– А ты говорил, – накинулся на него Барниш, – что дослужился до матерого в Гильдии Воров! Так что добывать оружие будешь ты.
– Мы не можем воровать оружие у простых людей! – возмущенно заявила Ромэйн. – Они ведь зарабатывают на этом!
– По счастливой случайности, у меня есть еще один браслет. – Хэль протянул безделушку Фэй.
– Ты издеваешься? – прошипела она, но украшение все же взяла. – Скажи сразу, что еще у тебя есть?
Хэль достал из-за воротника золотую цепочку с крупным кулоном, затем убрал волосы за уши и продемонстрировал блестящие серьги.
– Это бриллианты? – Латиш воровато огляделся. – Сними их и спрячь, пока нас не увидели.
– Как скажешь.
Хэль снял украшения и передал Фэй. Та с явной неохотой приняла их и спрятала в карман.
– Теперь мы можем идти? – нетерпеливо спросил Барниш. – Я сейчас умру от голода.
Ромэйн посмотрела на Хэля, тот пожал плечами и пошел за остальными. Оставшись один на один с Фэй, она сказала:
– Могу поклясться, что не видела этих украшений.
– Не из воздуха же он их сотворил, – фыркнула стражница. – Пойдем, я могу думать только о горячей ванне.
Сама Ромэйн думала только о том, как побыстрее добраться до Воющего Дома и найти братьев. Но хороший отдых еще никому не вредил, решила она и бодро зашагала следом за Фэй.
За прошедшие века люди почти не изменились – все так же верят всему, что он им говорит. Это так мило и забавно одновременно.
Превратив в золото собственную кровь, Хэль заручился их поддержкой без особого труда. Хорошо, что силы стали понемногу возвращаться к нему – без денег в этом мире им пришлось бы туго. Спать в лесу ему надоело, он соскучился по мягким перинам и теплым одеялам, а потому решил не упускать возможность как следует отдохнуть.
Прошлой ночью он буквально обезумел от аромата, исходящего от девчонки, и почти решился придвинуться ближе к ней, но вовремя одернул себя – не хватало еще, чтобы она испугалась и стала избегать его.
Ему бы хотелось приблизиться к ней, да, определенно…
Хэль облизнул пересохшие губы длинным языком.
В ней не было ничего особенного. Когда-то обритая наголо, с топорщащимся ежиком светлых волос, девчонка вызывала скорее жалость… но лишь на первый взгляд. Сила, исходившая от нее, аромат, знакомый ему лучше всех прочих, – все это заставляло его демоническое сердце трепетать. Ему казалось, что возлюбленная, покинувшая его много лет назад, вернулась в Упорядоченное в смертном воплощении, но это было невозможно. У демонов нет души, они не попадают в вечный круговорот жизни и смерти. Умирая, они обращаются в прах и никогда не возвращаются.
Он успел позабыть, каково это – желать кого-то до боли в костях и зубах. Стоило ему взглянуть на девчонку, как клыки сами собой удлинялись: он ничего не мог с этим поделать. Его сущность рвалась на волю, стремилась к ней.
Тет любила его страстно, и любовь ее была разрушительной. На его теле не заживали раны, но он все равно приходил к ней снова и снова, потому что не мог без нее, потому что каждая минута, проведенная вдали, казалась изощренной пыткой. В конце концов он привык, смирился с тем, что ее любовь всегда причиняет боль, и стал желать ее еще сильнее.
Она никогда не позволяла ему вытягивать из нее сущность. Когда демоны питаются друг от друга, они могут впитывать энергию, саму суть своей пары, и это доставляет им ни с чем не сравнимое удовольствие. Однако их близость так и не стала полноценной: Тет всегда брала у него все, что хотела, а его держала на расстоянии, как вышколенного пса.
Много веков Тет экспериментировала с собственной сущностью, пытаясь стать еще могущественнее. Во время одного из экспериментов она создала Раухтопаз – могущественный камень, впитавший в себя души сотен убитых людей и демонов. Она позволила ему, Халахэлю, хранить его внутри собственного тела. Впитав мощь камня, он стал настолько могущественным, что смог победить нескольких генералов Фаты, прежде чем те склонили головы и признали его равным. Но торжество было недолгим: во время очередного эксперимента с собственной сущностью Тет превратилась в чистую энергию и кристаллизовалась, утратив физическую форму и воплощение. Она превратилась в еще один проклятый камень. Хэль до боли сжал кулаки и стиснул зубы. Он знал, что Тет связалась с кем-то из Упорядоченного, но она ни разу не произнесла его имени. Этот кто-то заставил ее поверить в собственную исключительность, научил Тет ритуалам и жестам силы, которые демоны никогда не использовали. Жадная до могущества, его возлюбленная сделала все, чтобы стать сильнее, но была обманута и уничтожена.
Как это было глупо! Он до сих пор ненавидел Тет за то, что она так легко доверилась кому-то из смертных.
Она никогда не думала ни о ком, кроме себя, никогда не видела в Халахэле больше, чем любовника, а он, глупец, готов был целовать ее следы, ползти за ней ядовитой змеей, оберегать от опасностей и хранить верность – до скончания веков, до полного уничтожения Фаты, до падения Черного Бастиона!
Когда Тет перестала существовать, он перестал питаться и медленно угасал, не желая поддерживать свою силу. А потом был предан теми, кого считал братьями.
Десять ударов проклятыми клинками. Последний нанес Таумиэль – какая ирония! Ведь именно он сделал все, чтобы Халахэль стал одним из них.
Из него выпустили всю кровь и заковали в цепи. Много лет его держали в темнице под Храмом Плоти, а затем заточили в саркофаг из лунного камня. Генералы желали знать, где спрятаны Раухтопаз и Морион. Сама Черная Мать приказала им найти их, Мать, никогда прежде не опускавшаяся до разговора с простыми демонами. Халахэль ничего им не рассказал. Про Раухтопаз – потому что не хотел, чтобы бывшие братья и сестры разорвали его на части, про Морион – потому что сам не знал, куда подевался камень.
И вот прошли века, он снова брел по лесу в человеческом воплощении и никак не мог понять, как удалось никчемной, неприметной девчонке освободить его из вечного плена.
Она человек, он убедился в этом сразу же – дрожь ее души он ощущал каждой порой кожи. В ней нет ничего демонического, она не похожа на жрицу культа Черной Матери. Обычное слабое человеческое дитя, которое по странной случайности впустило в свой мир зло и не догадывается об этом.
Что происходит в Упорядоченном? Кто-то снова пытается занять трон? Короли и императоры вновь устроили войну, в которой умирают простые люди? Все это сущие мелочи в сравнении с тем, что Халахэль теперь свободен.
Знают ли эти люди истории о том мире, в котором бушевали кровавые войны задолго до того, как их предки заселили континент? Знают ли они имена генералов Фаты? Боятся ли гнева Черной Матери и богов Темного Осквернения? Знают ли о реках крови, омывавших Фокас в те давние, дикие времена?
Хэль посмотрел на свои руки и отчетливо увидел струящуюся по ним кровь. Скольких он убил в те годы? Демонов, первых людей, нуад, фазелей, Сынов Зимы… Потом он ушел в Фату следом за Черной Матерью. Охота была окончена.
Черная Мать и дети Эмпусы – низшие демоны – приходили в Упорядоченное, чтобы набраться сил. Они питались душами и кровью тех, кто не мог противостоять им. Охотничьи угодья – вот чем был мир смертных для созданий Фаты. Демоны никогда не хотели уничтожить все живое в Упорядоченном, потому что цикл должен был продолжаться: за охотой следовали сотни лет покоя, а за ними – новая охота. Так было всегда.
Как давно генералы покидали Фату? Когда в последний раз истребляли людей? И насколько они сильны сейчас?
Хэль усмехнулся собственным мыслям.
Он отомстит им. Каждому. Вгонит свой проклятый клинок в горло Таумиэля, оторвет голову Гомиэлю, разорвет на куски и скормит псам Лауриэль. Он уничтожит генералов и создаст новую дюжину. Дюжину, которая никогда его не предаст.
Тем временем беглецы вошли в город и направились к трактиру. Хэль усмехнулся, увидев название. «Черный козел». Что ж, подходящее местечко.
Фэй сразу же направилась к хозяину, вытирающему кружки. Остальные сбились в кучу и замерли у входа. Лишенный всякого стыда Хэль прошел дальше, уселся за самый большой стол и откинулся на спинку стула.
Ромэйн бросила на него выразительный взгляд и подошла. Он с готовностью подался вперед, готовый выслушать из ее уст что угодно.
– Веди себя скромнее, – прошипела она. – Ты привлекаешь лишнее внимание.
– Прости, – смиренно ответил он, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее. – Я подумал, что нам всем не помешает перекусить.
– И ты абсолютно прав! – Латиш уселся рядом и хлопнул по столу ладонью. – Эй, хозяин! Принеси чего-нибудь горячего, да побольше! У нас большая компания!
Ромэйн обреченно покачала головой и села справа от Халахэля. Он втянул носом воздух и едва не заурчал от удовольствия.
Он ел пресную еду, тщательно ее пережевывая. Человеческая пища не доставляла удовольствия, но он мог делать вид, что голоден так же, как остальные. Честно сказать, пойманная прошлой ночью белка пришлась ему по вкусу куда больше. Правда, пить ее кровь на глазах у всех он не решился и спрятался за деревьями, сославшись на малую нужду.
Его голод могла утолить только кровь, и не чья-нибудь, а девчонки, сидящей рядом. Ее манящий аромат не давал ему сосредоточиться, он только и делал, что глазел на нее, стараясь подавить животное желание. Как давно он не испытывал ничего подобного!
– Мне нужно принять ванну. – Ромэйн встала и потянулась.
– Мне тоже. – Хэль грациозно поднялся на ноги.
Все взгляды обратились к нему. Поняв, как это выглядит, он смущенно отвел глаза и тихо сказал:
– Я тоже не откажусь от ванны.
– Тогда будь добр, принеси воды и оставайся в своей комнате, – с нажимом произнесла Фэй.
Он покорно поклонился и последовал за Ромэйн наверх. Она то и дело оглядывалась, хмурилась, но ничего не говорила.
«Скажи мне хоть что-то, – мысленно воззвал к ней Хэль, – докажи, что ты – Тет, переродившаяся в смертном теле. Давай же, любовь моя, скажи хоть слово, и я все пойму».