— Это просто невозможно! — выдохнула Ариадна; впрочем, она выпустила руку Джерри и немного успокоилась.
— Давайте-ка я посмотрю, примут ли нас кобылы, — предложил Джерри. Он сделал пару шагов, и жеребец снова нацелился в него рогом.
Алану и Лейси явно преподносили урок обращения с единорогами. Оба животных исполняли замысловатый танец, кружа друг вокруг друга и выписывая восьмерки; их маленькие копытца сверкали, как бриллианты. Алан раскраснелся от возбуждения, Лейси сидела чуть беспокойнее, все чаще оглядываясь на отца и Мейзи. Все очевиднее становилось, что дети всего лишь пассажиры и что пони учат их.
— Совершенно невероятно, — сказала Ариадна. — По сравнению с этим даже прошлая ночь кажется детской игрой.
Вновь протрубили фанфары — жеребец громко и повелительно заржал и сорвался с места, устремившись между деревьями к кобыле с жеребенком. Его скорость казалась фантастической; земля дрожала от ударов его копыт.
Кобыла повернулась и поскакала, не дожидаясь его. Жеребенок последовал за ней, смешно выкидывая длинные ноги. Джерри оглянулся и увидел, как кобылы за их спиной тоже сорвались в галоп.
— Нет! — хором вскричали Ариадна и Грэм. Теперь все единороги скакали прочь от них — все, включая двух карликовых. Алан и Лейси, громко крича, изо всех сил цеплялись за гривы. Маленький табун свернул с дороги и несся теперь между деревьями, возглавляемый жеребцом и замыкаемый пони, если не считать преследовавших их пятерых людей. Мейзи отчаянно кричала Алану и Лейси, чтобы те вернулись.
Джерри бежал быстрее остальных и возглавил погоню, но единороги неслись во много раз быстрее его, даже при том, что темп задавали пони. Он знал, что шансов догнать их у него нет, и все равно не мог не попытаться, из последних сил спеша на стук копыт — белые тени растворились в зелени леса.
Потом стук сделался реже и смолк. Он вырвался на опушку леса — зеленый травянистый склон спускался вперед и резко обрывался — и увидел весь табун в полете. Они не стали следовать склону, они расправили огромные белые крылья и продолжали лететь по прямой, прямо в голубое небо.
За обрывом раскинулась лазурная морская гладь, а над морем, набирая высоту вслед за ведущим табун жеребцом вытянулась цепочка крылатых белых лошадей, а за ними пара маленьких крылатых пони. И Лейси. И Алан.
Глава 11
И вот их осталось пятеро…
Они бессильно переругивались. Ариадна винила во всем Грэма, Грэм обвинял во всем Джерри, Мейзи — их всех, Карло сидел на траве и, положив тонкие смуглые руки на колени, ждал, пока они разберутся. Джерри тоже больше молчал. Он просто устало стоял, скрестив руки под накидкой. В конце концов до Ариадны начало доходить, что руганью ничего не добьешься. Взлеты и падения чередовались слишком часто — недели подготовки, побег с детьми, а потом вообще непрерывная чехарда сменявших друг друга надежд и разочарований — это промоет мозги кому угодно. Ей казалось, что больше она не выдержит. Поэтому она тоже замолчала, подавив соблазн разреветься, и принялась ждать, пока Грэм с Мейзи не придут в себя.
Теперь их осталось пятеро: сначала Киллер, потом Лейси с Аланом. Кто следующий?
Наконец наступила тишина.
— Вы закончили? — спросил Джерри с тем странным английским прононсом, который был у него сейчас. Ответа он не получил. — Ничего не скажешь, красивое зрелище. Впрочем, должен признать, Мейзи, что крылатые лошади — это языческий символ. Я должен признать, что у единорогов не бывает крыльев, и что нас надули. Я должен признать, что дети не умеют летать верхом на высоте в десять тысяч футов — а кто умеет? — и еще должен признать, что не очень удивился, когда их забрали от нас. Я только хочу сказать, что мы все равно ничего не можем поделать, и все же от нас забрали именно невинных, поэтому я склонен считать, что это спасательная операция, а не заговор демонов.
— Ну и что дальше? — спросил Карло.
Джерри с минуту смотрел на него, потом повернулся к Грэму.
— Вам двоим не хочется побриться? — сказал он и почесал собственную щетину. — А поесть?
— Не особенно, — заявил Грэм. — Я поел бы, если бы вы поставили еду передо мной, а так… нет, не очень.
Карло тоже отрицательно мотнул головой.
— Так я и думал, — сказал Джерри, повернулся и, не говоря больше ни слова, пошел вверх, к деревьям.
Остальные потянулись следом, засыпая его вопросами. Некоторое время он сердито шагал, игнорируя их. Потом, не замедляя хода, сказал:
— Что касается того, куда я иду, — я возвращаюсь к дороге в надежде на то, что там нас может ждать Киллер. Если только я правильно найду место. А что до бритья и голода — не берите в голову, это только мое предположение, а мои предположения что-то не очень сбываются.
Так или иначе все они знали, что он лучше остальных разбирается в том, что творится в этом зазеркальном мире, и что им лучше держаться поближе к нему.
Мейзи, например, плохо управлялась со своей обувью, со свитером и оставшимися у нее в руках детскими плащами: они то и дело цеплялись за ветки. Грэм тащил на руке свой пиджак и казался очень сердитым и взмокшим, равно как и Карло. Ариадна обнаружила, что ее меранская одежда обладает уймой замечательных свойств: она не цеплялась за ветки, пролитая кровь не оставляла на ней следа, а мягкие войлочные башмаки оказались не только водонепроницаемыми, но и достаточно жесткими для любой тропы.
На маленькой прогалине среди кипарисов Джерри остановился и дал остальным подтянуться. Он задумчиво оглядел своих спутников, и Ариадне показалось, что он собирается прочитать им еще лекцию — все настолько выдохлись, что не смогли бы протестовать.
— Вы заметили? — спросил он. — Дорога исчезла.
— Может, мы снова ходим кругами? — предположила Мейзи, но он отрицательно покачал головой.
— Я все время проверяю положение солнца. И растительность меняется: здесь суше и деревьев меньше. Вот эта корявая серо-зеленая штука, мне кажется, олива, — он показал пальцем. — Горы? Их тоже не было. — И впрямь, вдалеке маячили за жарким маревом голубые горы.
— Ну и куда теперь? — спросил Грэм.
— Вниз. Не знаю, как вы, а мне нужны пища и вода. Люди обычно живут в долинах, а не на холмах.
Он повернулся, чтобы идти, и Ариадна взяла его за руку.
— Джерри, — взмолилась она. — Объясни мне насчет голода. Я ведь тоже не голодна, хоть мне давно пора бы.
Он казался очень усталым и ослабшим — какими полагалось бы казаться им всем, учитывая то, что с утра они получили только по кружке кофе вместо завтрака.
— Мне кажется, вас всех перевели в режим ожидания, — ответил он. — Мужчинам не нужна бритва, да и синяки их выглядят совсем свежими и не темнеют.
— Я не понимаю, — призналась она. Правда, она не обращала внимания на все это, пока он не указал ей сам.
Он явно был встревожен, но не хотел открывать всех своих мыслей.
— Я тоже, но я подозреваю, что вы вчетвером относитесь к отличной от меня категории. Это вроде отложенного решения: вас могут вернуть в реальный мир в то же место и в то же время, в которое вы его покинули, и вы не изменитесь ни на йоту, — он показал на брюки Грэма.
Остальные переглянулись и не нашли что возразить, только Карло заявил:
— Черта с два я не изменился, — и приложил руку к лицу.
Джерри нахмурился; вид у него сделался виноватый, словно у Алана, залезшего в коробку с пирожными. Ариадна все-таки считала, что он не должен так казнить себя: Карло заслужил это.
— Вы ведь с Грэмом сидели на переднем сиденье, верно? — спросил он. — А вы, Мейзи, на заднем?
— Какое это имеет отношение к делу? — не понял Грэм.
Джерри пожал плечами:
— Я уже сказал, это всего лишь моя теория. Но где-то в реальном мире у вас есть машина, скорее всего врезавшаяся в сосну. Водитель и передний пассажир имеют больше шансов травмировать лицо, ведь правда?
Грэм саркастически хмыкнул:
— Вы хотите сказать, мы проснемся с легкими сотрясениями, а это все сон? Как в сказках?
— На вашем месте я бы не полагался на эту версию, — сердито вспыхнул Джерри, — но это одна из возможностей. У вас есть другое объяснение?
Он повернулся и пошел вниз, не дожидаясь ответа.
Очень скоро они оказались в небольшой долине, поросшей редкими дубами и тем, что, на взгляд Ариадны, походило на грецкий орех. Больше здесь не росло ничего за исключением травы, в которой тут и там виднелись испражнения каких-то животных. Ничто не защищало их от безжалостно палящего солнца. В зачарованном лесу единорогов не было ни одной мухи; теперь же насекомые вились тучей, хотя Ариадне они докучали меньше, чем остальным. Если Джерри надеялся найти ручей, ему не повезло. Истекая потом, они тащились все дальше, причем Грэм то и дело кричал Джерри, чтобы тот чуть замедлил шаг ради Мейзи. Впрочем, дело было не столько в самой Мейзи, сколько в ее городских туфлях. Ноги у нее были заметно длиннее, чем у Ариадны, — возможно, один из факторов, определивших выбор Грэма, подумала Ариадна не без ехидства. Далеко впереди парил в небе одинокий ястреб, а может быть, сокол или стервятник.
Устав от понурого молчания спутников, она догнала Джерри.
— Извини меня, — сказала она.
— За что? — удивился он.
— За то, что я такая склочная и неблагодарная идиотка, — ответила она.
Он попросил прощения в ответ, и они разговорились. Она узнала, как он попал в Меру — выбросившись из подбитого бомбардировщика в туман и вынырнув на солнечный свет… «не совсем то, чего я ожидал»… и мягко опустившись на траву перед Северными воротами, где его уже поджидал теперешний добрый друг Жервез с вопросом, что случилось с его монгольфьером.
Он ткнул пальцем в темные точки на крутых склонах по сторонам долины.
— Козы! — сказал он. — Видишь, как они обглодали все вокруг? Очень скоро они столкнутся здесь с проблемой эрозии.
Потом он ненавязчиво перевел разговор на ее жизнь, и она поведала ему все. Музыка, учеба, прослушивания, потом беременность и замужество, материнство и новая попытка заняться музыкой. Неудачный брак, новая беременность, джин, развод, джин, и судебные тяжбы, и снова джин…