– А что, Харитон не рассказывал, что мы занимаемся вольной борьбой? – спросил слегка запыхавшийся Слон.
– Ой, Слон, особенно ты! – засмеялся Иван. – Он знаете, дед Самсон, лентяй, каких свет не видывал! Мы тренируемся, а он все норовит, чем другим заняться. А поспать ему – дело номер один.
Слон слушал высказывания друга с улыбкой, затем спокойно возразил:
– Ну уж ты и загнул. Не слушайте его, ну пропускал занятия, ну и ладно. Мне много тренироваться опасно. Я и так кого угодно могу с одного раза на землю положить.
Ребята заспорили, кто как кого может положить и хотели опять продемонстрировать свое спортивное мастерство, но яя София замахала руками и выпроводила их из дома.
В середине августа Осакаровка становится особенно знойной и пыльной. Слон, его младший брат Арсен и Иван Балуевский, который заночевал у братьев, шли босиком, несли свою заношенную обувь в руках. Было воскресное утро. Палящее солнце уже хорошо прогрело дорожную пыль, в ноги почти полностью утопали. Приятно было опускать ноги в шелковые горячие недра пыли. Единственное, что портило эту приятность, так это редко проезжающие грузовички: приходилось отбегать в сторону, но пыль все – равно их догоняла, незаметно припорашивая с ног до головы. Ну, а что делать? Вдыхали дорожную пылюку и дальше шли. Друзья должны были зайти за Харитоном и Генералом. Сегодня они все обещали помочь своему однокласснику Сереге Новикову починить крышу сарая. Потом собирались пойти на озеро, если успеют. У Слона старые штаны держались на честном слове, но были все в заплатках без дыр, как и у брата. У Ивана же на колене заплатка почти оторвалась и неудобно трепыхалась при ходьбе. На плече рубахи зияла большая прореха.
– Ты что ж не нашьешь заплатку? – спросил Слон, показывая глазами на коленку.
– Нет такой возможности, – прозвучал беспечный ответ.
– Что так?
– А вот так! Баба Нюра потеряла последнюю иголку. Искала, искала – не нашла. Теперь надо идти в магазин, может будут в продаже. Бабуля говорит, что они не всегда бывают.
– А у нас тоже беда – нитки кончились. Мать с сеструхой не успевают штопать нам всем. А иголка, как будто была.
– Что? Может, оторвать эту заплатку совсем? – спросил озабоченно Иван, оглядывая себя.
– Она ж тебе не мешает? Подожди, пусть все-таки баба Нюра похлопочет над твоими штанами. Видишь какой я – весь в швах, – он хлопнул себя по бокам и засмеялся.
– Ну, ничего, зато какой костюмчик я себе купил, а? Загляденье! – хвалился Иван обновой, приобретенной на заработанные летом деньги.
– Хм! – Слон гордо задрал подбородок:
– Ты еще мой костюм не видел – загляденье: синенький, в полосочку!
Иван оглянулся на Харитона:
– Мне больше всех нравится его костюм, точнее, как он на нем сидит.
– Конечно! С его-то фигурой спортсмена. Это мы с тобой ни то, ни се: я толстяк, а ты – малый худощавый. Худощавый и прыщавый, – хихикнул Слон.
– Ладно тебе, – возмутился Иван, – подумаешь: три прыща на лбу. Интересно почему у тебя их нет?
– Откуда мне знать? У Харитона – есть, у Генерала – есть, у тебя – есть, а у меня вот – нет!
– Счастливчик! – Иван принялся ощупывать свой лоб.
– Да ладно вам, затеяли разговор ни о чем, пошли быстрее, а то сегодня не попадем на озеро, – напомнил им Арсен. Всю дорогу он шел и только улыбался разговору товарищей старшего брата. Ребята подхватились и пошли быстрее.
Но, как выяснилось, планы ребят были несколько нарушены. Генералова семья собралась заколоть заболевшую свинью. Митька-Харитон им помогал, так что Иван и Слон должны были идти к однокласснику сами.
– Жаль, – разочарованно произнес Иван.
– Что жаль? – спросил зоркий дед Самсон
– Свинью, конечно, дедушка, – ответил озорно Иван.
– Да ничего, все равно резать было через месяц, – дед деловито натачивал нож.
Подошел Харитон, пожали друг другу руки.
– Жаль, конечно, что планы расстроились, – Харитон, молодецки махнув широким ножом, как саблей, сказал:
– Сходите к Новикову сами, там я думаю делать нам всем нечего. Может встретимся часа в три четыре…
– Вопросов нет, тем более – с нами крепыш Арсен. А как закончим, завернем на обратном пути, – Иван повесил картинно свою руку через плечо Арсена и, разговаривая крутил голову в стороны, где пробегала по делам Ирини, махнувшая им с самого начала рукой и теперь не обращавшая на них внимания. Пока ребята еще не ушли, деловитый Самсон позвал их помочь держать свинью, которая, несмотря на болезненную слабость дергала связанные ноги и визжала пронзительно, предчувствуя близкий конец. Чувствительный Слон заткнул поначалу свои уши, потом по команде, навалился на нее. Ирини с Кики смотрели на происходящее. Сверкнуло лезвие огромного ножа в руках деда Самсона. Усилившийся вдвое визг прервался, из горла хлестнула бордово-черная кровь. Дед отошел. Теперь за тушу принялся Пантелей, братья Христопуло и Харитон. Роконоца и дочери суетились с горячей водой, клеенками, ножами и кастрюлями.
– Ну, что? – кивнул на тушу Генерал. – Будем сегодня есть свежатину. Приходите вечером.
– Обязательно придем, спасибо за приглашение отозвался, как всегда, за всех, Иван уже у калитки, украдкой посматривая в сторону сестер.
– А ты не иначе, как на девчонок у нас заглядываешься? – спросил заковыристо Яшка. – Так ты это брось! Христопуло никогда на русских не женятся и не выходят замуж.
– Каких девчат? Про кого это ты, пацан? – нашелся Иван, но лицо его залила краска. – Ирини, что ли?
– Не слушай его, Ваня, – вмешалась, проходящая мимо, яя София, – ребенку еще учиться и учиться, а ты его уже здесь чуть не женишь, придумал тоже, – обратилась она к Яшке. – Кому, в самом деле, не понравится наша красавица, это ведь не значит, что все собираются повести ее под венец. Да и то правда, сынок, наши девушки не смотрят на русских, им, слава Богу, хватает своих греков.
Все это яя говорила на плохом русском, и с большим акцентом. Она потому и говорила редко, что стеснялась своего языка.
– И я так думаю, яя София, – обрадовался поддержке Иван, – посмотришь на такую девушку и душа запоет, а чтобы мысли были какие неправедные, такого, крест даю, нет!
Иван взялся за калитку, дерзко обвел глазами присутствующих:
– Ну, нам пора, ребята. Слон, ты идешь?
Слон тоже попрощался. Уже в дверях, Иван дружелюбно положил руку на плечо Слона.
– Так-то, брат, ты тоже не проходишь в женихи, – сказал он с напускной грустью.
– Я то?
– Ты – то. Разве ты не армянин?
– А, что армянин, что грек – разницы нет, – ответил тот. Греки и армяне – похожие нации.
– Ну, нет, – Иван поднял палец и поднес его к своему носу, копируя манеру Самсона, – гусь свинье не товарищ, не так ли говорит яя София? – он обернулся к Арсену.
Тот смущенно улыбнулся и поддакнул:
– Правильно, правильно.
Несколько минут друзья шли, понуро опустив головы.
– Вот – те и на! – вдруг поделился своими мыслями Иван. – Еще и подумать не успел, а уже все знают…
– Что знают? – прикинулся непонятливым Слон
– Ну, что мне нравится Ирини.
– А тебе она в самом деле нравится?
– А кому она не нравится, сам же говорил…
– Вот-вот. И Мураду она нравилась. Ну а мне, по правде, другая нравится больше. Та не такая красивая, но душевная.
– Я знаю кто, – засмеялся Арсен.
– Помалкивай, тебя не спрашивают, – Слон толкнул его локтем в бок.
– Ой, ой, кто же такая? Эльпида, что ли? – вяло спросил Иван.
– А ты откуда знаешь?
– Да все знают, или догадываются.
Слон был явно удручен:
– Ничего себе: так прям все-все и знают?
– Да успокойся, кому какое дело. И вообще, что это за феодализм какой-то: жениться только на своей нации. Я вот возьму и женюсь на казашке.
Слон хохотнул.
– С тебя станется, дурак! И родится, тебе на радость, узкоглазая доченька. Арсен тоже хихикнул.
Иван вдруг остановился:
– Завтра же спрошу у Харитона, что это за дела, неужели, если я захочу жениться на гречанке, ей не позволят? Дед Самсон – пещерный человек, он рассуждает по – старому. А если это любовь? – Иван распалялся, руки его ожесточенно жестикулировали, он как бы сам с собой рассуждал.
Слон грузно шагал рядом и сопел. Разговор он воспринимал серьезно. Уже на подходе к дому Новикова сказал:
– Ну ладно, не женишься на Ирини, зато все остальное у тебя должно сложиться хорошо, ведь ты русский, а русским везде зеленая дорога, не то, что я – бедный армянин. Мне вообще труба, – он сплюнул. – Подождите меня, я посмотрю, где Серега. Пусть собаку подержит: она у него злющая.
Он ожесточенно дернул ручку калитки. Хлипкая дверца скрипнула и затем легко охнула, закрываясь за вошедшим. Захлебываясь, залаяла собака.
Минуту Иван смотрел на калитку с удивленно вздернутой бровью, подумал:
«А ведь точно, он на Эльпиду серьезные виды имеет. И молчал все время, думал никто не замечал, как он с лица меняется при виде ее? И про меня все-все знают, тоже, небось, все на лице написано, – думал он удрученно. – Эх ты, простачок!».
Иван вздохнул, повел глазами вокруг. Арсен уселся на лавку в тени молодого тополя, разморенный жарой, закрыл глаза. Саманный, низкий домик был крайним на короткой улочке, на самой окраине поселка. Иван зашел за угол и перед ним открылась бескрайняя степь, с колышущейся, высокой травой. Легкий утренний ветер дул в его сторону и было приятно вздыхать смесь степных травных запахов. Волосы на голове зашевелились под ветерком и хотелось, чтоб он подул посильнее и, чтоб запахи были погуще. Хотелось забежать подальше в степь, как часто он вместе с друзьями делал это, упасть ничком в траву и вдыхать горький запах полыни или ковыли. А еще лучше, по позднее вечером улечься и смотреть в бездонное высокое звездное небо, слушать все более оживляющийся стрекот сверчков. Иван улыбнулся, вспоминая, как несколько лет назад он с ребятами неутомимо вылавливал ящериц на залысинах степи у железной дорогой.