– Что ж ты раньше-то молчал? – всплеснул руками Николай Петрович.
– Раньше я о нём ничего и не знал, мне про него недавно знакомые парни из второй лиги рассказали, – нагло соврал я, ибо раньше не хотел, чтобы у Саши Калашникова появился ещё один конкурент.
Однако теперь Калашникова я из числа друзей вычеркнул. Теперь между нами будут только сугубо профессиональные отношения. А в профессиональном плане Владимир Лютый для нашей красно-белой дружины может сделать гораздо больше. Потому что в перспективе Лютый, как и Родионов - это игроки сборной СССР.
– Николай Петрович, я пойду в гостиницу, прилягу, голова что-то после перелётов разболелась, – приврал я, так как желание гулять полностью пропало.
***
В кровати я провалялся почти два с лишним часа, из которых 30 минут потратил на чтение какого-то дубового советского детектива, а остальное время действительно ушло на сон. На меня давило само осознание предательства друга. Умом я его понимал. Его могли запугать, задавить авторитетом. Сказать: «Ты против кого сявка вякаешь? Не знаешь кто любимый зять Брежнева?». Но он ведь мог всё честно рассказать мне. И тогда в момент нападения я бы дал достойный отпор. А если Калашникова не запугали? Вдруг ему наоборот что-то пообещали и заплатили денег. В таком случае факт предательства вдвойне горше, тогда получается - меня продали.
– Никон! Никон, вставай! – дернул меня за плечо Юрий Гаврилов.
– Оставь меня, Гаврила, я в печали, – пробормотал я, открыв один глаз. – Хреново мне, Юра. Что-то мне совсем нехорошо.
– Давай-давай, потом вместе потоскуем, – рыкнул он и бросил мои спортивные штаны поверх одеяла. – Без тебя эту херню не разрулить. Вставай-вставай, через двадцать минут ужин. Пока есть время, успеем что-нибудь сообразить.
– Что такое? – картинно захныкал я, натягивая спортивные штаны.– Террористы снова угнали самолёт? В ЮАР опять притесняют товарищей афроафриканцев? Дай я ещё посплю, будь человеком.
– Подъём, едрит «Реал» Мадрид! – рявкнул Гаврилов. – Пошли быстрее.
Я нехотя поплёлся за другом в коридор гостиницы. И надо сказать, что далеко идти не пришлось. Юрий Васильевич привёл меня в третью от нас комнату, куда заселили юниоров Морозова и Позднякова.
– Ёкарный бабай, – проплетал я, почесав затылок.
Так как на двух кроватях пластом лежали четыре футболиста красно-белого «Спартака», которые, по всей видимости, где-то сильно переутомились. На одной пускали изо рта пузыри Гена Морозов и Боря Поздняков, на другой Саша Заваров и Серёжа Родионов. А за столом с виноватым лицом сидел Фёдор Черенков.
– Ты-то куда смотрел? – прошипел я на Юру Гаврилова.
– Я им не нянька, – прорычал он. – Сходил тут недалеко в бильярд погонял. Возвращаюсь, а тут это.
– Ну, Фёдор Фёдорович, рассказывай, – буркнул я, предварительно закрыв дверь в этот гостиничный номер на задвижку.
– Гуляли по Дерибасовской, – пожал плечами Черенков, – зашли в ресторанчик, кофе попить. А там болельщики нас увидели и закричали: «О, какие люди, «Спартак». Играете завтра? Молодцы. Добро пожаловать, сегодня для вас лучшее вино бесплатно». Ну, мы и выпили по бокалу. От бокала же ничего не будет.
– А потом на столе появился ещё одна бутылка от болельщиков «Черноморца», которые за вас тоже болеют и уважают, – рыкнул я. – Или нет?
– Сначала одна, потом ещё две, – шмыгнул носом Фёдор Черенков. – Я говорил парням, что хватит, завалимся. А они поржали и заявили, что пока будут идти обратно в гостиницу, весь хмель выветрится, вино-то слабенькое.
На этих словах Поздняков сквозь сон пробормотал что-то маловразумительное.
– Что делать, Володь? – шепнул Юрий Гаврилов.
– Завтра, когда проспятся, снимем с них штаны и по-отцовски выпорем солдатским ремнём, – криво усмехнулся я. – Из нашей команды и постояльцев гостиницы их кто-нибудь в таком состоянии видел?
– Вроде нет, – ответил Черенков. – Они хоть и пошатывались, но в гостиницу пришли сами, на своих двоих.
– Значит, поступим так, – буквально прошипел я, – пусть эти «гусары» пока полежат здесь, не шарахаются по коридорам и не позорят команду. Отвечаешь за это, Фёдор Фёдорович, головой. А мы с Юрой сейчас сходим к «деду» и попробуем данное безобразие спустить на тормозах.
– Я думаю, парней специально чем-то подпоили, – проворчал Гаврилов. – От простого вина так не вырубаются.
– Не исключено, – кивнул я. – Но это не снимает с них ответственности. Прежде чем лакать всё, что тебе преподносят «доброжелатели», нужно думать головой. Ладно, – махнул я рукой, – пошли к Старостину и попросим доктора, чтобы он осмотрел этих «блудных спартаковских детей» на предмет интоксикации организма.
***
В пятницу 16-го ноября центральный стадион «Черноморского морского пароходства» был в предвкушении битвы «Давида» с «Голиафом». «Давидом» в сегодняшнем противостоянии виделся хозяин поля - футбольный клуб «Черноморец», а великаном «Голиафом» - наш московский «Спартак». За час до игры в отдельном маленьком кабинете стадиона братья Старостины собрали тренерский совет, на котором я и Юрий Гаврилов представляли футболистов, а Георгий Ярцев и Фёдор Новиков ассистентов нашего 77-летнего главного тренера. Кроме того сегодня на совете присутствовал врач команды Виктор Челноков, который утверждал что нашим юниорам в вино был подсыпан димедрол.
– Давайте решать, что будем делать с Морозовым, Поздняковым, Заваровым и Родионовым, – пророкотал Николай Старостин.
– Я считаю, что решать особо нечего, влепим этим гулякам денежный штраф в 25 рублей, и сегодня играем без них, – высказался Ярцев.
– Я с Герой согласен, – кивнул головой Фёдор Новиков. – Всё равно матч турнирного значения не имеет. Пусть посидят на лавке и подумают о своём поведении.
– Вы что скажете? – спросил «дед», покосившись на меня и Юрия Гаврилова.
– Лично у меня другое предложение, – возразил я. – Для наших юных футбольных друзей, эти 25 рублей штрафа, что слону дробина. Они всё равно живут на базе, где их поят, кормят и одевают. Жён и детей у них пока нет.
– А чтобы погулять с девочками, оставшихся денег им вполне хватит, – поддержал меня Гаврилов.
– Поэтому предлагаю всю четвёрку лоботрясов штрафануть на 100 рублей, – прорычал я. – Однако если они, выйдя в стартовом составе, совершат результативное действие: забьют гол или отдадут голевой пас, то штраф аннулируется.
– Как справедливо сказал Фёдор Сергеевич, матч турнирного значения не имеет, – поддакнул Юрий Гаврилов. – Следовательно, многие выйдут на поле подсознательно в расслабленном состоянии. А Морозов, Поздняков, Заваров и Родионов теперь будут рвать и метать.
– Значит, пусть искупают свою вину потом и кровью? – хитро улыбнулся Николай Старостин. – Виктор Саныч, скажите наши обалдуи играть-то сегодня смогут.
– В этом юном возрасте можно всё, – усмехнулся врач команды. – Было бы им лет по 25, по 30, то я бы играть запретил.
– Не понял, – завозмущался Георгий Ярцев, – парни откровенно накосячили, где-то нагулялись, где-то напились и после этого появятся в стартовом составе? Этого допускать нельзя. Тогда в следующий раз вся команда накануне матча «приползёт на рогах»!
– Гера, – крякнул «дед», – они выйдут на поле, чтобы отработать 100-рублёвый штраф. Думаешь, что и остальные футболисты готовы рискнуть большей частью зарплаты? В общем, идея Володи Никонова мне нравится. Поэтому в защите с первых минут выйдут: Морозов, Пригода и Поздняков. Полузащита останется без изменений, а в атаке сыграет связка Никонов и Серёжа Родионов. А теперь пожалуйте на разминку, – сказал своё решающее слово Николая Старостин.
***
Если бы я сказал, что наши юные одноклубники обрадовались такому решению тренерского совета, то покривил бы против истины. Гена Морозов, Боря Поздняков и Сергей Родионов восприняли подобное наказание с детской бесшабашностью, словно очередное развлечение. И ни сколько не сомневались, что напихают хозяева поля полную авоську футбольных мячей. А вот Саша Заваров, пока команда выбегала под звук футбольного марша на поле одесского стадиона, всю дорогу недовольно бубнил, что лучше бы сняли «четвертак», ему не жалко.
– Хватит причитать, – прошипел я на него, когда наш «Спартак» и «Черноморец» выстроились друг напротив друга. – Не против туринского «Ювентуса» играем. Скажи спасибо, что из поездки в Марокко не вычеркнули.
– Да шо мне это Марокко, – хмыкнул Заваров. – Мне и в Москве хорошо.
– В Москве хорошо, но зимой в Марокко лучше, – хмыкнул я.
Кстати, капитанскую повязку сегодня на себя примерил самый старший из нас футболист на поле 26-летний Юрий Гаврилов. Далее по старшинству шёл Сергей Шавло, которому стукнуло 23. И третье место в этом возрастном рейтинге принадлежало Сергею Пригоде - 22 года от роду. Все остальные являлись полноценными кандидатами в молодёжную и даже в юношескую сборную СССР. Поэтому в раздевалку перед матчем зашёл поздороваться Валентин Александрович Николаев, главный тренер молодёжной сборной страны. И он напомнил, что весной следующего 1980 года нас ждёт молодёжный чемпионат Европы.
«Какой молодёжный чемпионат, когда у нас весной по расписанию Кубок обладателей кубков?» – думал я, стоя в ожидании стартового свистка. Тут мы, наконец-то, дружно гаркнули сопернику: «физкульт-привет», а спустя ещё десять секунд судья показал, что команды должны поменяться воротами. Такое иногда случается, когда команда хозяев желает первый тайм отыграть по солнцу.
– Я слышал, Никон, что ты идёшь на «Золотую бутсу»? – вдруг спросил меня, пробегая мимо голкипер «Черноморца» Иван Жекю, здоровый парень ростом под метр девяносто. – Так вот сегодня можешь на меня не рассчитывать.
– Не хочу тебя, Ваня, расстраивать, но у меня всё ол райт, – улыбнулся я.
– Как вчера погуляли по Дерибасовской? – хохотнул ещё один одессит Толя Дорошенко, невысокий хитрый и изобретательный полузащитник, который отвечал за всю созидательную комбинационную игру своей команды.