Последняя серьезная двухлетняя обида на мужа осталась еще со времени рождения Женечки. Конечно, ждали сына, ан, нет, опять дочь. Савва должен был прийти вечером за ними, но Ирини решила сама добраться, благо, что больница рядом с их домом, где-то десять минут ходьбы. Застала мужа, городящего забор. А ведь говорил, когда навещал ее в роддоме, что уже загородил. На вопрос Ирини, – «что ж ты нахвастал мне», он ответил, что собирался до ее прихода все-равно сделать, а она, возьми, и раньше пришла.
– Что ж, дорогой, такую возможность надо было предусмотреть, – поддела она его.
Савва молчал. В самом деле, никто его за язык не тянул. Сам взял и ляпнул, что уже закончил с этим делом тогда, как еще оно и не начиналось. Ей бы не обратить на это внимание, но, как всегда, она все утрирует, как будто он сделал какое-то преступление. Савва хотел насупиться, но пересилил себя, подошел посмотреть на ребенка.
– Симпатичная.
– Смуглявая, в тебя, – отметила Ирини и прошла в дом
Все ничего. К вечеру, Савва и в самом деле достроил забор. Вошел в дом и получил такой разнос, который и не предполагал, что можно услышать от жены. Савва искал пятый угол, самое главное, что он, и в самом деле, был виноват. Оказывается соседка, бабка Кучеренчиха пришла посмотреть на новорожденную и доложила Ирини про недавнее происшествие: двухлетняя Катя наложила в трусы, и он, папаша, велел Наташе поменять ей трусы и подмыть, а та, недолго думая, понесла ее через два дома на речку. Там подмывая ее, она, не удержав тяжелую сестру, выпустила ее из рук. Ребенок уже захлебывался, когда ее вытащила Кучеренчиха, живущая рядом. Бог уберег ее от трагедии. Ирини рвала и метала:
– Это-ж надо додуматься, отпустить детей на речку!
– Я не заметил, как она понесла туда ребенка, – слабо оправдывался Савва. Бедная Наталия сидела тихонько на кровати около новорожденной и помалкивала. Она чувствовала себя виноватой.
Через полчаса, чтобы как-то загладить вину и начать разговор, он подошел к детям:
– Ну, что Наталия, нравится тебе новая сестричка?
– Так себе, – вяло ответила дочь.
– А что так?
– Потому что нянчить меня будете заставлять. И гулять не будете пускать, – тихо ответила Наташа.
Савва и Ирини удивленно переглянулись:
– Но ты ведь должна маме помогать, как ты думаешь? – спросил Савва.
– Должна, конечно, но не всегда же! Вон Люда целый день гуляет, никто ей не запрещает, потому что у нее нет сестер.
– Дурочка, разве это хорошо не иметь сестер? Вот вырастешь, будешь еще как радоваться, что есть у тебя родные сестры. Увидишь! – убеждал ее Савва.
Но Наташу, похоже, такая перспектива не радовала. Она посетовала:
– То за одной сестрой смотрела, а теперь за двумя придется.
Родители рассмеялись.
– Бедная, ты бедная. А как ты хотела? Ты же старшая у нас дочка, кто же маме поможет, если не ты? Смотри какая у тебя хорошенькая сестричка. Разве не нравится она тебе?
Наташа ответила, что нравится и попросилась на улицу. Ирини помнит, что не отпустила ее гулять, потому что она должна была помочь ей искупать ребенка. Дома не оказалось воды и, пока Савва ходил за водой, она дергала Наташу сделать то одно то другое и успела отругать, за то, что нерасторопна и даже замахнулась треснуть ее, но та успела отскочить. Потом весь вечер старшая дочь, насупившись, молча помогала ей.
Ирини видела, что Наташа боялась ее, как огня, но ничего не могла с собой поделать. Даже сегодня, первый день после недельного отсутствия, она была несдержанна по отношению к ней. А как по-другому учить уму – разуму, она не знала. Да и когда было этим заниматься? С утра до вечера всюду работа. При Савве она стеснялась бить дочь. Наталия бежала к отцу, хватала его за длинные ноги, как бы прося защиты. Как ее не ругать и не бить, когда она вечно куда-то девается и делает все не так, как надо. Тетя Соня иногда делала ей замечания за такое отношение к дочери.
– А что мне с ней делать? У нее одна забота бегать по улицам с соседской девчонкой. Не ела б, не пила только бы бегала по улицам. Раз скажешь, два скажешь, ну и лопается терпение.
– Разговаривай с ней, доброе слово сильнее тумаков.
– Да, что я враг, что ли своему ребенку? Сама знаю, что перегибаю палку, но никак не соберусь взять себя в руки. Какая-то нервная, себя не узнаю.
– С Саввой все нормально?
– А я его вижу? Целыми днями на Буруле, а я одна с детьми. Сама знаешь не сахар жизнь. Кстати, и сахара дома часто нет. Бывает за хлебом не могу сходить, если не услежу за Наташкой: сбежит на улицу и с концами. Вот так.
– Он, что раз в неделю приезжает?
– На воскресенье. Посидит пятнадцать минут с детьми, вот и вся его отцовская забота. Ему хорошо быть спокойным и уравновешенным.
– Да, статья у тебя неважная. Тяжело так жить, без родных и близких.
У Ирини навернулись слезы на глазах.
– Не напоминай мне хоть об этом. Маму каждый день во сне вижу. Наталия, часто говорит, что видит бабушку во сне.
Тетя Соня удивленно подняла брови.
– Что она сильно любит бабушку?
– Очень. Когда уезжали, мама поцеловала ее на прощание и заплакала, а Наталия, как увидела бабушку плачущей, так закатилась таким плачем на два часа, что пока не отхлестала, она не перестала лить слезы.
Тетя Соня удивленно покачала головой. Ирини продолжала жаловаться:
– Скучаю по сестре, братьям, родным, по всей Осакаровке. А ему хоть бы что! Только мечтает съездить на Кавказ, повидать родные места, свою тетку Раю, еще кого-то, Костаса какого-то.
Подруга поинтересовалась:
– А, кто его тетка Рая? Кем работает?
– Парикмахерша. Свекруха моя говорила, что красивая, но вздорная. Какая же на самом деле не знаю, не пришлось встретиться.
– Если она такая, то лучше с такой и вовек не встречаться.
– То-то и оно, но мой муженек не дождется этого счастливого момента.
– А что он серьезно хочет поехать туда?
– Говорю тебе, мечтает, – сказала Ирини с видимым неудовольствием на это его желание.
– Ведь, это денег стоит больших, а у вас такие расходы на дом.
– Вот так, тетя Соня, ты как родственница, хоть бы ему сказала. А то он считает, раз он работает, то имеет право. А я как будто не работаю, представляешь в каком я положении. Я должна доказывать, что я работаю.
– И не меньше его работаешь, – проговорила тетя Соня. Довязав шерстяной носок, она встала и потянулась. Заскрипели косточки. Крепкая и симпатичная была тетка Соня. Главное – умная. Одно удовольствие с ней поговорить.
– Ну ладно, что это мы с тобой все о грустном. Давай, сходим куда-нибудь вместе, – предложила тетка.
– Когда? А детей куда? Даже Савкиной сестры Аньки нет. Сама знаешь – уехала к братьям в Осакаровку перед самыми моими родами, видимо, не хотела слышать детский крик.
– Может, место освобождала, вам самим здесь тесно?
Ирини раздраженно пожала плечами.
– Может, и так… Вообще-то, она уже раза два – три то приезжает ненадолго, то уезжает. С Саввиными деньгами, конечно.
– Бог с ней! Давай пойдем сфотографируемся в воскресенье, когда Савва дома будет. Пусть посидит с детьми, посмотрит, как это бывает. Женечке твоей уж больше года, можно на часа два-три оставить, – сказала тетка и весело обняла родственницу за плечи.
Хмурое лицо Ирини прояснилось.
– А что и пусть посидит. Ничего с ним не сделается. Как я с ними сижу почти семь лет?
– Ну вот и хорошо, и ладно! Значит, жди меня в воскресенье с утра, сама скажу ему, что нам надо сходить по моим делам, а после фотографии, сходим в два – три магазина. Готовь деньги, подруга!
Глава одиннадцатая
В воскресенье, веселая тетка зашла за ней. Савва безоговорочно согласился остаться с детьми.
– Ладно, мне как раз надо написать пару писем. Ты ж недолго?
Ирини посмотрела на тетю Соню.
Та посмотрела на часы:
– Часа два с половиной, не меньше, – ответила за нее тетка. – Посиди, поговори с детьми, а то с работой тебе некогда и слово детям молвить.
Савва любил поговорить с тетей Соней и, мало того, что уважал ее, он видел в ней ровню себе. Она была умной и начитанной, успела выучиться еще до репрессий. А, с кем ему приходилось общаться? Все его ровесники были неграмотными или полуграмотными. Некоторые читали, конечно, газеты, но спорить с Саввой не очень – то любили, так как о политической обстановке им трудно было судить, не зная политической, исторической подоплеки и много другого. Может, Савва и сам ошибался, но кто б засомневался, ведь он, можно сказать, имел среднее образование без одного класса. С тетей Соней они часто обсуждали историю Греции, Турции и России. Как ему хотелось побольше почитать об этом, как ему хотелось поучиться еще. Неужели ему так всю жизнь придется тяжело пахать каменщиком?
Женщины ушли, а он с удовольствием открыл, недавно купленный Географический Атлас. Страны, моря, горы, а главное его любимый Кавказ. Глаза остановились на городе Краснодар, затем Адлер. Там когда-то, в доме на Андреевской улице жила их семья. Недавно он получил письмо от двоюродной сестры Нины. Как она нашла его адрес? Наверное, через тетю Раю. Сестра просила помочь ей и двоим младшим сестрам, остались они сиротами и не каждый день есть у них что поесть. Савва с Ирини собрали им тут же посылку. Оказалось, что и братья Митька с Федей послали им посылки, после подобного письма. Бедные, как они теперь там?
Глаза Саввы скользнули дальше, на север, где в горах живут своей жизнью Красная Поляна и поселок Лесной. Как там сейчас брат Костас Мавриди? Жив ли он? Может тоже сослан… Когда судьба еще даст возможность повидать родные места? Он открыл свой новый альбом с фотографиями и стал вспоминать своих родных и близких. Вот фото его чернобородого деда Анастаса, по прозвищу Армахорет. Он любил внука и, хотя был очень жадным, нередко давал деньги на гостинцы, а бабушка Анастасия души не чаяла в первом своем внуке. Все говорили, что она была некрасивой, но для Саввы она была самой, самой… и всегда с нетерпением ждал, когда мать или отец свезет его с братьями летом в гости в поселок Краевский, где жили отцовские родители.