Новость застала рыцарей врасплох. Они едва успели добраться до набережной Сены и слиться с толпой, чтобы издали наблюдать за мученической кончиной своих вождей. Народу собралось так много, что тамплиеры не смогли подобраться к самому берегу. События развивались столь стремительно, что все их планы, все их усилия пошли прахом!
Вскоре в таверну явились еще трое рыцарей. Затем, значительно позже, условный стук в дверь возвестил о прибытии последней группы. Папаша Гоншар открыл дверь, и в зал вошли два тамплиера. Хозяин выглянул в переулок, никого не увидел и запер свое заведение на все засовы.
— Где же Мартин? — спросил худощавый мужчина с седыми волосами, легендарный воитель, известный под именем Гуго де Сен-Мишель.
— Нам это неизвестно. Как только мы приблизились к реке, он скрылся из виду. Мы искали его повсюду, но Мартин как сквозь землю провалился.
Присутствующие обменялись тревожными взглядами.
— Если его схватили ищейки Филиппа, то всем нам угрожает серьезная опасность.
Папаша Гоншар и его семья пришли в страшное волнение. Они охотно согласились уплатить давний долг рыцарям храма и предоставить в их распоряжение свою таверну, вот уже несколько дней отказывали прочим постояльцам, чтобы уберечь тамплиеров от нескромных ушей и глаз. Семейство Гоншара подвергало себя большому риску, так как королевские повеления были жестоки и вполне определенны. В них говорилось, что тот человек, который предоставит кров, пристанище или помощь тамплиеру, расплатится за это собственной жизнью.
В этот момент в дверь снова постучали. Папаша Гоншар решил, что это явились солдаты короля.
Рыцари вскочили на ноги и выхватили мечи. Если им суждено было умереть, то они готовились подороже продать свои шкуры.
— Раймон, Этьен, отведите в погреб папашу Гоншара, его жену и дочек, свяжите их и заткните рты кляпами, — распорядился Гуго де Сен-Мишель. — Быстро, времени нет совсем!
Рыцари, скрывшие свои звания под одеждой бродячих певцов и торговцев, проявили настоящую воинскую выучку. Пока одни исполняли приказания командира, другие самостоятельно занимали позиции.
В дверь снова постучали. Сен-Мишель удивился, что люди, находящиеся на улице, не требуют срочно отпереть.
Он быстро спрятал в складках одежд меч с коротким широким лезвием и высокомерно спросил:
— Кто здесь?
Ответ прозвучал чуть слышно, потому что стучавший человек не желал привлекать к себе внимание:
— Это я, Мартин. Открывайте скорее!
— Какой Мартин?
— Мартин де Везеле.
— Повтори свое имя.
— Мартин де Везеле. Да скорее же!
— Я не узнаю твоего голоса, — упирался Сен-Мишель.
— А я узнаю, — пришел на помощь один из рыцарей, и новый стук в дверь подтвердил его слова.
Это, конечно же, был Мартин де Везеле. Командир жестом приказал двоим воинам встать по обе стороны двери и сам отпер засовы.
— Осторожней, вдруг что-то нечисто.
Де Везеле ворвался в помещение как ураган.
— Почему ты не подал условленного сигнала?
— Простите, я так торопился.
— Что случилось?
— Мне пришлось прикончить двоих солдат. Но не пугайтесь. Это произошло далеко отсюда. Следов я не оставил.
— Если даже тебе удалось уйти, то солдаты короля возьмутся за поиски, чтобы предать убийцу показательной казни. Париж превратится для нас в мышеловку. Папаша Гоншар уже достаточно подвергал себя риску. Готовьтесь уходить перед рассветом. Мы пройдем через ворота Сен-Дени с первыми лучами зари.
— Мне жаль, что эта спешка возникла из-за меня, — извинился Мартин. — Я хотел подобраться как можно ближе к нашему магистру, чтобы он перед смертью ощутил присутствие кого-нибудь из своих.
— Почему ты убил солдат?
— Потому что они насмехались над магистром. Их развеселили его последние слова.
— Что он сказал?
— Незадолго перед тем, как палач поджег сырые дрова, чтобы мучения магистра продолжались дольше, он заявил о невиновности как своей лично, так и всего нашего ордена, затем возвысил голос и прокричал кое-что еще.
— Что именно?
В дверь снова постучали. Рыцари опять напряглись, и вопрос остался без ответа.
— Проклятье! — вырвалось у Сен-Мишеля.
— Хозяин, нам нужен ночлег.
Голос, доносившийся с улицы, был подобен раскатам грома.
— Кто там? — недружелюбно отозвался папаша Гоншар, которого рыцари уже освободили от веревок.
— Паломники просят ночлега!
Тамплиер схватил хозяина за руку.
— Что ты собираешься делать?
— Открою окошко в двери и выпровожу этого бродягу. Свечи погасите!
— Будь осторожен. Возможно, это ловушка.
Сен-Мишель несколькими кивками расставил своих рыцарей по местам, как при обороне крепости. Один из них поднялся на второй этаж и оглядел улицу из окна.
Хозяин взял подсвечник и дал осажденным возможность занять свои позиции. Комната погрузилась в полумрак, только в камине колыхались языки пламени.
Папаша Гоншар отодвинул задвижку, рывком распахнул окошечко и заранее нахмурился.
— Кто тут шляется по ночам? Совсем бессовестные!
— Здесь три паломника. Мы направляемся в Испанию, чтобы поклониться могиле апостола Иакова. Нам сказали, что у вас мы сможем получить пристанище на ночь.
— Уж простите, все занято.
— Нам хватит и уголка.
— Места совсем нет.
— Мы хорошо заплатим! — подал голос другой паломник.
— Уж простите, — повторил Гоншар.
— Будьте милосердны! — воскликнул самый пожилой пилигрим. — На дворе глухая ночь. Другого пристанища нам теперь не найти.
Гоншар захлопнул окошечко прямо перед их носом. В тот же самый момент с верхнего этажа раздался голос:
— Их всего трое. Улица пуста.
Гуго де Сен-Мишель велел хозяину впустить богомольцев в дом.
— Пусть заходят!
— Но, господин…
— Задержи их еще на минуту, а потом открывай, — повторил тамплиер. — Эти паломники взывали к милосердию.
— Мой господин, возможно…
— Расспроси, откуда они, в общем, задержи ненадолго. Размести гостей в самой дальней комнате. Если они не те, за кого себя выдают, то мы ими займемся.
Папаша Гоншар, ворча что-то себе под нос, снова открыл окошечко в двери и окликнул паломников, которые уже успели отойти от дома:
— Эй, пилигримы! Вы откуда?
— Из Арраса.
— Надолго задержитесь?
— Завтрашний день мы проведем в Париже — хотим посмотреть башню Иакова, послезавтра отбываем. Так что, выходит, две ночи.
Гоншар открыл дверь, странники вошли. На них и в самом деле были одеяния пилигримов. В комнате они увидели только трех рыцарей, которые сидели вокруг стола, как будто дожидаясь ужина.
Гости поблагодарили хозяина за то, что тот их впустил, и даже предложили ему собственную снедь, чтобы он приготовил им ужин.
— Мы понимаем, час уже поздний, но целый день ничего не ели. В Париже сплошные волнения и беспорядки.
— Садитесь. Что-нибудь да придумаем. Я подам вам то же самое, что и вот этим людям, — кивнул Гоншар в сторону тамплиеров. — По плошке сытного жаркого, сыр и ломоть хлеба каждому.
Паломники с благодарностью приняли предложение трактирщика и послушно уселись туда, куда он указал. Тамплиеры внимательнейшим образом наблюдали за происходящим.
— Агнесса, Констанция, быстрее сюда. Для вас есть работа!
Паломники открыли лица, откинув капюшоны. Дочки Гоншара зажигали свечи.
Один из вновь прибывших мужчин украдкой бросил взгляд на Гуго де Сен-Мишеля и не смог скрыть своего беспокойства. Тамплиер тоже ощутил сигнал тревоги. Паломники и рыцари сидели в молчании, нарушаемом лишь легкими шепотками да бряцаньем посуды, долетавшим с кухни.
Гуго де Сен-Мишель тихонько посоветовался со своими товарищами. Те согласились с его предложением, слегка склонив головы.
Тогда он обратился к одному из пилигримов:
— Где-то я вас уже видел.
Этот человек поднял голову и ответил:
— Мне тоже знакомо ваше лицо.
В этот момент Мартин де Везеле вскочил и воскликнул:
— Жерар! Ты Жерар де Мирпуа!
Сен-Мишель взглянул на рыцаря.
— Ты его знаешь?
— Конечно же. Это Жерар де Мирпуа из командорства Безю!
— Мартин, вот радость! Что ты делаешь в Париже?
— Наверное, то же, что и ты.
Рыцари заключили друг друга в объятия под недоуменными взглядами всех собравшихся, включая папашу Гоншара, его жену и дочерей, которые сбежались на шум, опасаясь самого худшего.
Двенадцать тамплиеров ужинали за одним столом. Радость встречи ненадолго взяла верх над печалью этого скорбного дня. Папаша Гоншар тоже внес свою лепту, угостив полуночников свежайшим творогом с медом.
— Вы слышали, о чем говорят на улицах? — спросил Жерар.
— О чем именно? Сейчас о многом болтают.
— Люди, ближе всего подобравшиеся к острову, на котором происходила казнь, рассказывают, что в свой смертный час, прежде чем отойти в мир иной, магистр произнес проклятие.
За столом воцарилась тишина.
— Какое проклятие?
— Говорят, магистр Жак сперва объявил невиновными себя и весь наш орден, а потом проклял Папу и короля.
— Что он сказал?
— Как утверждают свидетели, он предсказал, что эти канальи предстанут на суд Божий в течение одного года.
— Магистр и в самом деле произнес такое проклятие? — спросил Гуго де Сен-Мишель.
— Именно о нем судачат парижане.
В наступившей тишине отчетливо раздавался треск поленьев в камине.
— Когда вы начали стучать в дверь, Мартин собирался нам что-то рассказать. — Гуго де Сен-Мишель обернулся к своему товарищу.
Де Везеле продолжил:
— Магистр заявил о своей невиновности, а потом и в самом деле еще что-то прокричал. Я не мог разобрать его слов, потому что рядом заплакал ребенок, а люди, стоявшие вокруг меня, принялись орать на отца, чтобы тот его утихомирил.
— Так ты не слышал слов магистра?
— Нет, но они породили целую волну слухов. Слово «проклятие» достигло также и моих ушей.
Гуго де Сен-Мишель молча подня