– Что делают жители этого города в воскресный день?
Это означало согласие. Френсис получит деньги, попадет в газеты и временно вернется на вершину мира.
– Завтра даю тебе свободу. Необходимо время дать сплетням распространиться.
Он бросил на нее взгляд и впервые со времени обеда улыбнулся. На первый взгляд, его улыбка казалась вполне искренней, прекрасно оттенявшей его сильный подбородок и глубоко посаженные глаза. Правда, ему она в этом не признается.
– Мне стоит волноваться из-за того, что ты слишком осведомлена о манипулировании прессой?
– Это связано с именем и положением Бомонтов, – отмахнулась она. – Уйду, когда закончится телевизионная игра. А в офис заеду в понедельник. Договорились?
– Договорились.
Они не пожали друг другу руки. Никто из них не хотел искушать судьбу прикосновениями.
Глава 7
– Бекки! Ты не поверишь! – воскликнула Френсис, стоя перед шкафом и решая, что надеть: красное вечернее платье или что-то более сдержанное. Она ненавидела сдержанность, но при нынешнем ее бюджете это стало необходимостью.
– Неужели что-то хорошее?
Френсис ухмыльнулась. Бекки так легко возбуждалась! Френсис была совершенно уверена, что сейчас подруга подпрыгивает от волнения.
– Что-то потрясающее. Я нашла инвестора.
Послышались вопли. Френсис как можно дальше отвела от уха трубку, дожидаясь, пока не стихнет шум, и принялась перебирать вешалки. Нужно что-то сексуальное, но так, чтобы не выглядело, будто она слишком старается. А платье в понедельник в офисе будет смотреться именно так.
– Ты все еще слушаешь?
– Господи боже мой, это так волнующе! Сколько они хотят вложить?
Френсис приготовилась к новому взрыву воплей.
– До пяти.
– Тысяч?
– Миллионов, – победно сообщила она, немедленно отдергивая трубку от уха. Однако, вопреки ожиданиям, на другом конце воцарилось молчание. Она осторожно поднесла телефон к уху. – Бекки!
– Я… что? Я плохо расслышала, – нервно рассмеялась подруга. – Мне показалось, ты сказала…
– Да, да, миллионов. Пять миллионов, – повторила Френсис, вцепившись в единственный приличный костюм от «Эскада». Консервативного, по крайней мере, по ее стандартам, покроя, с облегающей прямой юбкой ниже колен и таким же облегающим жакетом с маленькой баской.
Не заметить его невозможно из-за цвета – густо-розового.
О-о, это будет идеально! Деловой, но выразительный стиль. Френсис достала костюм.
– Что? Но как? Как?!
Никогда раньше Френсис не слышала от Бекки столь сдержанных речей.
– Твои братья, да?
Френсис рассмеялась:
– О нет. Ты же знаешь, Чэдвик оставил меня без денег после нынешнего разорения. Речь идет о новом инвесторе.
Снова пауза.
– Он симпатичный?
Френсис насупилась. Бекки, конечно, не могла этого видеть. Но все равно насупилась. Она не любила выглядеть предсказуемой.
– Нет.
И это не было ложью.
Этан не просто симпатичный. Он существует в пространстве между «красивым» и «роскошным». Недостаточно красив, чтобы быть роскошным. Слишком резкие, слишком мужественные черты. Но и «красивый» тоже неправильно. Он излучает слишком много животной сексуальности, чтобы считаться красивым.
– Ну? – не унималась Бекки.
– Он, скажем так, милый.
– Ты с ним спишь?
– Нет, не в этом дело. И вообще, о сексе речи быть не может.
Но тут перед глазами всплыла картина, полностью противоречившая этому заявлению. Она представила, как он сажает ее на стол, задирает юбку, стягивает трусики и…
Бекки немедленно прервала поток мыслей.
– Френни, я просто не хочу, чтобы ты наделала глупостей.
– Не наделаю, – пообещала Френсис. – Но у меня с ним встреча завтра утром. Как быстро ты сумеешь переделать бизнес-план под пять миллионов инвестиций?
– Э-э… я перезвоню, – пообещала Бекки.
– Спасибо, Бекс.
Френсис попрощалась и пощупала тонкую шерсть костюма.
Нет, это не глупость. Всего лишь брак по расчету и с определенной целью. И цель куда выше инвестиций в галерею, хотя это тоже было в замыслах. Главное, снова вернуть Бомонтам контроль над собственной судьбой. Ладно, немного не так: вернуть одному Бомонту контроль над собственной судьбой. И это не пустяк. Необходимо вылезти из болота, в котором она погрязла. Нужно, чтобы ее имя снова что-то значило. Перестать ощущать себя мертвым грузом, в который она превратилась, стать той, кто сделает что-то для семьи.
Брак с Этаном – достойное средство для достижения этой цели. Вот, как-то так.
Мужчины, которые раньше делали ей предложение, тоже стремились быть причастными к ее семье: имя Бомонтов, состояние Бомонтов. Но никогда не хотели ее. Настоящую Френсис. Им требовалась иллюзия совершенства, которую она излучала. Хотелось иметь рядом красивую игрушку.
Чем отличается Этан? Прежде всего, тем, что не скрывает своих мотивов. Никаких сладких слов насчет того, какая она особенная и тому подобное. Только прямые переговоры. Это что-то новенькое. Френсис не хотела никаких лживых нежностей. Не хотела, чтобы он попытался заставить ее полюбить его.
Она не лгала. Она не станет его любить.
Так и будет!
– Долорес. – Френсис вплыла в приемную. – Этан, то есть, мистер Логан, у себя?
Она попыталась не покраснеть от намеренной ошибки, но не знала, удастся ли.
Долорес послала ей непроницаемый взгляд поверх очков.
– Хорошо провели уик-энд, не так ли?
Вот оно, подтверждение, в котором так нуждалась Френсис. Значит, проделка в отеле принесла свои плоды, ожидаемые результаты. Люди не только заметили, но и не стали держать язык за зубами. Ясное дело, новости разошлись мгновенно, передаваясь по телефону и имейлами. Правда, Долорес не слишком активно общалась онлайн. Если слышала о «свидании», значит, точно, вся компания знала пикантные подробности.
– Прекрасно.
Френсис не лгала. Поцелуи Этана действительно прекрасны.
– Думаю, он не так уж и плох.
– Плох ровно настолько, чтобы… – Долорес фыркнула, не договорив.
– Долорес!
На этот раз она не удержалась и вспыхнула. Не ожидала такого от пожилой леди.
– Да, он на месте.
Рука Долорес повисла над переговорным устройством.
– О-о, не стоит, я хочу его удивить.
Входя в массивную дубовую дверь, Френсис услышала, как бормочет Долорес:
– Да, мы уже так удивились!
Этан сидел за отцовским столом и работал за компьютером. Он был в рубашке с короткими рукавами. Узел галстука ослаблен. Когда Френсис распахнула дверь, он вскинул голову, однако не удивился, напротив, явно обрадовался.
– А, Френсис, – сказал он, поднимаясь.
На его лице не наблюдалось никаких следов напряжения, вызванного ею два дня назад. Он тепло улыбнулся и обошел вокруг стола, чтобы встретить ее на полпути. Но не коснулся. Даже руки не пожал.
– Я ожидал тебя сегодня.
Несмотря на отсутствие физического контакта, он так и пожирал глазами ее густо-розовый костюм. Она немного повертелась перед ним, словно нуждаясь в его одобрении, хотя оба знали, что это не так. Но когда он прошептал: «Начинаю думать, что в черном платье ты выглядишь наиболее консервативно», она снова залилась краской.
На секунду ей показалось, что он собирается наклониться и поцеловать ее в щеку. Но он этого не сделал.
– И ты не ошибешься.
Она прошествовала к кожаному диванчику и уселась.
– Итак, слышал разговоры?
– Я работал. А что, болтовня распространяется?
Френсис рассмеялась:
– Ты можешь быть трогательно-наивным. Еще бы не распространялась! Или Долорес не одарила тебя таким взглядом, как меня?
– Видишь ли…
Он дернул себя за воротничок рубашки, словно вдруг ставший слишком тесным.
– Она была почти вежлива со мной сегодня утром. Но не знаю, это из-за меня или из-за нас. Как знать, может, в этот уик-энд и ей повезло.
«В отличие от некоторых». Однако вслух не высказался, хотя смысл просматривался достаточно прозрачно.
Она широко улыбнулась и скрестила ноги, насколько позволяла узкая юбка.
– Невзирая на личную жизнь, Долорес знает, что у нас был интимный обед. А если знает Долорес, знает и вся компания. В различных газетах уже появились упоминание об ужине и даже шутливая реплика в электронной версии «Денвер пост».
– И все это после единственного обеда? – ахнул Этан. – Я впечатлен.
Она пожала плечами, словно это всего лишь еще один день в офисе. По крайней мере, для нее.
– Теперь мы здесь.
Он вздернул бровь:
– И что мы теперь должны делать?
Она вытащила из сумки компьютер.
– У тебя есть выбор: можно побеседовать об искусстве или обсудить тему галереи. Я составила проспект для потенциальных инвесторов.
Этан коротко рассмеялся:
– Скоро ты перестанешь удивлять меня.
– Очень скоро, – согласилась она. – Честно говоря, я не настолько шокирую. Видел бы ты моих братцев!
– Расскажи о них, – попросил он, усаживаясь справа, тем не менее подальше от нее. На всякий случай, чтобы ненароком не коснуться Френсис. – Поскольку нам предстоит стать родственниками и все такое. Я с ними встречусь?
Это казалось неизбежным. Почему-то она не представляла братьев, с распростертыми объятиями приветствующих Этана в лоне семьи.
– У меня девять братьев и сестер от четырех браков отца. Старшие братья не знают никаких незаконных отпрысков, но, возможно, те тоже объявятся.
Она пожала плечами, словно говорила о вполне нормальных вещах.
Для нее – да. Браки, дети, еще дети и любовь не имели с этим ничего общего.
Может, в далеком детстве было время, когда она маленькой девочкой кружилась в этом офисе, наивная и невинная, и считала, что отец любит ее братьев и их мать. Что они одна семья.
Но однажды Френсис узнала, насколько родители несчастливы. Невозможно было этого не заметить: крики, скандалы, драки, швыряние посудой и хлопанье дверями.
Как-то в пончиковую пятницу, когда ее привезли в офис со всеми коробками, она влетела в кабинет отца и увидела, что отец целуется с другой женщиной.