Команда Романцева, в которую кроме него входили: Ярцев, Дасаев, Хидиятуллин и Шавло, играла против моей баскетбольной дружины, где кроме меня пытались поразить кольцо соперника: наш второй вратарь Лёша Прудников, молодой да ранний Серёжа Родионов, форвард силового плана Саша Калашников и новичок из Ворошиловграда Саша Заваров.
– Шо? – кричал Заваров. – Вы пасовать мне будете или шо?
– Держи, – рыкнул я, передав в центре площадки баскетбольный мяч с отскоком от земли.
И наш юный полузащитник, поймав его, сначала сделал несколько шагов ногами, пытаясь запутать как на футбольном поле Георгия Ярцева, и лишь затем, бахнув этим мячом в землю, пошёл к противоположному кольцу, рассмешив команду Олега Романцева.
– Пробежка! – тут же дунул в свиток судья товарищеского матча Юрий Гаврилов. – Завар, баскетбол - это тебе не регби.
– Подумаешь, сделал пару лишних шахов, шо такова? – обиделся Заваров, отдав мяч сопернику.
– Дать бы тебе по шее, – прогудел Саша Калашников. – Мы и так уже из-за тебя летим три очка.
– Тах не корову же пролетаем, – усмехнулся его тёзка Заваров.
– Отошли в защиту! – закричал я, хлопая в ладоши и призывая своих партнёров сгрудиться плотной стеной вокруг своего же кольца. – Калаш, Завар, отошли!
И в этот момент, пока Калашников с Заваровым припирались, Олег Романцев сделал быстрый пас из-за боковой на Сергея Шавло. И тот, видя, что путь к нашему кольцу открыт, резко рванул в атаку. А когда на него выдвинулся Лёша Прудников, то Сергей сделал хитрую скидку на правый край Вагизу Хидиятуллину. Вагиз в свою очередь, стоя в четырёх метрах от кольца, высоко выпрыгнул и бросил мяч, метя в дальнюю дужку баскетбольной корзины. Однако не сей раз баскетбольный снаряд, попрыгав по дужке кольца, вывалился наружу. И первым его подобрал Сергей Родионов.
– Делай, Никон! – закричал он, бросив мяч в моём направлении.
И так как команда соперника растянулась вдоль всего баскетбольного поля, мне не составило большого труда, чтобы Романцева, Ярцева и Рината Дасаева обойти, словно тренировочные стойки. Что-что, а водил баскетбольный мяч я можно сказать профессионально. Далее на кольцо соперника я выскочил в гордом одиночестве и, сделав два стремительных шага, чисто автоматически послал мяч в корзину с отскоком от деревянного щита. Я поступил так, как всегда учил своих подопечных ребятишек в той своей первой жизни.
– Два очка! – хохотнул Гаврилов. – Счёт плюс один в пользу команды Олега Романцева. До полной готовки шашлыка осталось пять минут. Соберись, Никон, – шепнул он мне.
– А я сегодня ещё и не разбирался, – буркнул я в ответ, оттягиваясь в защиту.
Кстати, свидетелями этого игрового эпизода стали братья Старостины: Николай Петрович и Андрей Петрович. И не дожидаясь окончания этого принципиального поединка, Андрей Петрович как человек, отвечающий за всю финансовую деятельность нашего красно-белого коллектива, отозвал меня для индивидуальной беседы.
– Сергей, Пригода! Замени меня! – обратился я к нашему защитнику, прежде чем покинуть площадку.
– Что ж ты, Никон, всё это время молчал? – пророкотал богатым бархатистым голосом наш 77-летний старший тренер Николай Петрович. – Значит, твоя девчонка хочет разменять твою квартиру? Ловко.
– Во-первых, она уже не моя, – виновато пробурчал я. – А во-вторых, её в этой квартире прописали, и по закону она имеет право на половину этой «двушки».
– А помириться не пробовал? – насел на меня с другой стороны Андрей Петрович.
«Да что ж сегодня за день-то такой? – подумалось мне. – Утром папа Тамаркин прибегал, сейчас братья пытают».
– Помириться можно, – закивал я головой. – От примирения не возражаю. А вот жениться, увольте, не хочу.
– Как это всё не вовремя, – закряхтел Николай Петрович. – Нам до чемпионства рукой подать. И ты, как лучший бомбардир команды и всего чемпионата, должен быть в форме. И что ж нам с тобой прикажешь делать?
– Дайте денег взаймы на однокомнатный кооператив, – осипшим голосом прохрипел я. – Через год отдам.
– И как? – откровенно захохотал Андрей Петрович. – Пойдёшь калымить на Москву-Сортировочную? Джинсы свои с кроссовками и магнитофон продашь? Ха-ха.
– Пока не знаю, – выдохнул я.
– Если наш «Спартак» выиграет первенство Союза, а сборная пробьётся на Чемпионат Европы, то мы с Андрюшей попытается тебе помочь, – снова закряхтел Николай Петрович. – А теперь, раз уж ты такой «лапоть», живи пока на базе. Ладно. Пошли, попробуем шашлычка.
Братья Старостины похлопали меня по плечу и двинулись к мангалу, из которого уже по всей Тарасовке развевался сытный дух, замоченного в рассоле и поджаренного на углях мяса. У меня же после такого разговора, аппетит в прямом смысле слова помножился на ноль. Ибо просить деньги в долг у тех, кто влиятельней и богаче тебя - это самое стыдное и распоследнее дело. Как писал Михаил Булгаков: «Никогда не просите ничего у тех кто сильнее вас - сами предложат и сами всё дадут».
«Дудки, – прошипел я про себя. – Никто, ничего и никогда не даст. Конечно, если сборная совершит невозможное и с моей помощью пробьётся на Европу, то кое-что в смысле материальных благ в мой карман перепадёт. Может сертификат на «Волгу» подарят, а это уже самые настоящие живые деньги».
– Ты чего скис? – пихнул меня в бок Юра Гаврилов.
– Аппетит что-то пропал, – тяжело вздохнул я.
– Так поехали в «Саяны», – предложил наш штатный балагур, к которому сегодня ни жена, ни ребёнок не приехали. – Тут немного посидим, выпьем пива с шашлыком и вперёд к приключениям.
– Ты знаешь, Гаврила, а почему бы и нет, – криво усмехнулся я. – Иногда, есть смысл чуть-чуть пошалить. Вспомнить молодость и немного встряхнуться.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – захохотал Гаврилов.
– Мне тоже, – буркнул я.
***
Когда мы на винтажном горбатом «Запорожце» Юрия Гаврилова миновали Рижский вокзал и устремились в сторону Красной площади, улицы вечерней Москвы встретили нас множеством ярких огней вывесок и панорамных витрин магазинов. Столица Советского союза постепенно приобретала многие черты, которые будут присущи этому городу в середине 80-х и в начале 90-х годов. Не хватало разве только продуктовых коммерческих ларьков на каждом углу. А что касается баров и ресторанов, то они уже вовсю жили по законам дикого капитализма: не позолотишь руку вахтёра, внутрь не попадёшь.
– Вот ты мне, Никон, ответь, имею я права гульнуть, когда наша команда идёт на первом месте или нет? – прорычал Юрий Гаврилов, который сидел на переднем пассажирском кресле и размахивал газетой «Советский спорт».
Я же в этот момент, как самый трезвый, нажимал на педали и крутил руль, а на заднем диванчике ютились Саша Калашников и другой Саша, Заваров. Ребят после посиделок на базе в Тарасовке и в придорожном баре «Саяны» немного развезло. Однако желание погулять этой ночью в нормальном ресторане не только не пропало, оно наоборот - усилилось.
– Ты глянь турнирную таблицу, – Гаврилов сунул мне под нос газету, где я разглядел только первые четыре строчки:
_______________________________И____В___Н___П____М______О
1. Спартак (Москва)_____________24___19___3___2___66 – 20___41
2. Шахтёр (Донецк)_____________24___15___7___2___40 – 15___37
3. Динамо (Киев)_______________24___16___5___3___33 – 13___37
4. Динамо (Тбилиси)____________24___13___7___4___36 – 19___33
– Через неделю 24-го обыгрываем здесь, дома, «Кайрат», 28-го сентября в Киеве разносим «Динамо» и мы почти чемпионы, – закончил он свою мысль.
– Ты, Гаврила, говори, да не заговаривайся, – пьяно икнув, возразил Калашников. – Нам после 28-го ещё играть и играть.
– Это уже мелочи жизни, – отмахнулся Юрий Васильевич. – Чуть дальше свернёшь направо, – пробурчал он, когда я, двигаясь по проспекту Мира, на хорошей скорости проскочил Садовое кольцо. – Сейчас поедем в ресторан ВТО, у меня там на воротах свой человек, он нас пропустит.
– Ринат Дасаев? – удивился Заваров, приоткрыв один глаз.
– Нет, Отар Габелия, – хмыкнул Гаврилов, вызвав взрыв смеха. – Вахтёр у меня там свой, деревня!
– Вы мужики просто не представляете, как я рад, шо вы меня вытащили из «Зари», – вдруг разоткровенничался Александр Заваров. – Щует моё сердце - вылетит «Заря» в первую лиху.
– Вон, его благодари, – кивнул в мою сторону Саша Калашников. – И «дед» тебя хвалит, и в газетах про тебя хорошо пишут, – усмехнулся Калашников, потрепав Заварова по кучерявой голове. – А вот моя песенка в «Спартаке» спета.
– Не выдумывай, – буркнул Гаврилов. – С лавки тоже кто-то должен выходить. Серёжка Родионов пока молодой, Гера Ярцев уже старый. Попылишь ты, Калаш, в нашей команде ещё не один сезон. Тормози, едрид «Реал» Мадрид! – выругался по-футбольному Юрий Васильевич, когда я проехал мимо кинотеатра «Россия».
Затем я чуть ли не минуту потерял пока парковался около памятника Пушкину. Управлять этим старым драндулетом по полупустым дорогам оказалось намного проще, чем аккуратно прижаться в том месте, где и без нашего «Запорожца» машин хватало. За это время Юрий Гаврилов сбегал «прощупать почву». Однако как только я припарковался, оказалось, что на воротах в ВТО стоит какой-то другой «вратарь» и пропускать нас даже за деньги, он не намерен.
Поэтому мы, недолго думая, поехали в другое шумное и весёлое место. Но в ресторан «Арагви», что находился чуть ниже по Тверской, нам опять путь был заказан. А в ресторане «Узбекистан», что воздвигли на улочке Неглинной, с нас за вход попросили по 20 рублей с человека. Поэтому Юрий Васильевич сначала десять секунд кряхтел и делал вид, что ищет деньги, а затем за те же десть секунд выдал такую матерную тираду, что у меня уши повяли. А вот Саша Заваров высказался менее изобретательно, зато более доступно и точно:
– Иди ты, дядя, на х…й!
После чего наш старенький «Запорожец» проследовал на проспект имени «всесоюзного старосты» Михаила Калинина. На этом месте 12 лет назад был построен самый крупный ресторан в Европе с коротким и красивым названием «Арбат». Большой знаток местных капиталистических порядков Юрий Гаврилов сразу же заявил, что сюда мы хрен пройдём. Поэтому около «Арбата» мы остановились только для того, чтобы покурить и полюбоваться большим подсвеченным «Глобусом Аэрофлота» на входе.