– Лично я думаю, что ничего не надо выдумывать, – пробубнил Ярцев. – В атаку отрядим Калашникова, а в защиту Мирзояна. А там посмотрим.
– А может всё-таки дать шанс молодым? – засомневался Новиков. – Поздняков и Родионов выглядят на поле гораздо интересней, чем Калашников и Мирзоян.
– А ты, Никон, чего притих? – шикнул на меня «дед». – Опять какую-то кралю к нам на базу притащил? Устроил из Тарасовки дом свиданий, понимаешь.
– Ничего, – захихикал Андрей Петрович, – к концу недели у него своя жилплощадь появится, наконец-то.
– А может, пусть лучше шалит на глазах, под присмотром старших товарищей? – добавил Гаврилов и весь тренерский совет, кроме меня, громко загоготал.
– Посмеялись и будет, – проворчал я. – Я согласен с Георгием Санычем. С первых минут на поле должны выйти более опытные Калашников и Мирзоян. А после перерыва проведём плановую замену Морозова на Позднякова, чтобы Гена в первом тайме силы не экономил, а пахал вдоль всей левой бровки безостановочно. А где-то после 65-ой минуты выпустим свеженького Серёжу Родионова и додавим «Боавишту» окончательно.
– Хорошее предложение, – согласился со мной Андрей Петрович Старостин.
***
– Хреново мне, Володя, ой хреново, – признался, закурив сигаретку, Юрий Гаврилов, когда мы после тренерского совета вышли на балкон своего двухместного номера.
Кромешную темноту этого португальского вечера разрезали множественные огни центральной улицы города Порту, Авенида-да-Боавишта. Где-то звучала музыка, а внизу расслабленно прогуливались либо горожане, либо приезжие туристы. И создавалось полное ощущение, что мы приехали не на футбол, а на отдых в один из зарубежных средиземноморских городков. Что касается погоды, то с плюс 20 градусов Цельсия она опустилась всего на 5 градусов, и теперь пропитанный океаном воздух обволакивал тело приятной прохладой.
– Подумаешь, увидел чертей в зеркале? – усмехнулся я. – Эка невидаль. Вот у меня был один знакомый, между прочим, футбольный тренер юношеской команды. Так он знаешь, до чего допился?
– Ну? – недовольно хмыкнул Юрий Васильевич, который сегодня добровольно отказался от бокала местного красного вина, когда команда после тренировки приехала за покупками на торговую улочку Руа-де-Санта-Катарина.
– Скатал в рулон напольный ковёр, взял рубанок и начал его стругать, словно бревно, – сказал я, еле удерживаясь, чтобы не заржать. – Ничего-ничего, годик другой потерпишь, там полегчает. Нам с тобой ещё Европу брать, и чемпионат Мира штурмовать.
– Поживем, увидим, – засомневался Гаврилов.
И тут в комнату вбежал радостный и возбуждённый Саша Заваров, который где-то по дешёвке купил пять пар ботинок, и теперь всем хвастался - какой он крутой и ловкий коммерсант.
– Зырьте ботиночки! – весело выкрикнул он, щеголяя в обновках. – Взял за 50 эскудо. А дома продам за 150 рублей. А шо? 750 рублей на дорохе не валяются.
– Если считать, что 50 эскудо - это два с половиной доллара, то цена подозрительно низкая, – согласился я и, подойдя поближе, сначала осмотрел коробку, а затем и сам товар. Лично я сегодня купил одни джинсы для себя, а вторые для девушки Миланы, и потратил на них почти все свои суточные, целых 400 эскудо. – Странно, – пробурчал я. – Что-то здесь не так. Юра, глянь!
– Та шо ни так? Шо ни так? – разнервничался Заваров. – Усё так! Торховаться надо уметь.
– Я не большой знаток португальского, – пробубнил я, рассматривая какие-то мелкие крестики на этикетке, – но сдаётся мне, что это обувь для покойников.
– Шо? – опешил наш юный новобранец из Ворошиловграда.
– Здесь, Заварчик, так принято, – похлопал я его по плечу. – Для покойников делают специальную одежду: рубашки, костюмы и конечно обувь.
– Разваляться твои шлёпанцы после первого дождя, – резюмировал Юрий Гаврилов, внимательно осмотрев сам ботинок.
– И шо теперь делать? – стал усиленно чесать затылок Александр Заваров.
– Родственникам подари, – хмыкнул Юрий Васильевич, после чего мы вдвоём от гомерического гогота буквально согнулись пополам.
– Завтра, завтра, поменяем, – еле-еле произнёс я сквозь слёзы и смех.
***
А вот на футбольном поле в день 7 ноября в красный день календаря нам было не до смеха. Португальцы, которые играли сегодня в оранжевых футболках с чёрными шашечками, начали матч с запредельной самоотдачей, так как переполненный стадион свистел, гудел, галдел и без остановки гнал своих футбольных «гладиаторов» на наши оборонительные порядки. Первые десять минут мы с большим трудом цеплялись за мяч, и о контригре даже не помышляли. В эти тревожные мгновенья я опустился в опорную зону и вместе с Вагизом Хидиятуллиным, а так же тройкой защитников отбивал опасные наскоки футболистов из города Порто. Кстати, Заваров и Шавло тоже были вынуждены опуститься на позиции крайних защитников и прикрыть фланги.
– Юра, придержи мяч! – рявкнул я, прервав в подкате передачу португальских игроков линии атаки, среди которых сегодня выделялся Мариу Моиньюш, по неизвестной причине не игравший в Москве.
Высокий черноволосый и бородатый Мариу лучшие свои футбольные годы провёл в «Бенфике», где завоевал три чемпионских титула. Но и сейчас в 30 лет он был совсем неплох, и почти полностью вёл игру «Боавишты».
– Юра! Твою футбольную дивизию! – заорал я, ибо Юрий Гаврилов снова ошибся, пытаясь сыграть в стеночку с Фёдором Черенковым. – Мяч придержи! Едрит, Мадрид!
– Внимательно! Внимательно! – загудел в семи метрах от меня Хидиятуллин.
А соперник тем временем перевёл мяч на наш правый фланг, где полузащитник хозяев поля остался один на один против Саши Заварова и, сделав пару обманных движений, продвинулся вдоль бровки ещё дальше к нашей лицевой линии. «Сейчас подаст», – догадался я и рванул на 11-метровую отметку. И в этот момент пошёл сильный и нацеленный прострел. Я высоко взмыл в воздух и шарахнул головой по летящему мячу, выбив его за пределы штрафной площади. Но тут кто-то из португальских игроков набежал на этот отскок и сильно зарядил по воротам, которые защищал молоденький Лёша Прудников. Футбольный снаряд просвистел на высоте бедра и, коснувшись португальца Мариу Моиньюша, изменил направление. Прудников рухнул в один угол, а мяч влетел в другой.
– Хоооол! – закричали болельщики «Боавишты», а футболисты этой команды от радости забегали так, словно их всех покусали мухи цеце.
– Не расслабляем булки! – заорал я. – Собрались! Взяли мяч под свой контроль и ведём свою игру! Дома будете сопли распускать!
– Да-да, дома лучше, дома соплей больше, – усмехнулся Юрий Гаврилов, когда я понёс мяч к центру поля.
– Извини, Володь, – шепнул мне Саша Калашников, как только мы вдвоём вошли в центральный круг, – ко мне тут подходил один человек от Чурбанова и попросил на тебя как-то повлиять. А я тебе об этом не сказал.
– Нашёл время для откровений, – прошипел я. – Забей на Чурбанова. Играем, Калаш, играем. Собрались! – снова проорал я и, дождавшись, когда судья дунет в свисток, откатил мяч Александру.
Калашников сделал обратный пас, и я перевёл футбольный снаряд на правый фланг атаки. Всё-таки справа мне атаковать было как-то привычней и немного проще. Заваров легко принял посланный мной футбольный снаряд, и вторым касанием сыграл на Фёдора Черенкова. А я резко рванул на чужую половину поля, даже не сомневаясь, что Фёдор Фёдорович сейчас же наградить красивым и разрезающим пасом именно меня. И как только я оглянулся, мяч уже летел точно в моём направлении. Правда, оказались начеку и португальские футболисты. Один из них, как только я остановил футбольную сферу правой ногой, мгновенно бросился шипами вперёд, метя в мой драгоценный голеностоп.
Я сделал пас на Калашникова и тут же подпрыгнул вверх, уходя от контакта с местным костоломом. Благо и сил, и резкости у меня было с избытком. А Саша Калашников, как только заметил, что между двух последних защитников португальской команды образовался свободный коридор, пихнул мяч точнёхонько по этому узкому коридорчику. «Красавчик!» – рявкнул я про себя, выжав из своих ног всю ту скорость, на которую в принципе был способен.
Болельщики тревожно притихли. Защитники «Боавишты», понимая, что не догоняют меня, что-то закричали вслед. А голкипер португальцев Матуш откровенно растерялся, когда увидел моё перекошенное от кривой усмешки лицо. Он с небольшим запозданием сделал три стремительных шага навстречу, а я в свою очередь хладнокровно пробил «шведкой» в нижний левый угол. И ответный мяч влетел в сетку ворот.
– Ооох, – вздохнул трибуны.
– Даааа! – заорал я, подняв два сжатых кулака высоко вверх.
– Гооол! – закричали мои товарищи, друзья и партнёры по команде.
***
– Один одни, это очень хорошо, – поздравил команду в перерыве Николай Старостин.
И по большому счёту он был прав. Мы, как только сравняли счёт, соперник тут же перестал идти вперёд большими силами, и мяч перешёл в полное наше распоряжение. Жаль, что не реализовали пару отличных моментов. Однако игра сегодня давалась хорошо, и многое на футбольном поле у парней получалось.
– Но надо ещё поднажать, – предвосхитив слова главного тренера, ляпнул Юрий Гаврилов.
– Да-да, кхе, но надо бы ещё поднажать, – крякнул «дед».
– А тем, кто будет плохо играть, мы подарим ботинки для покойников, – сообщил Юрий Васильевич, вызвав взрыв хохота в раздевалке.
Не смеялся только Саша Заваров, с которым мы еле-еле сдали эти штиблеты для проводов усопшего в мир иной и купили на вырученные деньги нормальные кроссовки фирмы «Адидас». Кстати, всю дорогу до торговой улочки имени Святой Катерина нас сопровождал специальный человек из комитета госбезопасности. На мой вопрос: «чего вы так опасаетесь?». Он на полном серьёзе ответил, что боится, как бы нас не похитили враги трудового народа. Лично я большего бреда никогда не слышал. Ведь за всю историю советского спорта враги не украли ни одного футболиста, ибо конкуренция в мировом футболе и так запредельная. А вот в СССР футболистов действительно похищали. Например, игрока московского «Локомотива» Юрия Чеснокова сцапали по дороге из аэропорта: предъявили ему повестку, хоть он и являлся студентом института, засунули в УАЗ и увезли под конвоем на базу ЦСКА.