– Разбежались, суки, стреляю без предупреждения!
– Мир, мужики, не надо стрелять, – забормотал один из нападавших. – Расходимся.
– Лады, расходимся, – кивнул я, вытирая с лица кровь. – Зря вы полезли. Ещё раз встречу, покалечу.
– Извини, футболист, мы аванс отрабатывали, – забубнил, сильно шепелявя, второй хулиган, который тут же принялся поднимать своих парней и патлатого главаря тоже.
Кстати, патлатый когда встал на ноги, то ничего не понимая и шатаясь как сомнамбула, тупо поплёлся вместе со своими бойцами в темноту московской ночи.
– Мальчики, а что здесь сейчас произошло? – спросила одна из дам, которая весь вечер танцевала с Сашей Заваровым.
– Помогли милиции, скрутить особо опасного рецидивиста, – соврал я, поднимая с асфальта Калашникова, у которого на скуле красовался огромный синяк.
А вот Заваров встал и отряхнулся сам, причём, судя по его внешнему виду, отделался он всего-навсего одним синяком под левым глазом. У Гаврилова распухла и кровоточила губа, зато всё остальное вроде бы было цело и невредимо.
– Нормально погуляли, – усмехнулся он.
И тут как на зло подъехал музыкант Гена на своей старенькой «Волге» и предложил подвезти Машу и Олесю до дома. И перепуганные девчонки, не говоря ни слова, запрыгнули на заднее сиденье, так как впереди сидела солистка Кристина.
– Значит, съёмка в понедельник? – спросил музыкант.
– Да, – кивнул я, – приедете на базу в Тарасовку к 12 часам, инструменты расставите в столовой. Когда телевизионщики будут снимать наш футбольный быт, споёте песню «Музыка нас связала».
– А может что-то ещё?
– Там посмотрим, – пробурчал я, помахав девчонкам рукой.
***
– Хороши, нечего сказать, – пророкотал Николай Старостин, когда в понедельник 8-го октября перед первой утренней тренировкой вызвал нас к себе «на ковёр».
И хоть после матчей прошедшего 27-го тура лидерство "Спартака" ещё сильней укрепилось, так как «Черноморец» из Одессы обыграл киевское «Динамо» 2:0, а «Шахтёр» Донецк и «Динамо» Тбилиси разошлись миром 3:3, чувствовалось, что Старостин откровенно зол. Кстати, самодельная турнирная таблица теперь висела не только около столовой, но и на стене кабинета нашего 77-летнейго главного тренера:
_____________________________И____В___Н___П_____М______О
1. Спартак (Москва)____________27___22___3___2___75 – 22___47
2. Шахтёр (Донецк)____________27___15___8___4___44 – 22___37
3. Динамо (Киев)______________27___16___5___6___34 – 20___37
4. Динамо (Тбилиси)___________27___14___9___4___41 – 23___35
5. Динамо (Москва)____________27___13___6___8___29 - 23___32
6. Динамо (Минск)_____________26___11___6___9___30 – 24___28
7. ЦСКА (Москва)______________27___10___7___10___33 – 29___27
8. Зенит (Ленинград)___________27___10___8___9____36 – 36___27
9. Арарат (Ереван)_____________27___9___12___6____33 – 25___25
10. Пахтакор (Ташкент)_________26___10___5___11___30 – 37___25
11. Черноморец (Одесса)________27___8___8___11___25 – 28___23
12. Кайрат (Алма-Ата)___________27___7___6___14___24 – 38___20
13. Локомотив (Москва)_________27___5___11__11___34 – 46___17
14. Торпедо (Москва)___________27___5___8___14___23 – 35___17
15. Нефтчи (Баку)______________27___5___8___14___21 – 38___17
16. СКА (Ростов-на-Дону)________27___5__12___10___29 – 47___17
17. Заря (Ворошиловград)_______27___4___9___14___29 – 47___15
18. Крылья Советов (Куйбышев)__27___6___3___18___16 – 46___15
– Что молчим, как партизаны на допросе? – снова пророкотал Старостин.
– Мы не молчим. Просто девушек, Николай Петрович, защищали, – брякнул Гаврилов. – Зачем кричать о хороших делах? И вообще, пора дать достойный отпор уличной преступности.
– С достоинством отстояли спартаковскую честь, – поддакнул я, бросив короткий взгляд на своих друзей, из которых сильнее всех пострадал Саша Калашников, ибо у него на скуле расцветала огромная разноцветная блямба, мы же по большому счёту отделались мелкими синяками и царапинами.
– Что же мне с вами делать? – пробубнил себе под нос Старостин. – Вот вы у меня где сидите, в печёнках, – прошипел он, постучав себя по печени. – В общем так, скоро приедет телевидение, работам как ни в чём не бывало. Ты, Калашников, сиди в номере и не высовывайся. Нечего таким лицом от экрана распугивать зрителей.
– Уже и упасть нельзя, – смущённо буркнул мой друг.
– Поговори мне ещё, – погрозил кулаком «дед». – А с тобой, Гаврилов, и с тобой, Никонов, поступим так: в воспитательных целях вы оба от матча с ЦСКА отстраняетесь. Посидите немного на лавке, глядишь и поумнеете.
– А шо со мной? – спросил Саша Заваров.
– Тоже играть не хочешь? – усмехнулся Старостин.
– Никак нет, хочу, – по-военному ответил наш юный полузащитник.
– Тогда иди и тренируйся, – отмахнулся Николай Старостин. – И вы тоже марш на разминку.
– Вот и погуляли, – пробурчал Гаврилов, когда мы вышли в коридор и пошагали на тренировочное поле.
– За дело получили, – улыбнулся я, – по справедливости.
Глава 12
Телевизионная съёмочная бригада приехала в Тарасовку около 12 часов дня. Возглавлял эту группу сотрудников «Останкино» Николай Николаевич Озеров, которому всё на нашей базе было давным-давно известно. Поэтому писать интервью с руководителями команды, с братьями Старостиными, он решил на берегу реки Клязьмы. Уж не знаю, о чём они там говорили, но когда телевизионщики спустя час вернулись на тренировочное поле, то вся наша красно-белая дружина уже была мокрая от пота и из-за осенней распутицы грязная с ног до головы. Приехавший с Озеровым режиссер, как только увидел наши чумазые лица, тут же замахал руками и заголосил, что снимать такое нельзя, ибо народ у телеэкранов такие художества не поймёт.
– Всем в душ, переодеваться и снова на поле, – пророкотал Николай Старостин.
«Вот и замечательно, вот и превосходно», – подумал я и, подойдя к Николаю Озерову и товарищу режиссёру, предложил:
– У меня есть замечательная идея. Пока у вас незапланированная пауза в съёмочном процессе, запечатлейте музыкальную группу «Мираж». Они уже в нашей столовой поставили инструменты и готовы для вас спеть.
– Что спеть? – скривил лицо режиссёр. – Футбольный марш?
– Аха, закаляйся, если хочешь быть здоров, – буркнул я.
– Никон, не дерзи, – прошипел на меня Старостин.
– Дело в том, что наш московский «Спартак» с этой музыкальной группой давно сотрудничает, – протараторил я. – Лично я, прямо здесь в Тарасовке написал несколько песен для этих талантливых ребят, и теперь они с большим успехом выступаю на разных московских площадках.
– Володя, это шутка? – улыбнулся Озеров.
– Николай Николаевич, когда есть на руках сертификаты из агентства по защите авторских прав, то уже не шутки, – совершенно серьёзно ответил я.
– А что? – вдруг заулыбался вечно хмурый режиссёр. – Это интересно. Футбол, футбол и вдруг музыка. Мужики, сматывай провода, идём в столовую.
– Доведёшь ты меня, Никон, до инфаркта, – пробормотал мне в спину «дед».
– Вы нас всех, Николай Петрович, ещё переживёте, – хохотнул я и побежал следом за телевизионщиками.
Надо сказать, что номер художественной самодеятельности от Гены музыканта, его двух коллег и трио хорошеньких девушек, режиссёру очень даже понравился. Правда, сначала на губах этого странного товарища гуляла пренебрежительная и снисходительная улыбка, но когда девчонки спели «Музыка нас связала», а затем «Солнечно лето», то у телевизионного режиссёра глаза полезли на лоб. И пока я не показал ему документы, что эти песни написаны именно мной, он разрешения на съёмку не давал.
Зато потом в прямом смысле слова закипела работа. И по задумке режиссёра Николай Озеров должен был у меня спросить: «Володя, а чем вы занимаетесь в свободное от игр и тренировок время?», а я должен было ответить, что у меня есть интересное хобби, и что я пишу музыку для своих хороших друзей. Далее камера переезжала на музыкантов и те пели только припев песни «Музыка нас связала». Но тут вдруг захандрила техника, затем у оператора кончилась плёнка, потом случилось что-то с осветительными приборами. В общем, коротенький эпизод с «Миражом» снимался ещё один час. Кстати, затем режиссёр попросил оператора отдельно снять ещё две песни: «Солнечное лето» и «Звёзды нас ждут». Чему я был откровенно рад.
Однако когда телевизионщики во второй раз вернулись на тренировочное поле, то вся красно-белая дружина вновь была грязная с головы до ног. Николай Петрович Старостин схватился за голову и приказал снова всем идти в душ и снова переодеваться. После чего «дед» пригласил всех сотрудников телевидения отобедать, чем Бог послал.
– Как оцениваешь выступление? – спросил меня Гена музыкант, складывая электроорган в багажник совей «Волги».
– Молодцы, – откровенно признался я. – Девчонки тоже высший класс. Я сунул двадцатку телеоператору, и он обещал показать это видео в редакции музыкальных программ. Вроде какая-то новая рубрика появилась «Молодёжь на эстраде». Так что всё пока идёт по плану. Что с кассетами? Напоминаю, что мне нужно ровно сто штук.
– Музыкального материала маловато, – хитро прищурившись, пробубнил музыкант.
– Восьми песен на первых порах будет достаточно, – отчеканил я каждое слово. – Остальную часть кассеты добьёте каверами ритмов иностранной эстрады. Учти, Геннадий, к декабрю, когда у меня закончится футбольный сезон о «Мираже» должны знать и слышать в каждом уголке Советского союза. Так как в декабре мы начнём большой гастрольный тур. Поэтому кассеты, хотя бы среднего качества, нужны уже в этом месяце.
– Придумаю что-нибудь, старичок, придумаю, – усмехнулся он.
И я, закончив дела с руководителем музыкальной группы, подошёл к Маше, с которой мы в эту субботу не очень хорошо расстались. Тем не менее бывшая танцовщица из варьете выглядела бодрой и весёлой.
– Ты как? – спросил я.