Сняв шляпу, он постучал, прислушался. Где-то глубине лилась и журчала вода, что-то подмурлыкивала в такт струе женщина… Волк потянул ручку, дверь подалась легко, без скрипа, он вошел и…
Однако!
Огромная ванна стояла посередине комнаты; леди постбальзаковского возраста, зажмурившись, поливала себя из кувшина, смывая мыльную пену с обильного тела, блестящего под струей воды. Волка поразили ее груди, он замер на пороге, сраженный; размера плюс-плюс-сайз, они покачивались, колыхались, и, зачарованный, он прошептал: ай да бабушка…
Он тихо подкрался, леди обмывала груди поролоновой мочалкой, Волк прикоснулся к ее соскам, движения его становились все шире, он гладил груди женщины, забыв о своем ревматизме, а она, казалось, не замечала ни мужчины, ни его щедрых движений, и только когда он влез в ванну – как был в камзоле – и стал грубо мять плюс-плюс-сайз, она открыла глаза и вскрикнула:
– Да это ж не охотник! Помо…
Таким же грубым поцелуем Волк закрыл ей рот, опрокинул в ванну, вода, в точности следуя закону Архимеда, перелилась через край, кавалер уже лежал без штанов и только тощие ягодицы ходили вверх-вниз, да раздавалось негромкое постанывание леди, вполне удовлетворенной подменой. Когда Волк вылез из ванны, он был мокрехонек с ног до головы.
"Однако! – снова подумал он. – Этак меня не останется для малышки".
Он позволил себя обтереть и высушить, леди порхала, мурлыкала, развешивая платье кавалера возле огня.
– Кхм, – сказал он и посмотрел вниз, на свой поджарый живот. – Не могу же я ходить голый.
Веселая вдовушка, ямочками похожая на внучку – конечно, с поправкой на почтенный возраст, – покатывалась, облачая новообретенного любовника в свою рубашку, которая висела на его тощих плечах как две двуспальные простыни, и кавалер подумал, что в ванной было весьма ничего, но сейчас надо сплавить бабушку, пока на своих двенадцатисантиметровых шпильках не приковыляла Красная Шапочка…
Кавалер схватился за спину, вовремя вспомнив про свой ревматизм; леди заквохтала, захлопотала, он слег на кровать, мученически сложив на груди руки. Последовательно отверг 41 рецепт из журнала «ЗОЖ», он охал (надо сказать, спина от физических упражнений в ванне таки разнылась) и так убедительно помирал, что дама, накинув субтильный для ее тела плащ, полетела в деревню, к аптекарше, утешая себя мыслью, что без одежды, висевшей у камина в самом плачевном состоянии, ее кавалер не сбежит.
Как только дверь закрылась, Волк сорвался с места. Он кинулся к зеркалу, потер небритые щеки, осмотрел зубы (сбоку не хватало двух), нацепил на нос очки, лежавшие на комоде, потуже подвязал ленты ночного чепца вдовушки. Застыл в стойке: в окне показались зонтик и юбочка.
Волк нырнул в постель, по стекла очков утонул в одеяле. Стук каблучков он слышал сквозь биение своего сердца. Хлопнул, складываясь, гороховый зонт, звякнула о столешницу бутылка вина в корзине. Нюдовые туфельки зацокали у самого уха, и с кавалерова лица стянули одеяло:
– Бабушка! Ты заболела?
Сквозь очки он смотрел на личико, теперь он видел ее яснее, чем там, в лесу: шея, стиснутые пушапом груди, ложбинка, красная юбочка в белый горох…
– Температурю я, внученька, – просипел волк и прикрылся одеялом. – Простыла, дождь был какой…
– Я тебе чай сделаю, – сказала Красная Шапочка. – С лимоном.
Она цокала каблучками, он разглядывал ее голые ноги и наконец не выдержал:
– Иди ко мне… полежим вместе. Мне легче станет.
– Но, бабушка…
– Идем!
Она уютно вытянулась рядом, кавалер гладил ее плечо, спускаясь все ниже, прижимался небритой мордой к грудям девушки.
– Бабушка-бабушка, почему у тебя такие колючие щеки?
– Это чтобы щекотать твою нежную кожу, – и он расстегнул тесные пуговки на льняной рубашке.
– Бабушка-бабушка, почему у тебя такая жесткая грудь?
– Это чтобы крепче прижать тебя к себе… – лапы его спускались по ее животу.
– Бабушка, а почему у тебя… ой! Почему эта штука шевелится?? ой! растет!
– Это чтобы… давай снимем рубашечку… юбочку подними… эге, да ты без трусиков… моя прелесть!
– Но ты же сама говорила, что в лес надо без трусиков ходить, что тут охотников много…
– Ай да вдовушка… раздвинь-ка ножки…
– Ой, бабушка… что это ты??
– Показываю, что делают охотники…
Волк забыл о своей спине, забыл о мокрой одежде, о леди, которая, не одолев и половины пути, попала под новый ливень и припустила домой, за зонтиком.
Неподалеку, в лесной сторожке, два деревенских охотника прятались от дождя.
– Хахаля гоняет, – уловив звуки, меланхолично заметил первый из них, поопытней.
– Да вроде женские крики, – прислушался второй. – Может, помочь?
– Да ну! Свои собаки дерутся… – ответил первый и выглянул посмотреть, не перестал ли дождь.
Часа через два проглянуло солнце и осветило тропинку, сырую траву, дрожавшие капли воды на окне. Сквозь стекло виднелся стол с початой бутылкой вина и пустой корзиной, ванна посередине комнаты, обширная вдовья кровать, где на подушках покоились две женские головы: румяная девичья и подрумяненная – старой леди. Между ними лежал без сна плененный кавалер Волк. Ныла спина, болели натруженные за день ноги, штука, что так восхитила малютку Шапочку, сникла и лежала между тощих ног, и грызла мысль, что завтра в домик в лесной глуши, разыскивая пропавшую дочь, неминуемо явится третья одинокая женщина…
Наталья Волгина О людях, драконах и других животных.