— Ну и как, готов самолет к вылету? — раздалось у нее за спиной. Девушка резко обернулась. Рядом стоял Юрген. Он протянул баронессе полевой цветок.
— Готов! — доложила Дюран.
— Вы знаете, что завтра мы с вами вылетаем на боевое патрулирование? — поинтересовалась Селина.
— Почему сразу вы? Тут никого постороннего нет.
— Ну, хорошо. Ты знаешь, что у нас завтра вылет? — поправилась девушка.
— Конечно, знаю. Ты, я и Вальтер. Вот только конь у тебя французский, — похлопал Шмидт по хвосту ее самолет.
— Пойдешь у меня ведомой, — более серьезно сказал обер-лейтенант.
— Здесь мы на ты, и можем позволить себе некоторые вольности, но в небе я твой ведущий и ты будешь выполнять все мои приказы беспрекословно. Понятно? — голосом, не допускающим ни каких возражений, произнес Юрген.
— Так точно, обер-лейтенант! — щелкнула каблуками Дюран. Шмидт ухмыльнулся.
— Не обижайся, — миролюбиво продолжил мужчина.
— Лучше обговорить все на земле, чем выяснять отношения в воздухе.
— Никто и не собирался их выяснять. Вы старший и значит, командуете вы.
— Ну, вот обиделась, а зря! С Вальтером мы друзья, но в небе есть командир и подчиненный и это не обговаривается, — пытался помириться немец.
— Я все поняла, — с серьезным видом ответила Дюран, протягивая ему обратно цветок.
— Если поняла, то вылет завтра в восемь, — назвал время Шмидт и выбросил растение под ноги.
Взлетели один за другим в положенное время. Французский самолет D520 «Девуатин» почти ни в чем не уступал «Мессершмитту» Вf109Е и особо подстраиваться парням под девушку не пришлось. Вышли в район патрулирования. Поднялись до отметки в 6000 метров. Нырнули в облако и собирались уходить обратно, когда в наушниках раздался голос Вальтера.
— Командир, противник на семь часов, потолок 3000 встречным курсом.
Шмидт посмотрел вниз. Быстро приближающиеся шесть точек. Самолеты и скорее всего англичане. Глазастый Шульц внес коррективы.
— Скорее всего, Кертисс Р40 «Уорхок». Не самый грозный противник, но их шестеро против троих. Нас пока не видят. Может, уйдем? Шнайдер за девчонку шкуру снимет.
Девушка, услышав такое, заскрипела зубами. Шмидт словно почувствовал ее настроение.
— Если заметят, то точно не открутимся, — раздумывал обер-лейтенант.
— Что делаем? — ждал приказа Шульц.
— Заходим от солнца и атакуем, — принял решение Юрген.
— Мы сверху и дай бог, нас сразу не заметят. Селина, держись моего хвоста, поехали!
Используя преимущество в высоте, они спикировали на врага, разогнав самолеты до максимума. Дюран держалась сзади и чуть ниже «Мессершмитта» Юргена. Их заметили слишком поздно. Шмидт отработал из пулемета и потянул рычаг управления, на себя набирая высоту, чтобы атаковать вновь. На какие-то доли секунды Селина заметила впереди снизу стайку самолетов и нажала на гашетку. Рассматривать попала или нет, было не когда. Набор высоты, но так, чтобы держаться хвоста Юргена. Он свалился на левое крыло и снова пошел вниз. Боковым зрением баронесса заметила и самолет Вальтера. Противник рассыпался в стороны, и теперь надо было выбирать индивидуальную мишень. Шульц ушел дальше влево, погнавшись за «Уорхом», а они атаковали ближайшего врага на Р40. Огненные трассы Шмидта стеганули по фюзеляжу англичанина, а Селина сумела попасть ему в хвост. И тут крупнокалиберные пули прочертили свой зловещий след у ее кабины. Какой-то смельчак все же подобрался сзади.
— Юрген, я атакована сзади! Попытаюсь сбросить его с хвоста! — взволнованным голосом доложила Дюран.
— Заходи в пике и не дай ему прицелиться! Я сейчас помогу тебе, — прохрипел динамик.
Вниз! Вниз, быстрее! Не подставить хвост! И снова следы пуль все ближе и ближе. Надо крутануться вокруг собственной оси, сделать вертушку. Перегрузка вдавливает в кресло пилота. Глаза казалось, вылезут из орбит. «Девуатин» выровнялся над самым лесом. На хвосте никого. Начала набор высоты, внимательно следя по сторонам. Где же враг? Их ведь было шестеро? Двигатель ревет вовсю, поднимая самолет все выше и выше. Вот теперь и она увидела противника. Р40 стало меньше и они, несмотря на свое превосходство в численности особо в атаку не рвались, если не наоборот. Дюран подтянулась к своим, но в бой не успела вступить, потому что «Уорхоки» дали деру. От них остался один парашютист со сбитого самолета, которого ветер уносил в сторону леса.
— Уйдет, гад! — дала очередь из пулемета Дюран.
— Успокойся девочка, — раздался в наушниках голос Шмидта.
— Настоящие пилоты не стреляют в сбитых летчиков. Таков кодекс чести.
Селина убрала руку с гашетки.
— А где все? — осматривала горизонт баронесса.
— Удрали, — хихикнул Вальтер.
— Я видела только четверых, а где еще два?
— Сбили, — доложил Шульц.
— Одного мы и одного ты.
— Я? — не поверила девушка.
— Ну, да. Ты разве не помнишь? — веселился фельдфебель.
— Обер-лейтенант это шутка? — решила она заручиться поддержкой Шмидта.
— Нет, — вполне серьезно ответил мужчина.
— Но, это же вы попали в него, — не хотела верить баронесса.
— Попасть попал, но не нанес серьезного ущерба, а ты добила его.
— Врете! Зачем вы смеетесь надо мной? — чуть не кричала Селина.
— Кто смеется? — не дрогнувшим голосом спросил Юрген.
— О вашем героическом поступке будет составлен мной соответствующий рапорт. Фельдфебель Шульц подтвердит мои слова. Можешь записать на свой счет сбитого англичанина, — поздравил ее обер-лейтенант. Селина не поверила парням, подумала, что издеваются. В Нетл-Дразе Шульц подошел к товарищу, пользуясь тем, что Дюран замешкалась у самолета.
— Юрген, извини меня за эту шутку с англичанином. Я знаю, что Р40 сбил ты, я хотел поддернуть Селину, а получилось, что украл твою победу, — виновато сказал мужчина.
— Не переживай. Одним больше, одним меньше. Мне все равно, а ей очень важно для поддержания духа. Подтверди, что «Уорхока» сбила именно она, — попросил друга Шмидт.
— Ты имеешь виды на эту девицу? А как же Барбара? — недоумевал Вальтер.
— Барбара осталась в Германии. А мы с тобой в Сандалоре. Вернемся ли на Родину еще неизвестно.
— Но она же полукровка! — не понимал Шульц политики друга.
— Ты, когда ложишься с женщиной в постель всегда спрашиваешь ее паспорт? Главное, чтобы она тебе нравилась — пошутил Юрген.
— Я не такой неразборчивый в связях. Тебе она нравится? — задал вопрос Шульц.
— Нравится, — подтвердил пилот.
— А, что дальше? — хотел знать собеседник.
— А дальше война. Живи красиво, Вальтер. Вернемся в Германию, и будет Барбара, здесь Селина.
— Ты просто ловелас, Юрген. Я, конечно, подыграю тебе, это ведь твой сбитый.
— Спасибо, Вальтер. Ты настоящий друг, — поблагодарил обер-лейтенант.
Они втроем явились в штаб, где доложили о результатах патрулирования и написали письменный отчет. Как и обещал Шмидт, он приписал сбитый Р40 на счет Селины. Немецкие пилоты стояли и курили у порога, когда к ним вышла баронесса.
— Что так долго? — между прочим, поинтересовался Юрген.
— Капитан Лерц пристал с расспросами. Не поверил, что я сама свалила «Кертисса», — пояснила свою задержку Дюран.
— Значит, нам не поверил? — недовольно переспросил немецкий офицер.
— Да, ну его. Хочу быть похожа на вас, — неожиданно заявила Селина. Друзья непонимающе переглянулись.
— Что значат эти рисунки на ваших самолетах?
Теперь они поняли, куда клонит девушка.
— Вот, например, у вас обер-лейтенант, почему на фюзеляже изображена голова рыцаря? — задала вопрос Дюран. Вместо него ответил Шульц.
— Рыцарь неба, потомок знатного рода.
— А у вас фельдфебель? — повернулась в его сторону сандалорка.
— У меня на борту саксонский волк. Я родом из Саксонии. Но разве так важно, как разрисован твой «Мессершмитт»?
— Очень. Давит психологически, — нашла, что ответить Дюран. Ребята улыбнулись. Они и сами прекрасно это знали.
— К сожалению не всем подразделениям люфтваффе разрешено такое. Эту честь надо заслужить. А ты бы, что хотела изобразить на самолете? — шутя, спросил фельдфебель. Селина не раздумывая ответила — «Красную туфельку».
Вальтер хихикнул.
— Почему туфельку? Разве это напугает противника?
— Если туфелька, то значит, что за штурвалом женщина. Коль так, то значит слабый противник. Это расслабляет. Хуже всего недооценить своего врага, — философски ответила баронесса. Мужчины уважительно кивнули головами.
— Не плохо придумано! Что мешает нарисовать туфельку?
Собеседница кивнула головой на штаб.
— Лерц с ума сойдет, если узнает. Зачем мне лишние неприятности?
— Тогда возьми такой позывной. У вас я вижу, все только с цифрами связано, первый, второй, десятый, — сделал новое предложение Шульц.
— Я подумаю, — сказала Дюран, упорхнув от парней.
Внедрить новый позывной оказалось не так просто. Кое-кто из ее земляков не желал, чтобы девица выделялась среди них, и продолжали использовать старую абвиатуру. Порой во время полетов можно было услышать, как «земля» вызывала девушку.
— Седьмой, седьмой, я «земля» ответьте!
В ответ тишина.
— Седьмой, как меня слышите? Седьмой? Мать твою!
— Я «Красная туфелька» слышу вас хорошо.
— Какая еще туфелька? Дюран, после окончания полетов зайдешь в штаб! Я тебе покажу туфельку! — орал капитан Лерц в микрофон. На следующий день та же картина. Зато немцы, если работали в спарке с сандолорцами, не преминули назвать Селину «туфелькой», наверное, чтобы позлить сандалорское начальство. Понятное дело, что начальство закипало, словно чайник и грозило девчонке всеми смертными карами. Лерц умудрился отправить Дюран даже на гауптвахту, но связи девушки в министерстве пропаганды все же помогли ей переломить ситуацию. Лерц плевался, проклинал все на свете, но все же, хоть и через раз, но называл новый позывной Селины.
Глава 3
К маю 1943 баронесса имела на счету четыре сбитых самолета и считалась асом в Королевских ВВС. Последняя надежда Дюран, увидеть Поля живым, рухнула с капитуляцией войск Оси в Северной Африке. Командование подкинуло им несколько устаревших на тот момент французских МS.406 «Моран Солнье» и парочку Н.75 «Кертис». Из летной школы Триксила прибыло молодое пополнение пилотов. На какое-то время Селина выпала из расписания боевых полетов, вплотную занявшись новичками. В том, что именно на нее возложили такую миссию, она подозревала, что это месть Лерца. Лишь только потом она поймет, что таким способом капитан пытался уберечь ее. Война все ближе подбиралась к их дому, и над Средиземным морем становилось «жарко». Во второй половине мая она неожиданно получила письмо от Поля. Баронесса не поверила своим глазам. Внимательно посмотрела на штемпель, насколько оно было «свежим». Иногда случалось, что людям приходили письма, отправленные достаточно давно, но по каким-то причинам затерявшиеся в недрах военной почты. Выходило, что человек погиб, а родственники продолжали получать от него письма. Здесь все было по-другому. Штемпель говорил о том, что письмо было отправлено не так давно и причем из Триксила. Трясущимися от волнения руками она открыла конверт. После прочитанных строк все стало на свои места. Шмидт был прав насчет чудес. Так получилось и с Морелем. Его сбили в Ливии, и он чудом спасся. Раненого парня на корабле переправили в Италию, где он провалялся по разным госпиталям, пока не очутился в Триксиле. Она светилась от радости, и ей так хотелось поскорее повидаться с Полем, но как? Он в ее родном городе, а их эскадрилья базируется в Нетл-Дразе. На аэродроме зашумели. Возвращалась с задания немецкая эскадрилья. Дюран привычно пересчитала кружившие над бетонкой мессершмитты. Маловато для эскадрильи. Заходили на посадку, тоже странновато. У одного истребителя не открылись шасси, и он просто плюхнулся на брюхо. Благо не загорелся при ударе. К упавшему самолету помчала пожарная машина, и побежали санитары. Что-то екнуло у девушки внутри, и она сама, прибавив шагу, поспешила к самолету. Сандолорцы, недолюбливали немцев, за их вы