– Ничего-ничего, – хмыкнул заметно протрезвевший Гаврилов, пуская дым в пока ещё теплый осенний воздух, – сейчас двинем в ресторан гостиницы «Юность». Там у меня свой стопроцентный человек на воротах.
– Дасаев или Габелия, – захихикал Заваров, тоже затягиваясь сигареткой.
Лично я не курил, но высказать юному Александру Анатольевичу, что футболисту курить вредно, не мог, так как сам сегодня нарушил спортивный режим, выпив две бутылки пива. И теперь этот мизерный процент алкоголя бродил по моему немного возбуждённому организму и добавлял толику хорошего настроения.
– Вот ведь буржуй, – проскрежетал Калашников, сплюнув окурок в урну, – захотел по двадцатке с носа. Так бы и дал ему в нос, жаль, что милиция была рядом.
И тут мы все стали свидетелями безобразной сцены. Трое мужчин напротив универсального магазина «Весна», который примыкал с торца к ресторану «Арбат» и уже был закрыт, бесцеремонно схватив двух девушек за руки, что-то нелицеприятное им предъявляли. Одна из этих девушек стояла чуть в стороне и помалкивала, а вот другой приходилось постоянно в чём-то оправдываться. Как вдруг после очередной своей реплики хорошо одетый патлатый пацан влепил ей смачную пощёчину. И хоть на улице то там, то тут мелькали разные компании, на эти бытовые разборки никто внимания не обращал. Тем более что также хорошо и модно одетая барышня не кричала и не звала на помощь.
– Парень что-то со своей подругой не поделил, приревновал, может быть, – пролепетал Саша Калашников.
– Эй, мужики! – рявкнул я. – Так дела не делаются!
– Не лезь, ты ещё и виноватым окажешься, – шепнул мне Юрий Гаврилов.
Однако мне уже не терпелось немного повоевать. Слишком много негатива накопилось за последние дни. Поэтому я трусцой подбежал к этой странной компании из трёх мужчин и двух девушек и голосом, не терпящим возражений, заявил:
– Сейчас девчонки идут со мной, а вы идёте лесом.
– Сизый, врежь ему как следует, чтоб не лез, куда не просят, – криво усмехнулся патлатый модно одетый пацан, который продолжал держать одну из девушек за руку.
На его приказ откликнулся высокий и плечистый парень. Он без разговоров попёр на меня и, выбросив боксёрскую двоечку, чуть не огорчил меня мощным и хлёстким ударом в челюсть. Я лишь за мгновенье успел нырнуть в сторону и провести свой коронный апперкот в печень.
– Чё боксёр? – прошипел патлатый, видя как его кореш, закашлявшись, присел на корточки.
– Да, сборная Москвы, – рыкнул я, ожидая дальнейшего дрыгоножества и рукомашества.
Однако патлатый парень сплюнул на асфальт и, сказав девчонкам, что они ещё встретятся и поговорят в следующий раз, с двумя своими телохранителями мирно отчалил.
– Зря вы полезли, молодой человек, – проворчала девушка, у которой от пощёчины горела одна щека. – Он всё равно потом прицепится.
– Иногда лучше не вмешиваться, – добавила её подруга. – Вот где мы завтра с Машкой будем ночевать?
– Как и все люди, дома, – пробурчал я, вспомнив, что сам живу на спортивной базе.
– В Твери что ли? – закапризничала первая девчонка, потирая щёку.
– Я же говорил, Володя, что ты ещё и виноватым окажешься, – хмыкнул за моей спиной Гаврилов, который подошёл в компании Заварова и Калашникова. – Уважаемые дамы, разрешите представиться, – кивнул он головой, – меня зовут Юрий, а это два Александра. Володю вы уже знаете. Поэтому мы предлагаем вам, присоединившись к нашей компании, дабы пойти в ресторан.
– Очень смешно, – хохотнула подруга обиженной Маши. – Какой ресторан, молодые люди? Мы работаем в варьете «Арбата». И кстати, сейчас идём на работу.
– Тогда, не сочтите за труд, девочки, проведите нас в это богоугодное заведение, а то что-то сегодня решительно нигде нет свободных мест, – галантно поклонился Юрий Гаврилов.
– Пошли, мальчики, – недовольно прошипела Маша.
Глава 3
Откровенно говоря, в этом ресторане «Арбат» мне бывать ещё не доводилось. Просторное помещение данного заведения можно было условно разделить на три части. Внизу большущий танцевальный зал с невысокой сценой, затем там же несколько рядов поставленных буквально впритык столиков, и наконец, над всем этим вечным праздником жизни нависал кольцевой балкон, где кроме таких же квадратных и маленьких столов не было больше ничего. Причём с тех мест, что находились у самого края балкона, открывался замечательный вид. С этих мест счастливые посетители ресторана спокойно наслаждались абсолютно всей шоу-программой, включая выступление музыкантов и заканчивая танцами местного варьете. А вот те, кто навроде нашей компании сидел за балконными столиками в отдалении от сцены, мог наслаждаться только затылками этих самых счастливых граждан.
Поэтому когда Калашников, Заваров и Гаврилов хряпнули по коньячку, а я осушил фужер молочного коктейля, мы все пошли на первый этаж смотреть как наши новые знакомые барышни Маша и Олеся будут танцевать. Кстати, танцевальная программа начиналась в одиннадцать часов вечера, когда, учитывая спортивный режим, советский спортсмен должен лечь спать. Но лично нам спать сегодня не хотелось.
Итак, ресторанные музыканты, оставив инструменты, покинули сцену. Далее из динамиков зазвучала композиция с какими-то испанскими или итальянскими мотивами и под громкие аплодисменты на танцевальную площадку вышли семь симпатичных девушек, одетых в платья с перьями, которые оголяли ноги по самое не балуй. В принципе для этого варьете изначально и задумывалось, чтоб подвыпившим малообразованным мужикам было на что поглазеть. Иначе за подобное представление там, на диком западе, никто платить не хотел. В СССР же варьете пробралось через Латвийскую республику, где в ночном баре «Юрас перле» в 1969 году состоялась первая подобная программа.
– Хороши, – крякнул мне в ухо Сашка Калашников, когда девушки под эту музыку стали синхронно вышагивать и задирать ноги вверх не хуже профессиональных футболистов.
– Нормальные, – пробурчал я, так как если смотреть объективно, то в этом танцевальном жанре работали девчонки не с конкурсов красоты. Что касается фигур, то тут не подкопаться, ежедневные тренировки на каблуках делали своё благодатное дело. Вся остальная красота достигалось за счёт удачного макияжа, приглушённого света и красоты самих танцевальных движений.
– Это мы так готовимся к Олимпиаде-80, – авторитетно заявил Юра Гаврилов. – Будем женскими ногами завлекать иностранцев. Как тебе наши?
Нашими Юра назвал Машу и Олесю, которые танцевали с противоположных краёв. А в центре этой семёрки танцовщиц двигалась высокая и статная красавица, похожая чем-то на Снежную Королеву из старого советского фильма.
– Нормальные, – недовольно проворчал я и стал пробиваться к бару, чтобы заказать себе чашечку кофе.
Не то чтобы я этого варьете в своё время вдоволь насмотрелся, но верещать от восторга из-за красивых женских ножек и полуобнажённых фигур, мне было неинтересно. «Ладно, – буркнул я про себя, присев за барную стойку, – сегодня гуляю и отрываюсь, а завтра пашу с тройным усердием. И за Заварова возьмусь двумя руками. Потому что Гаврилов человек уже взрослый и его не переделать. А из Александра Анатольевича должна получиться звезда мирового уровня».
– Кофе, – бросил я бармену.
И так как в этот момент все посетители ресторана были отвлечены созерцанием полуголых девушек, молодой парень в белой рубашке без промедления выполнил мой заказ.
– Простите, вы случайно не актёр? – спросил он. – Лицо у вас какое-то знакомое. Я вас по телевизору, кажется, видел.
– Обознались, – прорычал я, – я тружусь старателем на золотых рудниках Сибири. В отпуск приехал. Деньги жгут карман.
После чего я быстро повернулся к бармену спиной. Мне совершенно не хотелось, чтобы во мне признали футболиста, который промахнулся по пустым воротам в отборочном матче против сборной Греции. Грузинских помидоров и абрикосов в субботней игре с меня вполне хватило.
А где-то ближе к часу ночи, когда кордебалет полностью отработал свою программу, вновь начались простецкие любительские танцы отдыхающих в ресторане людей. К этому моменту Саша Заваров успел задремать. Ибо его юный организм не успевал поглощать алкоголь в том темпе, который взяли более взрослые товарищи. В отличие от Заварова Гаврилов с Калашниковым всё ещё могли и пить и танцевать, если их тупое топтание на месте, можно было назвать танцем.
– Никон, дружище, спой прошу тебя, – вдруг ни с того ни сего приобнял меня Юра Гаврилов, когда мы своим тесным кружком дрыгались под какую-то западную мелодию. – Ну, вот эту нашу: «Песня без слов, ночь без сна, / Все в свое время - зима и весна».
– Здесь что ли? – поморщился я. – Приедем на базу, там и спою.
– На базе каждый может, – неожиданно поддакнул ему Саша Калашников. – А тебе тут со сцены слабо?
– У него, Калаш, кишка тонка, – пьяно хохотнул Гаврилов.
– Во-первых, с кишкой у меня пока всё в порядке, – рыкнул я. – Во-вторых, меня на эту сцену никто не пустит. Это же не кабак, где-то за МКАДом.
– Спокойно, – снова захихикал Юрий Гаврилов, – я сейчас договорюсь, у меня в ансамбле работает свой человек.
Услышав, что в ансамбле работает человек нашего штатного балагура, я сразу же согласился на эту музыкальную авантюру. Потому что был на сто процентов уверен, что никакого знакомого среди ресторанных лабухов у Юрия Васильевича просто нет, и петь мне, естественно не придётся. Однако когда музыканты на сцене взяли небольшую паузу, то Гаврилов подвёл меня к сцене, сунул в саксофон пять рублей и, что-то прошептав на ухо хозяину саксофона, неожиданно для меня договорился. Лабухи естественно хитро заулыбались. Ибо сочли появление на сцене подвыпившего гражданина чем-то вроде розыгрыша. А солист ансамбля, еле сдерживая смех, тут же спросил:
– Что желает спеть? Косят зайцы траву, трын-траву на поляне?
– Пфуу, – выдохнул я и, оглянувшись назад, увидел довольные пьяные ряхи Гаврилова и Калашникова. – Я сейчас исполню композицию собственного сочинения, – пробурчал я, мысленно послав своих весёлых друзей к чёртовой матери. – Можно гитару? А то я акапельно не пою, не умею.