Ее глаза были широко раскрыты, непонятно, потому ли, что он держал ее в плену, или потому, что так смело говорил.
– Не хочу. Хочу тебя, сложную и неуправляемую.
Он прижался к ней, давая почувствовать, насколько сильно ее хочет.
– Хочу тебя, постоянно задевающую меня, издевающуюся надо мной. Хочу тебя в полном вооружении. Потому что ты самый крепкий орешек, которого я знаю. И хочу тебя совершенно без доспехов, потому что…
Но тут вспышка гнева, придававшая силу словам, внезапно испарилась, и он понял, что постоянно твердит, насколько она его раздражает, вместо того чтобы сказать прекрасной женщине, какая она великолепная.
– Потому что я хочу тебя именно такой, – пробормотал он, не уверенный в себе.
Ее губы приоткрылись как раз в тот момент, когда лифт остановился на этаже Этана. Он еще удерживал ее, но отодвинулся, когда двери стали закрываться.
Протянул ей руку.
И стал ждать.
Глава 12
– Ты хочешь меня сложной?
Френсис стояла, глядя на Этана, словно видела впервые.
Раньше никто не хотел ее сложной и неуправляемой. Хотели просто, как объект вожделения или ступеньку вверх по социальной лестнице. Как только ситуация становилась сложной и неуправляемой, помоги боже, мужчины исчезали из ее жизни. Если Френсис позволяла себе не притворяться, быть настоящей, сразу начинались неприятности. Она слишком броская, со слишком высокими запросами, слишком дорогими вкусами и амбициями. Семейная жизнь ее слишком сложная, по мнению тех, кто хотел приобщиться к престижному имени Бомонтов, но не желал ничего предпринимать для его поддержания.
Все это она слышала раньше. Много раз.
Лифт предупреждающе запищал.
– Хочу, – кивнул Этан и, схватив ее, быстро протащил в закрывающиеся двери.
Она не знала, как реагировать на это, что само по себе редкость.
Они немного постояли в коридоре. Этан крепко держал ее за руку.
– А ты, – нежно спросил он, – хочешь меня?
Она чувствовала холодную тяжесть бриллиантов на груди. Сколько тысяч долларов он потратил на них? На нее?
Если они займутся сексом, ничего не должно усложниться. Пусть все будет просто. Так всегда было в ее мире. Мужчина покупал дорогой экстравагантный подарок, женщина снимала одежду. Никаких неприятностей.
Только на деле все наоборот.
– Ты разрушаешь последнее наследие и бизнес моей семьи, – заметила она. – Ты воплощение всего, что пошло не так. Когда мы потеряли «Бруэри», я утратила часть своей индивидуальности, и мне бы стоило ненавидеть тебя за это. Боже, как я хотела ненавидеть тебя!
О боже, неужели ее глаза повлажнели? Нет! Этого просто не может быть! Ни в бейсболе, ни в делах сердечных плакать нельзя! Никак! По крайней мере, не в ее сердечных делах, потому что сердце в них не участвовало.
Она никому об этом не говорила. И никто этого не понимал. Пока не явился Этан Логан, понявший суть дела и узнавший правду о ней.
– Ты можешь по-прежнему ненавидеть меня утром. Меньшего я не ожидаю, – вздохнул он.
– А как насчет сегодняшнего вечера?
Хорошо говорить, что она нравится ему сложной и неуправляемой. Но рано или поздно это сказывается на мужчине.
Он прижался к ней сильным теплым телом. Она знала: если сдастся первой и прильнет к нему, вдохнет его древесный аромат, то пропадет.
Она и так уже много потеряла. Может ли позволить себе потерять что-то еще?
Он провел пальцами по ее лицу, запустил руки в волосы, притянул ее к себе.
– Позволь мне любить тебя сегодня, Френсис. Только ты и я.
Это было реальным. Честным. Искренним, черт бы его побрал. Это правда. Да, он не лжет. Никакой лжи, никаких комплиментов, которые бы скрывали факты лучше, чем освещали. А для человека, не умеющего говорить милых безделиц, – это сладчайшая музыка для ушей.
Дверь позади них открылась.
Не выпуская руки Этана, Френсис шагнула к номеру. Он отпер дверь и втащил ее внутрь.
– Утром ты мне перестанешь нравиться, – сообщила она дрожащим голосом, когда он развязал пояс и стащил с нее пальто.
– Но сейчас-то я тебе нравлюсь. Правда?
Правда. Господи, от того, что происходит между ними, у нее ноет сердце.
– Я больше не хочу говорить, – повелительно объявила она. Более того, думать тоже больше не хочет. Хочет только чувствовать, потеряться в сладостной свободе капитуляции перед низкой похотью.
Она схватила его за лацканы пиджака и сдернула с плеч, пытаясь раздеть так быстро, как только возможно. Он позволил, но при этом предупредил:
– Только посмей скрываться за этой стеной, Френсис.
– Я не скрываюсь, – заверила она, расстегивая ему ремень. – Я хочу тебя раздеть. Сексом лучше всего заниматься обнаженными.
Не успела она оглянуться, как он вновь прижал ее к стене и обхватил запястья.
– Нет! – зарычал Этан. – Я не хочу спать с твоими доспехами. Хочу спать с тобой, черт возьми! Ты мне нравишься! Такой, какая есть. Так что не пытайся изображать какую-то холодную дерзкую принцессу, которая выше всего этого. Выше нас.
У нее перехватило дыхание.
– Ты даже не представляешь, чего просишь у меня.
Прозвучало неуверенно, дерзко или хотя бы задорно.
– Может, и знаю.
Этан поцеловал Френсис с такой силой, что ее голова запрокинулась.
– Прости, – пробормотал он ей в губы.
– Все хорошо.
Сейчас время секса. Нужно не говорить, а чувствовать. Даже легкая боль в затылке приветствовалась, потому что не нужно говорить о ней.
– Только продолжай целовать меня так же страстно.
– Ты хочешь, чтобы было именно так?
Она попыталась вырваться. Он не поддался.
– Да. – Она понимала, что этот человек знает, чего хочет. – Хочу тебя именно таким.
Жестко и быстро. Никакой возможности остановиться и подумать. Никакой.
Из его груди вырвалось рычание, отдавшееся в ее сердце. Его возбужденный член уперся ей в живот. Да, она хотела чувствовать все это, черт возьми.
– Скажи, если что-то будет не так, – прошептал он, и она поняла, что он теряет контроль над собой. – Пообещай мне это, малышка.
Она моргнула, пытаясь стряхнуть туман желания. Разве кто-либо когда-нибудь говорил ей это?
– Конечно, – заверила она, пытаясь сделать вид, будто все ее предыдущие любовники старались сначала дать оргазм ей, ставили ее на первое место.
Он вскинул брови. Слова не нужны. Она прекрасно слышала, как он советует ей не притворяться.
– Что бы там ни было, – он поднял ее руки и сжал запястья широкой ладонью, – я ожидаю в постели полной и абсолютной честности.
– Мы пока что не в постели, – напомнила она и снова попыталась высвободиться. Но он и не подумал отпустить ее.
Не то чтобы она не возбудилась. Нет. Но чувствовала, как под обычным сексуальным возбуждением нарастает новое. Этан прижал ее к стене одной рукой. Вторая оставалась свободной. Он мог делать с ней все, что хотел.
Но остановится в тот момент, когда она прикажет ему остановиться.
Раз в жизни ей не приходится думать о чем-то, кроме того, что он собирается делать дальше.
– Повернись, – приказал он, отводя ее руки от стены ровно настолько, чтобы она могла повернуться на месте. Потом отвел волосы от шеи и – о боже! – не только поцеловал ее, но и стал жадно покусывать кожу. Повел вниз молнию платья, которое упало к ногам. Теперь на ней оставались только крохотные белые кружевные трусики, не оставлявшие простора воображению.
– О, детка! – восхищенно выдохнул Этан.
Френсис стала поворачиваться, чтобы увидеть его лицо при этих словах. Но Этан слегка шлепнул ее по ягодицам и прижал к стене всем телом.
– Не смотри, – скомандовал он. – Только чувствуй.
– Да, – простонала она, ощущая легкое жжение в том месте, где он шлепнул. – Я хочу чувствовать тебя.
Его рука снова опустилась на ее голые ягодицы, но не сильно. Он не причинял ей боли. Однако тело непроизвольно напряглось, и предвкушение следующего прикосновения прогнало все мысли из головы.
Этан свободной рукой обнял ее за талию, отвел от стены ровно настолько, чтобы сжать груди, теребя соски, пока те не затвердели от желания. Потянул за них еще сильнее.
– Так? – спросил он, обдавая жарким дыханием. Развел коленом ее ноги, и она стала тереться об него бедрами, пытаясь смягчить давление в том месте, где сосредоточились боль и жжение.
– Да, – простонала она, двигаясь непроизвольно, пытаясь найти освобождение, получить разрядку, которую мог дать только Этан.
– Хочешь большего? – Он снова потянул за сосок.
– Этан, пожалуйста, – простонала она, потому что, как ни старалась, не смогла облегчить сладостную пытку.
Этан отодвинулся от нее.
– Не шевелись, – приказал он. Освободил ей запястья, отошел на шаг.
Френсис внезапно стало холодно и неуютно. За спиной послышался звук разрываемой упаковки. Презерватив. Хорошо.
Этан положил руку ей на затылок и оттащил от стены.
– Жестко? – спросил он, желая удостовериться.
– Жестко, – почти взмолилась она. – Жестко и быстро.
Он повел ее к кровати, но вместо того, чтобы уложить, перегнул через край. Снял с нее трусики. Она осталась обнаженной. Перед ним.
Тело трепетало от желания, предвкушения и возбуждения. Это не было нежным и бережным, особенно когда он схватил ее за бедра и поднял попку, прижав к каменно-твердой эрекции. Пальцы жадно впились в ее плоть.
– Этан, – простонала Френсис, когда он снова шлепнул ее достаточно сильно, чтобы напряглись мышцы, и она едва не кончила, судорожно комкая покрывало руками. Снова напряглась, надеясь и моля о следующем прикосновении.
– Жестко, быстро и сейчас. Сейчас, Этан, иначе, клянусь, утром ты мне не понравишься. Более того, я тебя возненавижу. Сейчас, Этан, сейчас!
Он встал между ее ног и со стоном мужского удовлетворения вонзился в нее. Жестко. Френсис ахнула от внезапности вторжения.
Да, ничего не скажешь, он огромен. Однако ее тело приняло его. Он врывался в нее со всей агрессивностью, в которой она так нуждалась.