-удивленно обращался он, направляя свой колкий взгляд то на одного, то на другого. – Неужели вам не будут сниться наши степные просторы, мерещиться сухие ветра, запахи родной Осакаровки?
– Ладно, не осуждай нас! – оправдывался за всех Слон. – Знаю, будет давить ностальгия. Но иногда. Потому, как работы так много, что скучать некогда.
– Слава Богу, у меня есть мой сынок, Жорик, он мне заменит все на свете. Так, что и мне не до скуки будет, – поддержала его Ксенексолца. – Да и куда мы денемся от Осакаровки? Здесь у меня мать, братья… Будем иногда приезжать из Геленджика.
– А мне не привыкать скучать, – удрученно заметила Ирини, уж двадцать лет тоскую, а изменить ничего не могу. Человек предполагает, а Бог располагает… Еду на Кавказ из-за своих дочек, – смахнула слезу Ирини, а ведь мечтала об Осакаровке…
– Ну, ну, – усмехнулся Генерал, – людям всегда что-нибудь мешает исполниться мечте…
– Что ж, дочек ведь не бросишь, – с сочувственным пониманием отметила Парфена, – но ты женщина молодая, приезжай сюда хотя бы раз в году. Пенсия не за горами. Будет время приезжать. Хоть душу отведешь с нами.
– Правильно, почаще приезжай, – поддержал жену Харик и ласково, ободряюще посмотрел на сестру. Ирини кивнула и незаметно взглянула на любимого младшего брата. Невеселое лицо Генерала, само собой, выражало неодобрение. Он промолчал, делая вид, что занят своей тарелкой с котлетами и винегретом. Жена его, рядом с ним, тоже выглядела опечаленной.
Долго они сидели за столом гостеприимной Кики, понимая, но не веря, что судьба разводит их на долгие годы. Разошлись с чувством, что не хватило им еще несколько часов, чтобы повспоминать молодость и обсудить все, что хотелось бы.
Назавтра, в яркий солнечный полдень за Ирини зашла Эльпида и вдвоем они отправились к Ксенексолце. Встретила их ее мать, худенькая, подвижная бабушка с палочкой в руке. Глаза ее сразу же увлажнились, как только увидела дочь незабвенной подруги. У Ирини сжалось сердце при виде маминой подруги. Вот такая была бы сейчас ее мама – Роконоца.
– Тем ке Панаийя! Ирини! Мне показалась живая Роконоца идет! Как все-таки ты на нее похожа! Редко бывает такое сходство! Ирини – дочь Роконоцы, и секунды никто сомневаться не станет.
Ирини засмеялась:
– Так моя родная дочь, Наталия, сколько раз нас с ней путала, хотя я тогда была моложе мамы на двадцать лет.
– Да, да, да, – горестно качала головой бабушка Ксенексолца. Из дома вылетела Мария-Ксенексолца и завизжала:
– Девчонки, ой, девчонки, молодцы что пришли, пойдемте посмотрите на мое сокровище! – и позвала:
– Жорик, Жорик, пулопом, иди сюда!
На пороге появился рыжеволосый пацаненок лет пяти. Ксенексолца взяла его за руку, погладила по голове:
– Ну, посмотрите на моего богатыря, на мой подарок судьбы, – говорила она, кивая на ребенка.
Тот вывернулся и побежал по двору с мячом. Мать и бабушка любовно проводили его глазами.
– Что б я без него делала? Не знаю! – как пропела, счастливо улыбаясь Ксенексолца.
– Бедная, как ты выносила его в твоем возрасте, и как пережил твой прежний муж? – спросила Ирини.
– Как узнал, что беременна от другого, бросился с кулаками. Потом умолял остаться, чтоб вместе воспитали ребенка. Но я ушла. Мой Василий, слава Богу, разведен был, ну, мы и поженились. Хороший он человек, даром, что парфалос, – рассказывала подруга, все время с нежностью поглядывая в сторону играющего сына. – Ну, а в наше время, какое это имеет значение? Теперь я, девочки, чтоб знали, ношу фамилию – Венетиади.
Ксенексолца говорила, а едва заметная улыбка все время играла на ее лице. Подруги видели, что уж очень довольна она своей теперешней жизнью.
– Вы, девочки, скоро будете бабушками, а я вот только сподобилась…, – кивнула она на своего сыночка.
Все трое с минуту наблюдали, как ее Жорик бедово гонял по двору мяч.
Эльпида обняла ее:
– А лучше поздно, чем никогда… Парень у тебя – что надо, крепыш! Рожала небось тяжело?
– И вспоминать страшно. Хорошо, что существует на свете «кесарево сечение». Зато есть сынок теперь у меня. Боевой. Есть в кого!
– Да, точно, – отметила Эльпида, если у нас в Осакаровке и были бойкие девчонки, так первыми были вы, дорогие мои подружки. Против вас я – мокрая курица.
– Ну уж, так уж и мокрая, – улыбнулась, довольная ее замечанием, Ирини. – Как уж ты выносишь двоеженство своего Харитона, не каждый такое вынесет.
Эльпида нахмурилась:
– А куда мне деваться со своей чокнутой любовью: для меня никто не может существовать кроме него. Сколько ухажеров и сейчас набиваются, а я даже изменить ему не могу. Вот уже три месяца не вижу его, вся извелась. И Георгий в Краснодаре, в своем юридическом институте… Скоро, даст Бог, приедет на каникулы. Скучаю страшно!
– Тебе уж недолго осталось, поедешь в Салоники.
– Поеду, – улыбнулась Эльпида
– А Георгий?
– Он только четыре года отучился в университете. Надо еще год.
– Надо же, – покачала головой Ирини, – люди теперь по два института заканчивают.
Эльпида сокрушенно пожала плечами:
– А, что он будет делать со своими дипломами? В Греции они никому не нужны.
– Так пусть здесь останется…
– Посмотрим… Как я без него…
Видимо, Эльпиде не хотелось говорить на больную тему.
– Да, девочки, – вздохнула Ирини, – хорошо я встречаю свою третью молодость!
Ксенексолца рассмеялась:
– Третья молодость… Ты о чем?