етели вечерним рейсом.
«Они-то улетели, но вместо них могли остаться грузинские коллеги, – подумал я, вылезая из-под одеяла. – А с другой стороны, после победы над сильнейшей командой Европы, меня сейчас трогать до конца следующего 1980 года нельзя. Я свою годовую прописку в «Спартаке» выстрадал, когда поймал на лицо футбольный мяч».
Я проследовал в ванную комнату и внимательно осмотрел свою покарябанную физиономию. «Хорош, нечего сказать, – усмехнулся я. – На болгарском курорте от меня будет шарахаться весь слабый пол, принимая за законченного алкаша. Зато мужики во мне сразу признают свою родственную душу. Только вот до Нового года я в завязке. Хватит праздновать. Здоровье и футбольное долголетие дороже».
– Володь, а я так и не поняла, ты завтра улетаешь в Ростов или в Болгарию? – вдруг из комнаты спросила манекенщица.
– Так я что, вчера растрепал про «Золотые пески»? – опешил я, выглянув из ванной.
– Если не считать того, что ты об этом несколько раз крикнул со сцены, то нет, ты был нем как рыба, – захихикала моя подруга.
– Вот что с человеком делает хитрое грузинское красное вино, в которое добавляют сахар, – проворчал я и, улыбнувшись, громко добавил, – да, завтра лечу в Болгарию. Но теперь этот факт прятать и скрывать не имеет смысла. Так как после вчерашней игры я - законный игрок «Спартака» вплоть до конца следующего сезона.
– А что будет потом? – грустно улыбнулась Милана.
– Потом может быть всё, что угодно, – пожал я плечами. – Будущее, моя дорогая, полностью зависит от нас и от «его величества случая». И хоть в спорте говорят, что везёт сильнейшим. Я просто уверен, что иногда может повезти и не самому сильному, и не самому умному, и не самому достойному.
Глава 15
В субботу 24 ноября я уныло смотрел на центральную улицу города Ростова-на-Дону, которая до революции называлась не то Садовая, не то Большая Садовая, а теперь носила стандартное советское название имени Фридриха Энгельса. За окном ресторана гостиницы «Московская» накрапывал дождь, и медленно проползали троллейбусы и немногочисленные автомобили. Кстати, ни в «Труде», ни в «Комсомолке» и ни в каких других изданиях тот факт, что по числу автомобилей на тысячу человек СССР уступал всем странам Западной Европы, Японии, ГДР, Чехословакии и даже Болгарии не упоминался. Почему вторая экономика мира, если верить статистике, не могла догнать и перегнать по количеству автомобилей на душу населения нищую Болгарию, ответ прост - руки у правительства не доходили до автопрома. Советская промышленность в поте лица клепала пушки, снаряды, танки, патроны и пулемёты.
«Эх, Болгария, жемчужина у Чёрного моря», – тяжело вздохнул я, так как моя поездка на курорт «Золотые пески» в срочном порядке отменилась. Как я и предполагал после победы над сборной ФРГ, тучи над моей буйной головушкой развеялись. К моему вопросу всё же подключился первый секретарь Московского горкома, Виктор Гришин. Как только прозвучал финальный свисток, он позвонил на дачу товарища Брежнева и пожаловался, что футболиста Никонова хотят незаконно перетащить в московское "Динамо» и тем самым навредить всей сборной СССР по футболу. А товарищ Брежнев на радостях, сделал звонок своему любимому зятю, товарищу Чурбанову, и распорядился до окончания московской Олимпиады меня не трогать.
Затем Гришин связался с Андреем Петровичем Старостиным и обрадовал его удачным разрешением этой насущной проблемы. А Андрей Петрович обрадовал меня, что в Болгарию я теперь не лечу, а отправляюсь вместе с командой на последнюю календарную игру против СКА из Ростова-на-Дону. На мой наивный вопрос: «что сейчас будет с путёвкой?», он ответил просто: «не бзди, не пропадёт».
К сожалению, вопрос с Сашей Калашниковым повис в воздухе. И вероятность его перехода в стан «Динамо» Москвы была близкой к ста процентам. На Калашникова, который в нескольких матчах сыграл очень прилично, уже настроился главный тренер динамовцев Иван Иванович Мозер. Хотя было не факт, что самого Мозера оставят во главе команды, пролетевшей мимо медалей чемпионата. В любом случае братья Старостины пообещали Александру, что они не позволят его сослать в реальную воинскую часть. И если потребуется, то кому надо напишут, а кому смогут - позвонят.
Кстати, тренерский штаб и в частности братья Старостины ещё не решил - играть мне в завтрашнем матче или нет. По медицинским показаниям, всем кто выступал за сборную в эту среду, чтобы избежать травм рекомендовалось матч пропустить. Но эти показания не распространялись на меня, у которого всё было в полной норме. Даже синяки и царапины на лице зажили раньше срока. В общем, мою странную персону можно было посылать хоть в космос, хоть в шахту, хоть на подводную лодку. Поэтому Николай Петрович Старостин сказал, что решение об участии в матче будет принято завтра перед игрой.
– Володя, всё же объясни, как ты отбил на последних секундах удар Крала-Хайнца Румменигге? – спросил меня корреспондент «Советского спорта» Валерий Винокуров, который собирал материал для финальной статьи о новом чемпионе СССР по футболу, то есть о нашем кросно-белом «Спартаке».
– Дело в том, что футбол можно смело сравнить с игрой в быстрые шахматы, где чаще побеждает тот, кто быстрее соображает, – пробурчал я, перестав пялиться за окно. – Если вы помните, то мяч вылетел за пределы штрафной, а Румменигге, остановив его грудью, скинул чуть левее. Следовательно, что мне оставалось делать? Центр ворот контролирует Дасаев. В дальний правый угол из-за скопления игроков, которые перекрывают траекторию мяча, попасть сложно. Вот я и нырнул в незащищённое место - в левый нижний угол.
– И правда, логично, – согласился Винокуров. – А если бы мяч пошёл немного выше?
«Тогда я бы здесь уже не сидел. Я бы лежал на черноморском берегу Болгарии и загорал. И потом ещё не факт, что остался бы в «Спартаке», хотя ничья с одной из самых сильных команд Мира оставляла такие шансы», – усмехнулся я про себя, а вслух сказал:
– На удар чуть выше среагировал бы Дасаев. Румменигге нужно было целить в левую «девятку». Тогда бы нас могло спасти только чудо. Кстати, если вас интересует, заслужили ли мы победу над сборной ФРГ, то нет. Максимум наиграли на ничью.
– Да? – удивился корреспондент, который прославился тем, что год назад написал разгромную статью по поводу поражения всех наших сильнейших команд в Еврокубках.
Этот материал назывался «Правде в глаза». Тогда 1-го ноября 1978 года из кубка УЕФА разом вылетели «Динамо» Тбилиси и «Торпедо» Москва, проиграв западногерманским командам «Герте» и «Штутгарту» соответственно. А «Динамо» Киев в Кубке чемпионов умудрилось уступить по итогам двух матчей скромному шведскому «Мальме» со счётом 0:2. Кроме того ещё раньше с Кубком кубков попрощался донецкий «Шахтёр», который в первом раунде нарвался на испанскую «Барселону». Плюс сборная СССР, не попав на чемпионат Мира в Аргентину, так же бездарно начала отборочный турнир и к чемпионату Европы. В общем, что называется наболело.
Лично я эту «Правду в глаза» прочитал дважды, когда листал подшивки «Советского спорта» и подшивки еженедельника «Футбол-Хоккей». Валерий Винокуров в каждой строчке своего материала весь наш отечественный футбол буквально размазал об стенку. Он упоминал о трусливой тактике «ничья на выезде, дома - победа», из-за которой деградируют футболисты. В частности досталось Валерию Лобановскому, который гробит своих талантливых игроков Блохина и Бессонова, переделывая их из хороших форвардов в средненьких универсалов. Винокуров привёл слова знаменитого аргентинского тренера Эленио Эрреры, что «Динамо» Киев играет в средневековый футбол, как «Интер» 13 лет назад.
Само собой скандальная статья долетела и до Леонида Брежнева. И он тогда своим помощникам заявил, что вы мне всё время врёте, а этот парень написал правду. После чего выписал Винокурову, который уже готовился к увольнению, 35 рублей премии.
– Я с вами, Владимир, не согласен, – возразил корреспондент. – Первый тайм вы провели выше всяких похвал. Я даже сначала поверить не мог, что это играет наша советская сборная. Вы же раскатывали лидеров мирового футбола в одну калитку. Правда, потом травму получил Кипиани и игра развалилась. Может быть, стоило вместо Хорена Оганесяна выпустить Виталия Старухина?
– Виталий Владимирович игрок штрафной площади, – проворчал я. – Старухин полезен, когда соперник скапливается около своих ворот. А с немцами был нужен футболист, который сможет на высоком уровне комбинировать и в центре поля. Просто с Давидом Кипиани наша спартаковская полузащита уже сыгралась, а с Оганесяном нет.
– Почему тогда не вышел молодой нападающий Сергей Родионов? – посмотрел на меня умными и внимательными глазами 40-летний невысокий и коренастый журналист.
– Потому что за сборную Западной Германии играли физически мощные мужики, а Сергею всего 17 лет. Там бы одного контакта хватило, чтобы он порвал себе какую-нибудь мышцу. Я читал ваши статьи. Вот вы пишете, что тактика не та, что наши футболисты не бьются с должным рвением.
– Разве это не так? – снова возмутился Винокуров.
– Не совсем, – буркнул я. – Футболисты играют так, как им позволяет соперник. Почему-то большинство наших тренеров главный упор делает на тренировке выносливости. Но ведь кроме неё футболист должен обладать взрывной скорость, хорошей координацией движений, тонким пониманием игры и техникой. А ещё ему требуется достаточная мышечная масса, чтобы вести силовую борьбу. Вон у сборной ФРГ больше половины парней имеет плечевой пояс, как у борцов вольного стиля. Поэтому я и говорю, что против сборной ФРГ мы выдали свой максимум. Впереди предсезонка и этих западногерманских футболистов нам нужно догонять и догонять.
– Ладно, – улыбнулся журналист, – теперь давайте поговорим о «Спартаке». За счёт чего была одержана уверенная победа в чемпионате СССР?
– Слагаемых нашего успеха несколько, – вздохнул я и принялся зажимать пальцы, – уникальный подбор исполнителей, грамотно выстроенный тренировочный процесс и благодаря братьям Старостиным хороший рабочий микроклимат в коллективе. Иногда дружный коллектив важнее, чем тренировки и квалифицированные футболисты. А ещё у нас очень много талантливой молодёжи: Родионов, Черенков, Заваров, Прудников, Морозов и Поздняков. И если не случится чего-то экстраординарного, то «Спартак» стоит на пороге великих свершений.