— Послушайте меня! — крикнула Анника. — Рагнвальд здесь, он же Ёран Нильссон, он же Желтый Дракон. Я знаю, где он находится. Он находится в маленьком кирпичном доме у подъездных путей металлургического завода. Он находится там вместе с Кариной Бьёрнлунд. Вам надо немедленно его взять, сейчас же!
— Бьёрнлунд? — переспросил Карлссон. — Министр культуры?
— Да! — закричала Анника. — Ёран Нильссон из Саттаярви и она находятся в доме неподалеку от завода. Я не могу толком на словах объяснить, где это, но недалеко от виадука…
— Слушай, — не выдержал Карлссон, — ты хорошо себя чувствуешь?
Анника осадила себя, поняв, что ведет себя как полная идиотка. Она откашлялась и утишила дыхание, чтобы говорить спокойно и здраво.
— Я понимаю, что все это звучит как бред сумасшедшего, — сказала она и даже попыталась улыбнуться в трубку. — Я звоню из района, который называется Лёвскатан, он находится неподалеку от металлургического завода, рядом проходит железнодорожный подъездной путь.
— Мы знаем, где находится Лёвскатан, — сказал полицейский, и по тону Анника поняла, что его терпение начинает иссякать.
— Человек, за которым вы охотились много лет, вернулся в Лулео, — сказала Анника почти спокойным голосом. — Его зовут Ёран Нильссон, и с тех пор, как вернулся в Швецию, он совершил четыре убийства, убийства во имя Мао, вы понимаете? И именно сейчас этот человек находится у входа в маленький кирпичный дом, расположенный на поляне в леске, во всяком случае, несколько минут назад он был там. У кирпичного домика с железной крышей в леске неподалеку от виадука…
Помощник полицейского Карлссон шумно вздохнул в трубку.
— Дежурная сейчас принимает смену, но как только она вернется, я ее обязательно проинформирую.
— Нет! — закричала Анника. — Вы должны прибыть сюда немедленно, сию же минуту! Я не знаю, сколько времени он здесь пробудет.
— Слушай, — решительно произнес полицейский, — успокойся. Я же сказал, что поговорю с дежурной.
— Хорошо, — ответила Анника и судорожно вздохнула, — хорошо. Я жду около автобусной остановки приезда полиции и покажу дорогу. Я нахожусь в серебристом «ВОЛЬВО».
— Отлично, — сказал полицейский. — Спокойно жди.
С этими словами он отключился.
Анника посмотрела на дисплей телефона, на зеленоватый, мерцающий в темноте прямоугольник.
Она вставила в ухо микрофон и набрала отдел новостей, прямой телефон Янссона.
— Я, видимо, задержусь в Лулео на сегодняшний вечер, — сказала она. — Хочу еще немного потянуть лямку в «Городе в ночи», если все останется так, как сейчас.
— Зачем? — спросил Янссон.
— Нащупала хороший сюжетик, — ответила Анника.
— Никакого терроризма, — угрожающе протянул Янссон. — Я завтра утром получу чертей, как только они узнают, что ты снова улетела в Норботтен.
— Все будет в порядке, — заверила шефа Анника.
— Слушай, я серьезно, — сказал Янссон. — Ни одной чертовой строчки про чертов терроризм, понятно тебе?
Она помолчала, а потом сказала:
— Заметано, все будет спокойно. Я обещаю.
— Обоснуйся в «Городе», — сказал дежурный шеф, приблизив трубку ко рту и более дружелюбно, — закажи услуги. Например, платное телевидение, и смотри порнофильмы. Рекомендую это дерьмо: апробировано. Я же знаю, как это бывает. Иногда надо уехать и отключиться.
— Ладно, — сказала Анника коротко и нажала кнопку отбоя. Потом она набрала 118–118, попросила соединить ее с городским отелем Лулео и заказала номер бизнес-класса на верхнем этаже.
Позвонив, она уселась поудобнее и принялась смотреть в ветровое стекло. От ее дыхания оно скоро стало покрываться слоем льда.
Делать было больше нечего. Теперь ей осталось только дождаться полиции.
Скоро все это закончится, подумала она. Пульс перестал частить, сердце билось ровно и спокойно.
Она представила себе обрамленное седыми волосами лицо Торда Аксельссона, опухшие от слез глаза Гуннель Сандстрем и ее бордовую кофту, вихрастую голову Линуса Густафссона и его настороженные глаза, и сердце ее наполнилось гневом.
Скоро придет и твой черед, дьявол.
Анника начала мерзнуть. Сначала она решила завести мотор и погреться, но потом передумала, открыла дверь и вышла из автомобиля. Она нервничала и не могла спокойно сидеть на месте. Анника проверила, лежит ли в кармане мобильный телефон, заперла машину и поднялась на гребень холма.
Арктическая ночь наложила на пейзаж свою железную руку. Ландшафт затвердел, словно сталь, которую лили в домнах и мартенах у моря. Анника дышала, и слои замерзающего пара окутывали лицо и голову.
Как здесь красиво, подумала она, глядя на рельсы и звезды.
Она услышала за спиной урчание мотора и резко обернулась, надеясь, что это полиция.
Но это был местный автобус первого маршрута.
Автобус проехал мимо и затормозил, и Анника отступила в сторону от остановки, давая понять шоферу, что не собирается ехать.
Но автобус все равно остановился в нескольких метрах впереди нее, задняя дверь открылась, и из нее вышел коренастый мужчина. Движения его были медлительны и тяжеловесны.
Анника присмотрелась к нему и шагнула навстречу.
— Ханс! — окликнула она его. — Ханс, привет, это я, Анника.
Ханс Блумберг, архивариус «Норландстиднинген», поднял глаза, и взгляды их встретились.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Анника.
— Я здесь живу, — ответил Ханс и радостно улыбнулся. — На Торсвэген.
С этими словами он ткнул пальцем через плечо в направлении жилого квартала с домами сороковых годов.
— Правда? — спросила Анника.
Автобус уехал, она сделала шаг вперед и заглянула Хансу в глаза, и в тот же миг в ее мозгу что-то щелкнуло: она вспомнила, где видела раньше изображение желтого дракона, и даже вспомнила, где именно оно висело. Тогда она подумала, что это детский рисунок — желтый динозавр, и находился он на доске объявлений в архиве «Норландстиднинген». Анника машинально отступила на пару шагов.
— Могу задать, собственно, тот же вопрос: что ты здесь делаешь? — сказал Ханс Блумберг.
Автобус исчез за гребнем холма. Мужчина подошел к Аннике вплотную, держа руки в карманах. Он стоял совсем близко, и в лунном свете глаза его казались совершенно прозрачными.
Анника нервно рассмеялась.
— Я здесь на работе, но, кажется, заблудилась, — сказала она. — Не скажешь, где находится Ференингсгатан?
— Ты стоишь на ней, — ответил архивариус. — У вас в Стокгольме все страдают топографической тупостью?
— Такой уж я родилась, — сказала она, не зная, что говорить дальше.
— С кем ты должна встретиться?
Анника пожала плечами.
— Я уже безнадежно опоздала, — сказала она.
— Но тогда тебе надо пойти погреться, — заявил он. — Позволь предложить тебе чашку чаю.
Она принялась лихорадочно искать предлог, чтобы отказаться, но Блумбергу не было никакого дела до ее колебаний. Он уверенно взял ее под руку и зашагал.
— Я живу в маленькой двушке в нижней части городка. Там не слишком роскошно, но что остается делать старику, если он уже не вписывается в общество потребления?
Она попыталась осторожно высвободить руку, но с равным успехом могла бы вырваться из слесарных тисков.
— Не так уж часто такому парню, как я, удается заполучить такую гостью, да еще из столицы.
Он приветливо улыбнулся, и она постаралась не отвечать на его улыбку.
— Интересно, кто ты? — поинтересовалась она. — Пантера, Тигр или Лев?
Он откровенно посмотрел на нее и не стал притворяться, что не понял вопроса, только крепче прижал Аннику к себе. Дома исчезли у них за спиной, они приблизились к щиту с запрещением движения транспорта. Анника повернула голову влево. Они проходили мимо линии электропередач и направлялись к леску.
— Ты живешь здесь, в лесу?
Он не ответил, и в следующий момент она как будто снова оказалась в туннеле, земля дрогнула у нее под ногами, она услышала чье-то частое трудное дыхание, потом поняла, что это дышит она сама, и почувствовала, что рот у нее полуоткрыт.
— Нет, — сказала она. — Я не хочу, пожалуйста.
Ноги ее подкосились, и она бы упала, если бы Блумберг, сладко улыбаясь, не подхватил ее за талию.
— Ты же репортер, — сказал он. — По-настоящему любопытный маленький репортер. Ясно же, что тебе просто необходим хороший сюжет, не так ли?
Она снова явственно разглядела над собой трубы туннеля и заплакала:
— Отпусти меня!
Она уперлась ногами в обледеневшую землю и попыталась вырваться, но тут же получила оглушающий удар по голове, из глаз ее посыпались искры, откуда-то сверху на нее кричал Свен. Она согнулась и упала на землю, закрыв голову руками:
— Не бей меня.
Мир застыл и остановился, земля перестала качаться, и она услышала собственное тяжелое дыхание. Она осторожно подняла голову и увидела, что Ханс Блумберг смотрит на нее, беспокойно качая головой.
— Так-то ты относишься к работе. А ну, вставай, вождь ждет.
В неверном свете луны и железнодорожных фонарей она, шатаясь, потащилась за своим спутником направо. Ангелы замолкли. Там, где только недавно слышалось заунывное робкое пение, царила темная пустота.
Они миновали финский домик; теперь он показался Аннике абсолютно черным.
— Мы идем к кирпичному дому, — спросила она, — не так ли? Прямо за виадуком?
— Я вижу, ты уже побывала на разведке и нашла главный штаб, — ответил архивариус, изобразив на лице свою обычную добродушную улыбку. — Пришлось полазить по кустам? Очень умно с твоей стороны. Тогда я, так и быть, расскажу тебе, что нас ждет. Дракон снова созвал нас. Полагаю, что не все смогли прийти. В наших рядах были потери. Но Карина уже там и, с гарантией, Юнгве. Он никогда не пропускает праздники.
Архивариус довольно рассмеялся. Анника изо всех сил боролась с подступившей к горлу тошнотой.
— Бедный Юнгве, — продолжал архивариус. — Ёран хотел, чтобы я позаботился о нем, но что тут можно поделать? Для того чтобы помочь старому алкоголику, надо иметь аппарат принуждения, а у меня его нет. С сожалением я был вынужден констатировать, что Юнгве уже не может контролировать реальное положение вещей, а это очень и очень печально. Уж я бился с ним, бился…