– Пас! – рявкнул я Хидиятуллину и, тот вторым касанием перекатил мяч в мою сторону.
На меня моментально насел игрок хозяев поля, поэтому, укрыв мяч корпусом, я сделал длинную передачу на правый край Заварову, который пока мерз без дела. И тут же из опорной зоны я рванул на тот же самый правый край.
Что касается тбилисцев, то они на матч выставили самый оптимальный состав. На воротах - невысокий, но прыгучий Отар Габелия. В атаке тройка форвардов: Давид Кипиани, Владимир Гуцаев и Реваз Челебадзе. Защитные построения у «Динамо» цементирует Александр Чивадзе, а руководит полузащитой Виталий Дараселия. И играют хозяева по схеме 4-3-3, то есть на флангах у наших друзей-соперников простор и раздолье.
– Завар, не таскай! – заорал я на Александра Заварова, когда прибежал ему на помощь и открылся точно под ним.
И в тот самый момент, когда Саша откинул мяч мне, с бровки послышались выкрики «Никон – мазила!» и полетели по моей блуждающей фигуре спелые грузинские абрикосы. «Сука», - выругался я про себя, когда одна абрикосинка приземлилась точно по макушке. Я бросил вопросительный взгляд на судью матча, но тот сделал вид, что ничего не видел и ничего не слышал. Поэтому пока игрок соперника мне не проткнул голеностоп шипами, я вырезал длинный и точный кросс на нашего единственного выдвинутого форварда, Сашку Калашникова. После чего сам же резко рванул в атаку.
Надо сказать, что сильная сторона Калашникова - это игра корпусом. Дриблинг у него слабый, поле видит плохо, пас на троечку, игра на втором этаже - твёрдая четвёрка. Только мяч Сашка укрывает корпусом на пять с плюсом. Что в данную секунду он и продемонстрировал. И пока я улепётывал от летящих в мою сторону абрикосов, он чуть придержал футбольный снаряд в ногах и выкатил его в нужное мгновенье точно на ход. Дальнейший мой рывок вышел образцово показательным. И пока грузинские футболисты пытались перерезать мне путь к воротам я, лихо сверкая пятками, ведя мяч перед собой, приближался к штрафной площади соперника по истине с крейсерской скоростью. И когда Александр Чивадзе уже намеревался сделать отчаянный подкат, а вратарь Отар Габелия вышел навстречу, чтобы сократить угол обстрела, я ударил «черпачком». И мяч по высокой дуге, перелетев голкипера, аккуратно опустился в сетку тбилисского «Динамо».
– Даааа! – заорали все наши парни, а стадион на эти секунды наоборот притих.
Затем мы немного пообнимались, и диктор по стадиону с сильным грузинским акцентом произнёс:
– Мяч в ворота «Динамо» провёл Владимир Никонов, номер одиннадцать. Счёт 0:1 в пользу команды «Спартак».
После чего раздался оглушительный свист трибун и крики «Никон – мазила!».
– Никон, ты на бровку не ходи, – сказал мне Юра Гаврилов. – А то, как бы зажигалкой не пизд…уло по башке.
– Знаю, – крякнул я, потирая бедро, в которое непонятно как попала пятикопеечная монета.
***
Только ближе к концу первого тайма народ на трибунах стадиона немного успокоился. Либо у местных любителей футбола закончились абрикосы и монеты, либо не растраченные «метательные снаряды» они припасли на второй тайм. Поэтому на последней минуте первой половины игры я, Александр Заваров и Фёдор Черенков на правой бровке закрутили презабавную футбольную карусель. Мы, передавая друг другу в одно касание мяч, прошли от центральной линии поля к штрафной площадке «Динамо».
И в решающий момент Фёдор Фёдорович элегантно пробросил этот мяч между двух защитников команды соперника. Благодаря чему я вновь во второй раз за тайм выскочил один на один с вратарём Отаром Габелия. Отар сделал два шагу навстречу, а я в этот момент прострелил на врывающегося по центру Александра Калашникова.
– Бей, Калаш! – заорал я, так как перед моим другом ничего кроме пустой рамки ворот больше не было.
Однако Сашка так махнул в одно касание по мячу, что тот взвился вверх и, ударившись об перекладину, отлетел прямо мне в голову. И я тут же одним кивком головы отправил футбольный снаряд точно в сетку.
– Даааа! – снова заорала вся наша команда под угрюмое молчание всего динамовского стадиона.
А в подтрибунное помещение, когда судья Мирослав Ступар дал свисток на перерыв, я побежал, прикрыв голову своей игровой майкой. И кстати, не прогадал. Потому что в этот самый момент со всех сторон в меня полетели переспелые помидоры. Конечно было не больно, было невообразимо обидно.
***
Только в конце матча в нашу раздевалку заглянул представитель судейского комитета и спросил, будем ли мы подавать протест на сегодняшнее хулиганское поведение болельщиков? Николай Петрович Старостин выразительно посмотрел на меня, на мою гематому, что образовалась на скуле после прилёта пятикопеечной монеты во втором тайме. Я же в свою очередь прорычал, что не будем. Тем более мы выиграли со счётом 1:3, я сделал дубль, ещё один гол на свой счёт записал Вагиз Хидиятуллин, поэтому смысла устраивать скандал, и добиваться переигровки на нейтральном поле, не было никакого.
– Протеста не будет, – буркнул «дед». – Раньше надо было останавливать игру. В начале первого тайма.
– Что ж ты, товарищ Никонов, грекам-то не забил? – вдруг спросил меня представитель судейства.
– Не забил, потому что промахнулся, – прошипел я и отправился в душ.
«Чёрт возьми, – думал я, стоя под горячими струями воды, – зря я грекам не закатил мяч в самом конце, зря. А с другой стороны, может быть оно всё и к лучшему. Во-первых, я чуть с дуру не женился на человека, которому от меня нужна была только московская квартира. А во-вторых, теперь у меня спортивной злости хоть отбавляй, и никому на футбольном поле от меня не поздоровится».
– Никон! – весело рявкнул Юра Гаврилов, забежав в соседнюю душевую кабинку. – Завтра на базе шашлык с чешским пивом! «Дед» проставляется. Ха-ха-ха. А на синяки ты наплюй, до свадьбы заживёт!
– Естественно заживёт, – криво усмехнулся я, – причём гораздо раньше моей свадьбы.
Глава 2
Следующий день воскресенье 16-е сентября был объявлен выходным. Многие семейные парни ещё по прилёте из Тбилиси прямо из аэропорта разъехались по домам. Лично мне теперь кроме родимой Тарасовки ехать было некуда. Ключи от квартиры, которую потребовала разменять моя так называемая «невеста», я оставил в прихожей на вешалке. Конечно, разменивать «двушку» в хорошем 16-этажном доме напротив главного входа в парк «Сокольники» я не собирался. Этот дом был наш - «спартаковский». Там проживала почти вся красно-белая команда: Дасаев, Романцев, Ярцев, Черенков, Хидиятуллин, там же получил «однушку» и мой друг Сашка Калашников. И если квартиру не разменивать, то выход из тупика оставался один - купить Тамаре однокомнатную квартиру где-то в другом месте.
«Во, вляпался! – думал я, в одиночестве наматывая круги вокруг тренировочного футбольного поля. – Какая свадьба в 21 один год? Бред! И о чём я вообще раньше думал? Куда смотрел? Купился на красивое личико, красивую точёную фигурку и умные глазки. Теперь нечего жаловаться, сам дурак».
– Повезёт в футболе, коль не везёт в любви, – пробурчал я себе под нос и, подцепив носком ноги футбольный мяч, перешёл от пробежки к цирковому жонглированию, стараясь подработать черно-белую кожаную сферу и коленями, и плечом, и головой.
– Никон! – позвал меня от жилого корпуса сторож нашей спортивной базы. – Тут к тебе мужик какой-то пришёл! Говорит, по важному семейному делу!
– У меня семьи нет! – зло усмехнулся я, продолжая набивать мяч. – Скажи ему, что футболист Никонов с болельщиками временно не общается. Нет настроения!
– Я так и сказал, не уходит!
– Мы живём в свободной стране, – крякнул я, уронив на землю мяч. – Если ему нравится стоять, то пусть стоит!
А когда сторож убежал, мне сразу вспомнилась судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара. Этот молодой и полный жизни парень на Чемпионате мира 1994 года в пылу борьбы срезал мяч в свои ворота, и сборная Колумбии тогда проиграла сборной США 1:2. Ошибка, с кем не бывает? Однако Андреса Эскобара застрелил один из своих же болельщиков. И хоть у нас народ не такой горячий, мне сразу же захотелось утреннюю разминку прекратить. Поэтому я взял в руки мяч и поспешил в наш трёхэтажный жилой корпус. Кстати сказать, Андрей Петрович Старостин - председатель федерации футбола Москвы и глава спортобщества «Спартак» в моё положение вошёл и поселил меня в свободную комнату на третьем этаже. И побыть мне пока одному - это было то, что нужно.
– Володя! – неожиданно окрикнул меня Иван Данилович, отец моей несостоявшейся невесты. – Давай поговорим.
– Лично я всё сказал, – недовольно проворчал я, – свадьба, гулянка в ресторане, выкуп невесты, пьяные танцы под магнитофон и разрезание торта отменяется. С квартирой вопрос решу как-нибудь сам.
– Послушай, – замялся он, – Тамара была не права, вспылила. Всякое в жизни бывает. Нужно понять и простить.
– Бывает, – кивнул я. – Только вот в чём дело, я вдруг жениться передумал. Расхотелось. Мне нужно сосредоточиться на футболе и на сборной СССР. Потому что я хочу построить свою карьеру, выиграть много кубков и заработать много денег. И в ближайшие десять лет свадьбы в этих планах нет.
– Ну, давай спокойно поговорим, – упёрся пенсионер, схватив меня за локоть.
– Я сейчас как раз спокойно и взвешено говорю, – проворчал я и, вырвав свою руку, решительно пошагал в наше футбольное общежитие.
***
Этим же воскресным днём ради шашлыка, чешского пива и простого человеческого общения на базу съехались все футболисты, а так же их жёны, дети и подруги. Около баскетбольной площадки верещал магнитофон Юры Гаврилова, и из него в данный момент раздался хрипловатый голос Высоцкого: «Вдох глубокий, руки шире, / Не спешите, три-четыре! / Бодрость духа, грация и пластика. / Общеукрепляющая, / Утром отрезвляющая / (Если жив пока ещё) гимнастика!». Над шашлыком колдовала заслуженный кулинар спартаковской базы Анна Павловна Чуркина, которая работала здесь с 60-х годов. А мы, чтоб не маяться от безделья, играли в баскетбол.