Шум во дворе усиливался, и ему приходилось говорить все громче.
— В конце концов я добрался до дома, залез к себе в мансарду, и обнаружил там Киллера — спящего.
Даже в полутемной комнате заметно было, как он покраснел.
— В общем, я спустился вниз и почитал немного. Возможно, я держал книгу вверх тормашками, но это ничего не меняло. На столе стояли два бокала и бутылка из-под вина. Немного позже Киллер тоже спустился и сказал что, пожалуй, пойдет.
— А ты что сказал?
Толпа за стенами ревела уже оглушительно, и Джерри покосился на окна.
Потом рев немного убавился.
— Я сказал, я рад тому, что он смог зайти… и надеюсь, что он провел вечер так же приятно, как я.
Неожиданно для самой себя она сжала его руку.
— Ты хороший друг Киллеру, Джерри. Подозреваю, лучше, чем он того заслуживает.
— Нет! — ответил он, и его снова заглушил рев. Если считать, что средний демон производит шума столько же, сколько человек, у дома их собралось несколько тысяч.
Потом все неожиданно, жутко оборвалось, и в наступившей тишине Джерри продолжал как ни в чем не бывало:
— Иногда он просто маленький сукин сын, Ариадна, но при всем при том он самый надежный, верный друг, какой только может быть у человека. Он необходим Мере; вот почему я вспомнил про Фермопилы. Античный грек хранил верность прежде всего своему городу, полису… Киллер перенес эту свою верность с Феспий на Меру.
Крики… крики… КРИКИ… Что это они кричат? Похоже на слово…
— Вот оно, — пробормотал Джерри. — Мне нельзя произносить его, но ты и сама услышишь. Они там приветствуют чемпиона. Большого босса собственной персоной.
Аст… что там?.. Астер?
— Он заведует в Аду отделом Меры, — мрачно усмехнулся Джерри.
Восторженный рев поднялся до немыслимой интенсивности, продержался на этой ноте несколько секунд… и резко оборвался как по взмаху дирижерской палочки. Джерри взял один из автоматов.
— Но тут есть одна загвоздочка, — произнес он, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору. — Ты никогда не можешь быть уверен до конца. Я всегда отвергал притязания Киллера. Не по мне эти игры, а в Мере они мне и вовсе не нужны. В ту ночь он услышал, что я согласился… и наверняка это было не в первый раз. Но сам спросить меня об этом он не решается. Он никогда не знает, где я, а где бог Эрос в моем обличье, и если он спросит меня, я буду отрицать все.
— Но здесь…
— Но здесь, — договорил он за нее, — здесь Внешний Мир, и есть только Джерри. Сегодня он спросил. И я солгал ему. И еще я дал ему обещание, — пробормотал он чуть слышно. — Это тоже…
Вовсе не обязательно было говорить ей это. И если все, что он рассказал ей, — правда, ему вряд ли придется гордиться этим обещанием по возвращении в Меру. Разве что гордиться тем, что он, Джерри Говард, всегда держит слово. Если он вернется в Меру.
В печке громко стрельнуло полено, и она подпрыгнула, почти в истерике.
А ей-то казалось, что она давным-давно успокоилась. Светлые полосы, протянувшиеся на полу от окон, вдруг повело в сторону.
— Это еще что за черт? — пробормотал Джерри, глядя на них.
На дворе что-то громко затрещало, потом стихло. Потом снова треск, громче… Свет на полу двинулся еще.
— Ох, ну это уже просто смешно, — вздохнул Джерри. — Такая клюква в нашу честь… Там, на дворе нет никаких тысяч демонов. Просто одно Зло, но большое.
— Может, у них там в Аду выборы? — предположила она. — А сейчас как раз раздача бесплатной пиццы? — Треск превратился в протяжный скрежет, и она почти ожидала чьего-то крика: «Дррррова-аа!!!»
Оглушительный грохот, мрак за окнами. Бурный восторг…
— Этот фонарь, — тихо произнесла она. — Он был на телеграфном столбе. Я сама видела… он же был толщиной в фут! Больше чем в фут!
И кто бы это ни был там, на улице, он просто снес его.
Она потянула к себе второй автомат, хотя руки ее так дрожали, что она не была уверена в том, что сможет стрелять.
Потом что-то ударило в угол дома с такой силой, что тот содрогнулся.
— Это он, — очень хрипло произнес Джерри, словно у него пересохло во рту. — Он, никакого сомнения.
— Кто? — крикнула она.
Он поколебался, потом пожал плечами.
— Астерий.
Торжествующий вопль, мощный звериный рев волной прокатился сквозь дом.
— Что это? — прошептала она. — На что это похоже?
— Трудно сказать… он может принять почти любое обличье. Древним грекам он представлялся… — Его ответ был прерван еще одним ударом, на этот раз в стену. Она услышала, как стучат отлетевшие от стены доски.
— Ногами он пинается, что ли? — прошептала она.
Последовал третий удар, сильнее, и дом покачнулся. Зазвенели тарелки, поленница раскатилась по полу… Потом все стихло.
— Он обошел дом, — произнесла она, подумав про окно в спальне Алана и Лейси.
— Разницы никакой, — она скорее читала по губам, чем услышала. — Если это то, о чем я думаю, он пуленепробиваем. Чтобы пробить его шкуру, нам потребуется та самая противотанковая пушка, и даже так…
— Может, ему можно выбить глаза или что-нибудь еще?..
Он с досадой покачал головой.
— Он найдет нас по запаху или каким-нибудь еще демонским чутьем.
— А жезл? — спросила она; безнадежность в голосе Джерри страшила ее.
— Жезл будет жечь его, как раскаленное железо, но не нанесет ему серьезного вреда. И если мы возьмем жезл, Киллер умрет.
— Он так и так умрет, — сказала она. Лейси? Алан?
— Это не поможет, — вздохнул Джерри. — Имея жезл и быстрого коня, кто-то один, быть может, и смог бы удрать в Меру… такое бывало. Только это должен быть очень быстрый конь.
Дом содрогнулся. Бревна заскрипели, с грохотом полетели доски. За дверью заорал Грэм. Кто-то ломился через заднюю стену. Снова затрещало, словно кто-то вырвал кусок стены. Зазвенело стекло.
— Но должно же быть что-то! — простонала она, уставившись в запертую дверь. Джерри за ее спиной бормотал что-то неразборчивое.
Грэм закричал громче, к нему присоединился Карло.
Джерри поднялся.
— Все, что я могу придумать, — сказал он, — это стать перед дверью, и, когда это ввалится к нам в комнату, я просто упру ствол в его чертову тушу. Может, хоть так его проберет.
Или оно сграбастает его первым.
БУМ! Дом покачнулся, потом заскрипели половицы.
— Кажется, оно уже в доме, — сказала она. — Тяжелое… как черт.
Джерри обошел диван и стал перед дверью, взяв автомат на изготовку. Она оставалась на месте; ее всю трясло.
Потом что-то громко затрещало — судя по всему, тумбочка, решила она — и послышался далекий стук падающих предметов, словно вошедший выбрасывал всю мебель на улицу.
Грэм замолчал… Карло замолчал… еще стук… тишина. Джерри молчал.
Дом трясся, доски скрипели. Казалось, тот, кто ворвался в дом, ступает очень осторожно, боясь, что пол под ним проломится.
Потом дверь спальни с треском слетела с петель и обрушилась на пол. В темноте горели два глаза — слишком далеко друг от друга… слишком высоко…
Боже, какое огромное!
Она слышала его дыхание — глубокое, редкое, словно огромный зверь принюхивается… Да и запах шел как от зверя: зловонный, едкий.
Джерри всхлипнул.
Оно снова взревело — рык заполнил весь дом и не смолкал, полный злорадного торжества и ярости. Огромная рука вцепилась в косяк и вырвала всю перегородку от пола до потолка, отшвырнув ее в сторону, и она вдруг увидела его целиком: черный нос размером с бельевую корзину, почти упирающиеся в потолок рога, плечи, которые вряд ли прошли бы в дверь, необъятная грудь, свисающие по сторонам руки, и…
НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
Страх куда-то исчез, и на его место пришла бешеная ярость; она щелкнула рычажком, переводя автомат на стрельбу очередями, и открыла огонь.
И в доме воцарился сущий ад.
Глава 9
Джерри стоял перед дверью, прислушиваясь в темноте к тяжелому дыханию.
Его мутило от зловонного запаха, и он изо всех сил старался, чтобы его автомат не дрожал так сильно. Он решил, что Астерий знает, что он здесь и ждет его, и поднял негнущуюся ногу, чтобы шагнуть вперед…
…и оказался на полу. Автомат куда-то делся. Он так и не понял, что же отшвырнуло его, само чудовище, обломки дверной рамы или интенсивность рева. Грохот автомата Ариадны, звон разбитого срикошетившими пулями стекла, треск дерева — все это потонуло в вопле боли, подобном голосу огромного органа, невыносимом для слуха в такой маленькой комнате.
Темнота, вонь карбида, рев — и удар. Сложившись в поясе, опустив чудовищную голову, тварь рванулась в комнату. Стол и стулья, разлетевшись грудой щепок, забарабанили по дальней стене. Дом закачался, как лодка.
Джерри съежился в комок и зажал уши. Обезумев от боли, монстр метался по комнате, круша все на своем пути. Холодильник пушинкой отлетел в сторону, разбив шкаф. Потом он выпрямился и, не прекращая реветь, бросился на Ариадну, встретившую его новой очередью. Взревев еще громче, он пронесся совсем рядом с ней и, пушечным ядром врезавшись в пианино, вместе с ним пробил стену и исчез.
Дом с грохотом осел.
Пошатываясь, Джерри поднялся на ноги. Сквозь клубы порохового дыма и отверстие в задней стене он увидел начинающее светлеть небо. Еще даже не рассвет, но все равно добрый признак.
Неужели спасены? Нет, правда! Демоны исчезли, хотя он понятия не имел куда и почему.
Закашлявшись от дыма, он проковылял во вторую спальню, где застал Мейзи в обнимку с Лейси и Ариадну, державшую в руках Алана. Несколько минут он стоял, привалившись к косяку; почему-то он испытывал скорее стыд, чем облегчение. Дети притихли и теперь только всхлипывали.
— Что все-таки случилось? — допытывался Джерри. — Что, черт возьми, ты с ним сделала?
Ариадна оторвалась от ребенка; в темноте лицо ее виднелось светлым пятном.
— Что я сделала? — огрызнулась она. — Стреляла ему по яйцам. Вот сюда…
Джерри задохнулся и тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок.