– У тебя все так запланировано, как будто видишь, что с тобой будет через год и через десять, – удивился Алексис.
– Он у меня такой, – подтвердила Дина.
– А вот меня больше интересует, как там в Казахстане? Как осакаровские родные? Как Генерал, Роконоца, Ирини? Выкладывайте все новости и поподробнее, а то ваши рассказы слишком скупые, – обратился Алексис к друзьям.
Харитон и Слон выложили все новости: Роконоца дождалась Ирини этим летом. У подруг Эльпиды, Ирини и Кики пополнение – родили почти в одно время. У сестер дочки, а у Эльпиды сын. Алексис уважительно похлопал по плечу друга.
– Ну Дмитрий, счастливчик! Как назвал сына?
– Георгием!
– Ах – ах, загордился, – поддел его Слон и тут же предложил:
– А давайте выпьем за здоровье детей наших осакаровских родных и друзей!
Выпили еще по стопке и Митька рассказал, что Харитон Христопуло все страдает за своей Парфеной, но замуж ее так и не отдали за него. Генерал работает, хорошо зарабатывает. Купил новую мебель и радиоприемник, перестроил и расширил сарай. У Эльпидиных родственников ничего не изменилось, кроме как теперь дружно нянчат Георгия.
При упоминании о нем, все еще раз дружно поздравили счастливого отца, подняли тост за него и выпили. Все заговорили, наперебой перекрикивая друг друга. Но Алексис поднял руку, прося тишины.
– Подождите, ребята. Дайте еще спросить казахстанцев.
Обратившись к Слону с Харитоном, чуть заплетающимся языком, он спросил:
– Целину недалеко от вас подняли? Элеватор осакаровский, небось, переполнен пшеницей…
– Поднимают, – ответил Харитон. Столько людей новых и техники! Такое впечатление, что на полях гудит день и ночь.
– Да, великое дело – Целина, – оживился, как будто задремавший после последней рюмки, Слава, – я тоже хотел бы туда податься. Да не отпустили. Здесь нужен, – заявил он многозначительно.
– Да, там переводчики не нужны, – усмехнулся Харитон, – там в основном герои – рабочие: украинцы, казахи, узбеки, короче со всех республик ребята. Особый народ. Живут чуть ли не под открытым небом, ни помыться, ни побриться, а им хоть бы что. Довольны, и все им нипочем.
– Это-ж сколько их там понаехало?
– Сотни тысяч. Так я слышал. Может, полмиллиона или больше, – ответил Слон. Когда мы отсюда обратно в Осакаровку ехали, с нами ехал начальник строительства в Акмолинске, так он говорил, что примерно четыреста тысяч молодых ребят приехали по комсомольским путевкам. Не успевают строить общежития для них. Живут в палатках, вагонах, или просто под открытым небом в летнее время. Тяжелый труд. Ребята в основном энтузиасты, мечтают об одном – накормить свою страну. Опередить Америку не только в промышленном производстве, но и в сельском хозяйстве.
Слон все это слышал от Генерала и теперь сам говорил с энтузиазмом, восхищенно. Пожалуй, он бы говорил еще много, но Дина остановила его:
– Короче, жилы рвут ребята, пашут, пашут, а награды за это – никакой. Семьи живут в общежитиях. Это нормально? Я б с ума сошла!
Все на нее посмотрели с недоумением:
– Так что теперь, не поднимать целину, пусть народ голодает? – спросил Слава, глядя ей в упор в глаза. Но Дина не смутилась:
– Поднимать-то, поднимать, но надо было людям условия хоть какие-то создать. Правильно? А то мы тут рассуждаем, сидя в красивой, обставленной квартире, а каково человеку, когда он отпахал двенадцать часов, а прийти отдохнуть некуда? А завтра опять на работу?
Все опять переглянулись.
– Да-а-а, протянула Клео. Не знаю, выдержать, конечно, трудно.
– Наши все могут преодолеть, любые трудности, – не соглашался Слава, – и не такое переносили. Такую войну вынесли, победили. А что там Целина!
Я больше, чем уверен, ни один из них не пожалеет, что отдал годы жизни, чтобы обработать новые земли, засеять их, вырастить зерно и накормить страну. Я бы не пожалел, – закончил он вдохновенно.
– Придется мне с ним туда отправиться, – тихо заметила Клео. – Слава мой – замечательный человек, а там бы, наверно, проявил бы чудеса трудоспособности и выносливости. И я б совсем загордилась бы своим мужем. И мне, чертежнице, место найдется. Давай поедем, Слава, – обратилась она к мужу.
– Завтра напишу рапорт.
Клео засмеялась:
– Никто его не отпустит, хоть завалит их рапортами.
Долго они обсуждали животрепещущий целинный вопрос, спорили обо всем и ни о чем, наконец свалились спать. Все гости ночевали в двух комнатах. Кому достался диван, кому раскладушка, кому матрас на полу.
На второй день по магазинам ходили вчетвером. Алексис помогал носить тяжелые сумки с покупками. Через три дня Клео устроила им всем поход в Большой театр на балет «Лебединое озеро». Дина переживала, что нечего на себя надеть. Поэтому пол дня перед посещением театра, она со Слоном искала себе достойное платье по всей Москве. На балет она явилась в совершенно приличном, нарядном платье и была в очень хорошем настроении. Упросила ребят обойти все возможные для посещения публики закоулки театра. После балета она говорила:
– Если б я жила в Москве, я б в театр ходила ежедневно. Тратила б всю свою зарплату на него.
Слон настороженно смотрел на нее:
– Дорогая, тогда я буду вынужден изменить своей мечте и не стремиться переехать сюда, если все наши деньги будут уходить на Большой театр.
– Ну, Алик, я ж утрирую, как ты не понимаешь!
Слон понимающе кивнул головой:
– А то, знаешь, я, было, засомневался…
Харитону и Слону балет не понравился, а музыка Чайковского, конечно, ничего была. Алексис не распространялся о своих впечатлениях.
Через день провожать их на вокзал поехал Алексис. Слава довез на служебной машине часть багажа и уехал, остальное было размещено в такси: все четверо держали на себе тоже сумки или коробки. Поезд подавали раньше на полчаса, так что ребята, занесли все, плотно уложили и вышли из вагона попрощаться. Дина сидела в купе и неусыпно стерегла багаж.
Поезд дал гудок, молодые коммерсанты последний раз обнялись с Алексисом. И вот они уже мчатся по российским просторам в родной Казахстан. Харитон выглядел грустным, ему явно не хотелось разговаривать.
– Ладно, старик, что ты такой мрачный. Увидитесь еще с Алексисом. Какие ваши годы!
Харитон хмыкнул, в своем углу у окна:
– Завидую ему. Через день поедет на Кавказ, наведается в Красную Поляну. В этом поселке живут на девяносто процентов греки, а были также, как юревичские – сосланы. Но поселок не развалился. Все дома целы. Ему есть куда приехать, не то, что мне. Ты видел в каком состоянии Юревичи и Лекашовка.
– Да ладно тебе, Харитон! Не ты один такой несчастный. Взять меня: ну кто будет ждать такого молодца в Нагорном Карабахе? Мать говорит, что по ее линии родные все умерли, а отцовскую родню она плохо знала. Отец умер пять лет назад, теперь разве я кого найду сам?
– Давай лучше хлопнем еще одну бутылочку с горя, а?
– Не хочу, – отвернулся к окну Харитон, – сейчас поднимусь на верхнюю, посплю. Быстрее время пройдет.
– Давай, давай, уж наверное соскучился по дитю и жене, – улыбнулась Дина, – Эля – то точно все глаза проглядела.
Харитон ничего не ответил, полез наверх.
Дина еще раз просчитала, где, в каком углу находится их общий багаж. Спать ночью она не собиралась, потому что мужики нагрузились и будут давать храпака, не до чемоданов и баулов им будет.
Мысленно она уже распределила, куда они со Слоном распределят деньги. На много она не рассчитывала, потому как муж предупредил о покупке машины. И это было розовой ее мечтой, в которую она не совсем верила. Хотя, если Харитон замахнулся на такую покупку, значит и им светит автомобиль. Боже мой, она представляла, как она будет разъезжать, как королева всюду и везде куда захочет, на зависть всем подругам. Кроме, разумеется, Эли. Скорей бы все было позади!
Она же взялась продать часть вещей вместе с мужем на толчке у себя в городе, остальным распорядятся Харитон с женой.
Между тем, в дороге, им с трудом удалось избежать скандала, по поводу большого багажа. Старик-проводник, ветеран войны придрался, даже хотел вызвать милицию. Ему не понравилось, что все третьи полки были заставлены, а он хотел там разместить подсевших на одной из станций мужа и жену. Жена расположилась на свободной второй полке, а мужу не было места. Дина уступила свое, села в ноги к мужу. Что ей? Все равно не спала. Но старик гнул свое: не положено все занимать под багаж. Харитон со Слоном и так подъезжали к нему и эдак, а тот ни в какую. Если б не Динино умение убедить кого угодно, неизвестно чем бы кончилось их предприятие. Она прогнала с коридора скандаливших «спекулянтов», то есть Слона и Харитона, как их называл громогласно проводник и зашла в его закуток, где лежал видавший виды кисет, прикрытые газетой «Труд» остатки еды, а на гвозде висел мятый казенный пиджак.
Придумывая на ходу историю о детдоме, в который они везут вещи детям – показала чемодан спорткостюмов, игрушки, которые Харитон вез Мишутке и сыну на будущее, она сумела его убедить смилостивиться после того, как оставила ему один шерстяной спортивный костюм, «чтоб удобнее было ночью вставать в теплой одежде». К этому подарку она присовокупила бутылку «Столичной» водки. Дина не знала, чем именно она купила проводника, Юрия Силантьевича, то ли костюмом, то ли водкой, то ли сладкими речами, но семейную пару он перевел в другое купе.
– Скорее всего, всем вместе подкупила, молодец, Дина, умеешь разговаривать с людьми! – говорил довольный Харитон, – а то уж такой упертый, так и хотелось мне ему дать в бок. Да, не молодой уж, жалко. Был бы в моих годах, точно бы дал!
– За что? За то, что честно работу делает? – весело сверкнула глазами Дина.
– Нечего мешать людям. Я ничего не украл. Делаю свою работу. А он пусть делает свою!
– Правильно, – сказал Слон, – каждый должен делать свое дело. Спекулянтов нашел! – возмущенный Слон театрально сплюнул.
– Самые настоящие спекулянты. А кто мы еще такие? – пожала плечами Дина, прижимаясь к мужу, – успокойся дорогой, все будет нормально!