— Ты так отчаянно пытаешься избавиться от моего запаха. — Усмехнулся он, заставив меня покрыться мурашками от его голоса — холодного, расстроенного. — И раз ты мать моего будущего ребенка, позволь спросить — что я сделал лично тебе, чтобы ты так меня ненавидела.
— Ни разу не позволил мне усомниться в том, что ты чудовище.
— Следи за языком. — Рыкнул он, но как то глубоко вздохнул. — Хочу знать, в какой момент своей жизни ты поняла, что ненавидишь меня. — Оставленный бокал стукнул ножкой о поверхность стола.
Я задумалась.
Это все было так давно и уже начинало казаться, что ненависть к нему была заложена с молоком матери, не имея на это весомых причин. Я пыталась вспомнить свое первое воспоминание о нем, но ничего ранее встречи у дороги в голову не приходило. Голос совершенно не изменился, все так же опаливая кожу страхом, заставляя спину покрыться холодным потом. Тогда, еще тогда я возненавидела его. За то, что не объяснил, за то, что исчез, так и не дав ответа ни на один вопрос. Осознание, что я злюсь на него как то по-детски, обиженно, булькнуло где-то внутри, и я с упоением наркомана прокрутила в голове все казни, которые он провел, все убийства, что были совершены по его приказу, и воспылала новой волной гнева. Ненавижу.
Задумавшись, я не заметила, как мужчина сократил расстояние между нами и сейчас мягко опустил свои руки, прижимая меня спиной к себе, зарываясь носом в волосы. Вздрогнув, я была схвачена еще сильнее, и Великий принялся немного раскачиваться, убаюкивая в своих объятиях.
— Я ведь ничего не сделал.
— Ты убийца. — Прошептала я.
— Ты тоже, но это не повод тебя ненавидеть.
— Ты безумец!
— Почему? Объясни мне.
— Скольких людей ты убил? А нелюдей?
— Ты измеряешь безумие в смертях? Путь к миру всегда пропитан кровью, Морена. Я уже понял, как ты видишь сложившуюся картинку, а теперь представь все, так как я буду говорить. — Он легонько поцеловал мои волосы, укладывая головой на свое плечо. — Ты еще очень молода, и не застала некоторые моменты истории, которые мне пришлось зацепить. Тебе все еще кажется, что все драконы вымерли и ты почти права. Нас остались единицы, и скорее всего никто кроме меня не знает, кем является. У нас нет женщин, мы одинокие воины, обреченные на смерть в полном одиночестве. И все так думали, пока… Мой прадед, еще не будучи монархом, начал искать способы продолжения рода и как видишь, — Он прихватил рукой мою шею, чуть сдавливая ее. — Нашел. Но, этому сукиному сыну повезло, как и всем моим праотцам. Он едва ли не с первой попытки нашел свою банши. И знаешь что? Она была совершенно не против, ведь нет ничего вкуснее желания дракона.
— Звучит слишком сладко.
— Как не прискорбно. Мне же повезло меньше. Все до тебя умирали, и каждая следующая в страхе бежала, узнав об участи предыдущей. С каждой новой смертью, они делали страх передо мной еще большим, а шанс продолжить род — еще меньшим.
Я судорожно складывала дважды два и понимала, что все банши, что добровольно шли на поклон Великому, умирали в его постели, не сумев переварить всю мощь, что он на них выливал. Скольких он еще взял силой, если моих сородичей не осталось? Сотню? Две? Три? Я единственная и последняя, и именно та счастливица, которой суждено было выдержать испытание.
Горько хмыкнув, я спросила:
— А что делать твоему сыну? Ведь я последняя банши, а по крови это не передается.
— Я думаю, к тому моменту это будут его проблемы. — Просто ответил он.
— Мне есть, за что тебя ненавидеть.
— За то, что я пытался завести ребенка?
— Принуждая к этому других, кому пришлось умереть за твои желания.
— Ты смотришь слишком узко. — Он развернул меня к себе лицом, вдавливая бедрами в комод, не позволяя сдвинутся. — При правлении драконами королевство только расцвело. Мы захвалили новые территории, уничтожили старых врагов, наладили внутренние работы.
— А как же казни? Как же войны?
— А почему ты решила, что казнили невинных?
— А в чем были виноваты убитые тобой люди? В том, что не хотели жить под твоим гнетом?
Великий только снисходительно улыбнулся:
— Да, я резок, Морена, но не такое чудовище каким ты меня считаешь. На всех на них были составлены протоколы, каждый совершил то или иное преступление. Невинных там не было. Я радикален, и не могу позволить никому усомниться в своей власти.
— Чушь. — Я тряхнула головой, попадаясь в новый капкан его рук.
— Просто твоя прекрасная головка забита оппозиционной ерундой, которую тебе с детства лили в уши. Все не так ужасно как ты видишь.
— И при дворе одни цветы и в городе довольный люд. — Хохотнула я.
— Похоже тебе нужно время. — Он укусил меня за мочку уха, заставляя замереть, и провел пальцами вдоль линии талии. — Значит, пока займемся более приятными вещами.
— Зачем нам на запад? — Перевела тему я, задержав дыхание от поцелуев мужчины, что рисовали узоры на моей коже.
— Наши потрясающие люди запада продолжают верить, что принадлежат сами себе и бросают вызовы один за другим. Я бы может и оставил их в покое, но это уже дело принципа. Они имеют наглость нарушать свои же границы и оставлять мне издевательские послания.
— Например?
— Головы моих воинов, выложенные в слово «проваливай». Мило, правда? Их тоже будешь жалеть, называя меня чудовищем? — Я вспомнила разговоры Великого с нагом Миташером и поняла, что он надеется разгромить их с его помощью.
— Я не хочу ехать с тобой.
— А когда я спрашивал, чего ты хочешь? — Удивленно спросил он. — Я понимаю, что военные действия не лучшее место для беременной королевы, но оставлять тебя в замке я не рискну. Мое сокровище будет в безопасности только рядом со мной. С нами отправится и Анандо, а этот наг питает к тебе очень нежные чувства, верно?
Я вздрогнула, поймав взгляд дракона. В них, несомненно, медленно текла ревность как раскаленная лава.
— Я не в восторге от его страсти к тебе, но нет лучшего охранника, чем влюбленный наг, верно, моя королева? — Передразнил он змея. — Ты сама ничем не лучше меня. Так же используешь бедного змееныша в своих целях. — Мужчина горячо вглядывался в глубину моих глаз, ища подтверждения своим словам. — Мы друг друга достойны, Морена, пойми уже это и прими. Только представь, чего мы можем достигнуть вместе.
Мне казалось, что все это блеф. Ему больше было необходимо получить ответ, чем действительно верить в эту сладкую, на его взгляд, мечту. Где то там, на самом дне пылающих глаз, вьюгой кружила тоска, поднимая в воздух грусть и скорбь. Секунда, и все пропало, и на меня вновь смотрел несокуршимый дракон, который все еще позволял мне приклониться перед ним.
Только инстинкт заставил меня промолчать, что у Шеша тоже были условия.
Глава 25
Сборы были не долгими. Все в замке суетливо носились из комнаты в комнату, проверяя все ли необходимые вещи собраны. Я со скучающим видом тоскливо смотрела в окно, совершенно не уделяя внимание слугам, что не сильно его и хотели, пряча от меня глаза и беспрекословно выполняя любой приказ. Быстро, четко, без вопросов.
Сегодня Великий обрядил меня в плотное платье с высоким воротником и длинными рукавами. Маги обещали дождь, не смотря на лето в самом разгаре. Ночью бывает прохладно, и теплая накидка из дубленой кожи заранее была убрана в экипаж. Я внимательно следила за темными тяжелыми тучами, что собирались в стайку, смешиваясь друг с другом, затягивая небо непроглядным серым полотном. Если закрыть глаза и очень-очень постараться можно представить, как из туч посыплется мелкий снег, белыми мотыльками укрывая землю под белоснежным покрывалом. Если постараться еще сильнее, то сделав глубокий вдох можно ощутить аромат холода и мороза, что свежестью заполнит легкие. Опустить пальцы на морозный рисунок на стекле и замершими кончиками пальцев нарисовать свой узор, наперекор зиме.
Из задумчивости меня вырвал легкий, но заметный для меня аромат дубовых листьев и, распахнув глаза, я застала Великого в двух шагах от себя, который со скучающим видом смотрел в окно.
— И что ты там увидела?
— Мои глаза были закрыты, мой господин. — Он скрипнул зубами и отвернулся.
— Ты готова к поездке?
— Да, готова.
— Тогда в путь. — Протянув мне руку, он не позволял и доли протеста, требуя стопроцентного подчинения.
Несколько карет, повозки, наездники ждали нас у главных ворот. Меня как венценосную особу проводили к одному из красивейших экипажей, и галантно открыв дверь, внимательно проследили, чтобы я устроилась и терпеливо замерла в ожидании разрешения Его Величества тронутся в путь.
Великий не разделил со мной кареты, и я была готово облегченно выдохнуть, как красноволосая макушка просочилась внутрь, усаживаясь напротив. Агнет ехидно улыбнулась, забросив ногу на ногу, продемонстрировав узкие брючки, что соблазнительно облегали ее стройные ноги.
Проигнорировав ламию, я отвернулась к окну, но видимо измученная ревностью девушка сразу же бросилась в атаку:
— Не думала, что Его Величество решит взять с собой балласт.
— Это все, на что у тебя хватило фантазии? Жалкая попытка.
— Знаешь, мне ни к чему фантазировать, я знаю чего стою.
— Места девки на ночь, вот чего ты стоишь. — Она оскалилась, яростно зашипев, от чего ее пушистые волосы немного вздыбились как у рассерженной кошки. — Не советую. Или я высажу тебя прямо здесь.
— Не посмеешь. — Я только усмехнулась.
— Ты, кажется, не понимаешь, как на самом деле обстоят дела, рыжая. Я выпью тебя и даже не скажу «спасибо». — Глаза заволокло тьмой, и Агнет растерянно притихла, не ожидая моей ответной реакции. — Твое тело доедет до границы, а там я под шумок скину твою тушку в овраг и пусть черви и падальщики развлекаются с ним на свой вкус. А знаешь, что самое смешное? Никто даже не заметит исчезновения королевской подстилки. Потому, что ты никому не нужна.
— Ты врешь! — Рассерженно крикнула девица. — Заткнись!