Что касается футболистов приглашённых для подготовки к главной игре сезона, то Константин Бесков и Николай Старостин вызвали: московского динамовца Александра Бубнова, киевлян Леонида Буряка, Олега Блохина и Сергея Балтачу, тбилисцев Давида Кипиани, Александра Чивадзе и Владимира Гуцаева, из донецкого «Шахтёра» прибыли Виталий Старухин и голкипер Виктор Чанов. Остальные парни представляли московский «Спартак», из которого в окончательную заявку попали: Ринат Дасаев, Сергей Пригода, Вагиз Хидиятуллин, Сергей Шавло, Юрий Гаврилов, Фёдор Черенков, Александр Заваров и я, Владимир Никонов.
– Никон, загляни, – пригласил меня после ужина для индивидуальной беседы Андрей Петрович Старостин.
Кстати, братьев Старостиных и Константина Бескова сегодня вообще вызывали в Кремль, где, если верить слухам, с ними беседовал сам Леонид Ильич Брежнев и его ближайшее окружение. Не известно, что им наговорили руководители советского государства, но на базу они приехали мрачнее тучи. Лично я предполагал, что нашему тренерскому штабу дали понять, если задача попадания на чемпионат Европы не будет решена, то готовить сборную к Олимпиаде будут другие специалисты.
– Присаживайся, – кивнул Андрей Петрович на стул около своего письменного стола. – Вопрос с квартирой решил?
– Пытаюсь заработать деньги на кооператив, – буркнул я, хотя после победы над «Боавшитой» 3:1 с музыкантами даже не созванивался. И вообще с того дня, когда мы одолели португальцев, я до минимума ограничил свои контакты с внешним миром. А мне, между прочим, названивали разные барышни с желанием встретиться и поговорить. Я же им всем отвечал, что встретимся и поговорим, но после 31-го октября.
– Ну-ну, – хитро усмехнулся Старостин. – Вот смотри, это талон на покупку новенькой «Волги», – выложил он на стол желтоватую прямоугольную бумажку. – На чёрном рынке за этот клочок бумаги дают от 9-и до 8-и тысяч рублей. Если протащишь сборную на чемпионат, то эта бумажка твоя. Продашь талон, купишь однокомнатный кооператив.
– Я и без бумажки сыграю на разрыв аорты, но с бумажкой будет веселее, – попытался улыбнуться я, потому что из-за нервного напряжения даже улыбка мне стала даваться с большим трудом.
– Этот вопрос решили, – тихо пробубнил Андрей Старостин. – Теперь по составу, – на этих словах он убрал талон, а вместо него поставил шахматную доску, на которую высыпал одиннадцать белых шашечек. – Бесков в предынфарктном состоянии, Николай Петрович тоже сейчас плохо соображает, давай ещё раз выкладывай свои мысли.
– Мои мысли с выходных не изменились, – сказал я. – Парни из Киева первоклассные мастера, но мы с ними не сыграемся, они привыкли к другому футболу. Поэтому завтра мы должны выйти на поле в следующем составе: вратарь Дасаев, в центре защиты Бубнов, правый центральный защитник Пригода, левый центральный Чивадзе. Полузащита полностью спартаковская: Хидиятуллин, Шавло, Гаврилов, Черенков и Заваров. Никто в союзе лучше этой пятёрки не может контролировать мяч. Нападение: чуть левее на острие атаки предлагаю поставить Кипиани, а я займу привычное место под нападающим и чуть-чуть правее. Через левый фанг будут вести атакующие действия Шавло, Чивадзе и Кипиани с подключением Гаврилов. А через правый фланг буду работать я, Черенков и Заваров, также с подключением Юрия Васильевича.
– А куда ты предлагаешь деть Бабушку? – Старостин взял дополнительный белую шашку, намекая на Виталия Старухина. – Ведь Бабушка нам помог разгромить Румынию?
– Выпустим во втором тайме вместо Кипиани, когда соперник подустанет.
– Ладно, иди, отдыхай, – пророкотал Андрей Петрович. – Или может быть есть ещё какие-то просьбы и пожелания?
– Есть, – кивнул я, встав из-за стола, – нужно зарегистрировать ещё одну песню «Кленовый лист».
– Кто о чём, а вшивый о бане, – расхохотавшись, хлопнул себя по лбу ладонью Старостин. – Иди, решу этот вопрос, если, конечно, ты решишь самый главный на сегодня вопрос. Отдыхай, музыкант на мой голову.
«После такой накачки под утро бы уснуть, – подумал я, выходя из комнаты Андрея Петровича. – Бедные советские спортсмены, тут и спиться недолго от такого нервного перенапряжения».
***
– Добрый вечер, уважаемые товарищи телезрители, – сказал в микрофон Николай Озеров, зябко поёжившись от проникающего в комментаторскую кабинку холода, когда на заснеженное поле Центрального стадиона имени Ленина выбежали две футбольные команды. – Мы начинаем свой репортаж о важнейшем матче в 6-ой отборочной группе между сборными СССР и Финляндии. Сразу хочу напомнить, что наших гостей с берегов Балтийского моря устраивает любой ничейный результат. Нашим же парням требуется только победа с разницей в семь шайб. Извините, оговорился, просто за окном сейчас замечательная хоккейная погода, минус 8 градусов Цельсия, снег, и побеждать нужно именно что с хоккейным счётом. Итак, матч начался. Сборная СССР играет в красных футболках, белых трусах и в красных вязаных шапочках. Гости вышли сегодня в белой форме. Коротко о составах играющих команд …
***
– Контроль мяча! Контроль! – рявкнул я в третий раз за первые пять минут игры, так как парни, которым почти неделю промывали мозг чиновники разных уровней стали вытворять на футбольном поле чёрт-те что.
Даже пофигист Юрий Гаврилов вместо кроткого и среднего паса точно на ногу партнёра, шибанул мяч куда-то в сторону углового флажка, чтобы его товарищ Шавло не застаивался на морозе. Кстати, играть в таких условиях мне доводилось не раз. Во время зимних мини-футбольных турниров бывало бегал и при более низких температурах. Поэтому через пять минут я окончательно освоился и, выбросив из головы всё то, что бубнили спортивные чиновники, полностью погрузился в игру.
– Контроль мяча! – крикнул я. – Не суетимся, мужики! Успокоились! Суетой делу не поможешь!
– Держи, капитан! – усмехнулся Вагиз Хидиятуллин, отдав мне мяч, за которым я прибежал на свою половину площадки.
Как это ни странно, прямо перед игрой Николай Петрович Старостин вручил капитанскую повязку в мои руки, добавив дополнительной ответственности и дополнительного нервного стресса. «Ничего, – прошипел я про себя, накрутив финского футболиста, который все пять минут следовал за мной по пятам, – первый забьём, дальше будет легче».
– Заварчик! – рявкнул я и, отдав ему длинную передачу на правый фланг, сам же устремился вперёд.
Заваров вторым касанием отпасовал на Черенкова. Фёдор в свою очередь придержал мяч на пару секунд, прикрывая его корпусом от полузащитника гостей. А когда я как следует разогнался, то он катнул этот мяч мне на ход. Благодаря чему я проскочил сразу двух игроков команды соперника. И стадион впервые одобрительно загудел, потому что я и Давид Кипиани оказались вдвоём против троих футболистов сборной Финляндии. Один финский игрок тут же выдвинулся на меня, второй принялся его страховать, а третий нагло схватил нашего грузинского форварда за футболку.
И в следующую секунду я сильно и точно шибанул мячом в направлении Кипиани и, не думая как он его остановит, по большой дуге стал оббегать двух финских защитников. Слава футбольным Богам скорость для такого манёвра я имел подходящую. И горячие финские парни даже не успели нарушить правила, чтобы меня как-то придержать или уронить. Теперь требовалось, чтобы Давид Кипиани догадался сделать обратный пас на ход. И он это сделал, всё же игра московского «Спартака» и тбилисского «Динамо» были в чём-то схожи.
– Давааай! – заорали болельщики, которых набилось на трибуны стадиона под самую завязку.
И под этот непрекращающийся вой я выбежал один на один с финским голкипером Сеппо Сайраненом. «Обыгрывать по такому катку не вариант», - в доли мгновений понял я и, дождавшись, когда друг Сеппо прыгнет мне в ноги, ударил низом с носка, пропихнув мяч под телом голкипера. И через секунду первый мяч спокойно вкатился в ворота нашего соперника.
– Даааа! – заорал я во всю силу своих легких, а затем тихо прошептал, что первый пошёл.
***
– Молодцы, ребятки, молодцы! – встретил нас аплодисментами в раздевалке Николай Петрович Старостин. – 4:0 - это очень хорошо. По такой снежной погоде просто замечательно! Саша Бубнов - красавец, вовремя подключился к атаке, – похлопал дед по плечу нашего крупногабаритного защитника, который перед свистком на перерыв чуть ли не с мясом запихал мяч, поданный с углового. – Федя, дай я тебя обниму, – «дед» прижал к себе Черенкова, который в середине тайма, пока я и Давид Кипиани толкались в штрафной площади с горячими финскими парнями, двумя дальними ударами забил два важнейших мяча. – Молодец, Феденька, молодец. Сейчас все пьём горячий чай, и осталось ещё чуть-чуть поднажать. Володя, подойди, – прихватил меня Старостин за плечо и тут же зашептал, – как считаешь, замены нужны?
– Можно после 65-ой минуты выпустить Бабушку, – кивнул я. – Пусть финны ещё немного поднаедятся, тут мы и выложим последний козырь.
– Не хотел говорить, – тихо крякнул «дед», – на стадионе видели представителя сборной Греции.
– С чемоданом?
– Почему с чемоданом? – пожал плечами Старостин. – С чемоданом на стадион не пускают, с сумкой.
– Если греки приехали с сумкой, значит в сумке деньги, а если в сумке деньги, то сейчас финны костьми лягут, – пробормотал я. – Мужики, дело принимает серьёзный оборот! – произнёс я на всю раздевалку.
– Какой такой оборот? – возмутился Давид Кипиани. – Что ты говорыш, дорогой? Снэг, лэд, мэтэль! Ты мне скажи, я хоккэист или футболист?
– Хоккеист, Давид, хоккеист, – усмехнулся я. – Потому что трус не играет в хоккей.
– Молодэц, правилно говорыш, – улыбнулся Кипиани.
– Греки привезли целую сумку денег, и теперь горячие финские мужики будут зубами грызть ледяной газон, но нужную разницу в счёте нам сделать не дадут, – наконец закончил я свою мысль.
– Эээй! – махнул рукой Александр Чивадзе. – Я сразу говорил, что играт нужно было в Тбилиси. Мы бы так встретили финскую дэлэгацию, чтобы они бы на полэ не вышли.