– Осталось пять бесхозных цветочков, – пробурчал я. – Могу предложить по цветку, отдаю по себестоимости - два рубля штука.
– Спекулянт, – прорычал Ярцев, выложив два рубля на стол.
Примеру своего товарища последовал и Романцев. Затем ко мне один за другим прибежали: Хидиятуллин, Дасаев и Саша Заваров.
«Даже к Заварову приехала мамзель, с которой он познакомился в ресторане гостиницы «Юность», точнее говоря, она сама с подругой подошла к нам знакомиться, – подумал я, отдавая последний бесхозный цветок другу. – Может по боку этот концерт? Скажу, что заболел, а сам перелезу через забор и рвану в лучший ресторан города Москвы и оторвусь от души? Хотя какой может быть ресторан, когда завтра матч? Глупости это всё и дурь, что лезет в голову от ежедневного сидения здесь в глуши, на базе. Лучше всего приглашу в кино или в театр учительницу из музыкальной школы. Я ведь за партитуры, Алле Демидовне, пока так и не заплатил. А долг платежом красен».
Примерно с такими невесёлыми мыслями я пришёл на творческую встречу с актёрами «Ленкома». И в том, что искусство лечит, убедился буквально спустя десять минут. Всё это время перед нами выступал Александр Абдулов, который очень смешно повествовал о своём детстве в Фергане. Оказывается, он родился в театральной семье и начал выходить на сцену с пяти лет, играя мелкие роли. Рассказал как пугал с помощью театрального грима обычных мирных прохожих. И поведал историю про то, как проспал генеральный прогон спектакля «В списках не значился». Так главный режиссёр его простил, остановил прогон, который смотрели чиновники из министерства и начал спектакль заново.
– А нам даже газировки после игры попить нельзя! – выкрикнул Юрий Гаврилов, доведя всех зрителей до нервного и истерического хохота.
Далее очень душевно выступил Евгений Леонов, повеселив историями со съёмочной площадки, где ему один раз довелось сниматься с реальными живыми тиграми. Затем Николай Караченцов спел несколько песен под гитару. А актрисы Елена Шанина и Ирина Алфёрова почитали стихи и отрывки из спектаклей. И этот небольшой концерт закончился обычным неформальным общением. Всем присутствующим не терпелось просто пообщаться с известными актёрами и актрисами. По этому поводу Андрей Петрович Старостин накрыл неплохой стол, на котором появились бутерброды с чёрной и красной икрой, с настоящим голландским сыром и с красной рыбой. Выставили на стол и алкоголь, который имели право пить только гости.
– Володя, вот ты мне скажи, ты ведь сейчас лучший бомбардир чемпионата, правильно? – вдруг спросил меня Александр Абдулов. – Если не ошибаюсь, забил ээээ 34 мяча?
– Тридцать шесть, – кивнул я, догадавшись, к чему клонит актёр.
– Ну, так что ты грекам ещё один в пустые ворота не закатил? – выпалил он.
– Саша-Саша, такое с каждым может быть, – заступился за меня Евгений Леонов. – Встал человек не с той ноги. Ты ведь тоже на генеральный прогон спектакля проспал.
– Женя, я всё понимаю, но тут-то были пустые ворота, – стал горячиться темпераментный Абдулов.
– Иногда лучше промахнуться, чем куда-нибудь попасть, – ответил я расплывчато, чтобы не объяснять выгоду той ничьи. И вообще по этому поводу лучше всего было помалкивать в тряпочку. Разные ненужные слухи могли легко дойти до чиновников из УЕФА. Наказать за нарушение негласных правил честной игры не накажут, но взять на карандаш могут.
– А, правда, что вас в Тбилиси забросали помидорами? – поинтересовалась Елена Шанина.
– И не только помидорами, – хохотнул Юрий Гаврилов. – Сначала летели абрикосы и пятикопеечные монеты. Из чего следует интересный вывод, что Грузинская ССР живёт в Союзе лучше всех. На московских стадионах фруктами, овощами и мелочью никто не разбрасывался.
– Дикость какая, – посочувствовала мне Ирина Алфёрова.
– Футбол - жестокая игра, – философски заметил Гаврилов. – Кстати, товарищи артисты, у нас для вас есть небольшой сюрприз.
– Петь что ли будете? – хмыкнул Александр Абдулов, покосившись на то, как музыканты «Миража» в этой же столовой подключают свои инструменты.
– Если хотите, можем и спеть, – улыбнулся я и, приподняв большую коробку, которая скрывала стоящие в ведре розы, один букет подарил актрисе Алфёровой, а другой актрисе Шаниной.
– А мужчинам вместо пяти роз, каждому по пять звёздочек, – весело сообщил Юрий Гаврилов, преподнеся актёрам по бутылке отличного 5-звёдочного коньяка «Арарат».
– Это подарок от всего коллектива, – важно добавил Андрей Петрович Старостин, который и помог раздобыть дефицитный коньяк.
– Ну, мы ждём, – сказала, игриво захихикав, Елена Шанина.
– Чего? – опешил Андрей Старостин.
– Как чего? – картинно удивился Александр Абдулов. – Песню. Ваш футболист Владимир Никонов сам сейчас сказал, что если хотите, можем спеть. Мы хотим.
– Саша, не надо, не надо, Саша, – зашептал ему на ухо Евгений Леонов.
– Песню хотите? – усмехнулся Андрей Петрович. – Давай поэт-песенник, изобрази, – сказал он мне.
– Народ в предвкушении, – тут же громко захлопал в ладоши Юрий Гаврилов. – Смертельный номер - футболист Никонов и гитара. Кто кого переиграет?!
– Аттракцион невероятной музыкальности, – пробурчал я и пошёл к своим музыкантам.
А тем временем аплодисменты Гаврилова, подхватили и другие игроки, а так же их жёны и подруги, многие из которых уже слышали, как я пою. И по большому счёту развеять миф о том, что футболисты способны лишь по мячу стучать, мне предстояло всего-навсего перед приглашёнными актёрами «Ленкома». Оставалось только решить, что спеть, какую песню продемонстрировать почтеннейшей публике?
– Гена, включи микрофон, – попросил я музыканта, с которым меня теперь связывал деловой контракт.
– Пару секунд, – буркнул он, покрутив какой-то тумблер.
– А нам коньяк вручать будут? – тихо спросил барабанщик Валера Дурандин.
– После концерта, – шепнул я.
– А цветы? – чуть ли не хором потребовали солистки Олеся и Кристина.
– Торжественно вынесем вместе с Калашниковым после первой песни, – сказал я и, повесив акустическую гитару через плечо, постучал пальцем по микрофону и сказал, – раз, раз. Как меня слышно?
– Слышимость в пределах видимости! – хохотнул Гаврилов.
– Песня посвящается …, – тяжело вздохнул я, всё ещё не зная, что сыграть. И тут мой взгляд упёрся в довольное лицо Николая Караченцова, который тихо беседовал со своими поклонниками. Поэтому все вопросы, что петь, отпали сами собой. – Песня посвящается прошедшему лету, наступившей осени и предстоящей зиме, – закончил я небольшое вступление и заиграл «Кленовый лист»:
В путь-дорогу птицам пора,
Птицам снится юг.
Жёлтый лист кленовый вчера
Сел в ладонь мою.
Кто-то мне пусть скажет в ответ –
Ничего такого здесь нет.
Жёлтый лист, как птица, вчера
Сел в ладонь мою …
– Отличная вещь, – зашептал Гена музыкант, пока мне аплодировали все те, кто собрался в данный момент в нашей клубной столовой. – Мы её тоже готовы включить в репертуар.
– Обсудим, – кивнул я ему и поклонился всей почтеннейшей публике. – А теперь выступят профессионалы, лидер танцевального московского сезона, группа «Мираж»! – гаркнул я. – Танцуют все!
***
Уже поздно вечером, когда гости разъехались по домам, в мою комнату заглянул Саша Калашников. Он принёс из столовой тёплое молоко и две сдобные булки. Наш врач утверждал, что такое молоко помогает заснуть. Не знаю, может быть и помогает. Но лично я и после горячего растворимого кофе засыпал великолепно. А вот мой друг старался рекомендациям врача следовать неукоснительно. Вот и сейчас прежде чем поговорить по душам, он чуть ли не залпом выпил полный стакан молока.
– Слушай, Вова, скажи честно, – забубнил он, – пойдёт у меня в опорной зоне? Смогу я проявить себя как опорник?
– Пойдёт, – утвердительно кивнул я. – В отборе ты действуешь цепко, игру читаешь грамотно, понимаешь в какой момент пойти на перехват мяча. Я думаю, ты и на фланге обороны сможешь заиграть.
– Куда, б…ть, мне ещё перейти?
– В оборону, и не надо этого стесняться, – проворчал я. – Крайний защитник, перемещаясь по всему флангу, может очень здорово сыграть и в атаке. А вот опорнику, когда впереди действуют Гаврилов и Черенков, лучше всего сидеть дома. А что тебя беспокоит?
– Хочу закрепиться в основе «Спартака» и заиграть в сборной, – откровенно ответил мой друг. – Тебе хорошо, ты - без пяти минут звезда. Если проведёшь карьеру без серьёзных травм, то многого добьёшься. А как быть мне?
– Работать и реально оценивать свои силы, – пожал я плечами. – Скоро еврокубки, 24-го октября играем с португальской «Боавиштой». Эта команда - крепкий европейский середняк, и против португальцев придётся действовать в четыре защитника. Вот и думай.
– Понятно, – крякнул Калашников. – Слушай, а что ты там актрисам на прощанья наплёл? Клинья к ним побивал, пока Машка болеет?
– Какие клинья? – удивился я. – Алфёрова - это жена Александра Абдулова, а у Елены Шаниной роман, кажется, со Збруевым. Я их на завтрашний футбол пригласил.
– И всё? – удивился мой друг.
– Всё, иди спать, – отмахнулся я. – Завтра серьёзный матч.
Глава 15
В воскресенье 14-го октября за полчаса до выхода на Центральный стадион имени Ленина, два наших главных тренера наконец-то назвали стартовый состав. Константин Бесков и Николай Старостин ещё на спартаковской базе начали ругаться по поводу своего видения сегодняшней товарищеской игры против сборной Румынии. Бесков настаивал на том, чтобы в атаку с первых минут вышли Виталий Старухин и Валерий Петраков, а мне, как лучшему бомбардиру чемпионата Константин Иванович отводил роль «подносчика снарядов», то есть ставил на место левого полузащитника вместо Сергея Шавло. Кроме того он хотел, чтобы в защите сборная предстала в следующем сочетании: спартаковец Сергей Пригода, московский динамовец Александр Бубнов и армеец Юрий Аджем.
А Николай Старостин требовал не трогать наигранный месяцами спартаковский ансамбль и предлагал полузащиту оставить без изменений, в атаку направить связку Сергей Родионов и ваш покорный слуга, Владимир Никонов, а в защите к Пригоде и Мирзояну добавить только Бубнова, который наш спартаковский стиль понимал лучше всех. В таком случае Ринату Дасаеву будет проще командовать защитными построениями. В конце концов, в спор вмешался Андрей Петрович Старостин и из варианта, что представил его брат Николай, вычеркнул молодого да раннего Родионова, а вместо него вписал опытного и обстреленного второго бомбардира чемпионата СССР Виталия Старухина.