– И долго ты собираешься предаваться отчаянию? – резко перебила его Хести. – Что, не так просто быть героем? Думал, поговоришь со мной, выведаешь тайны – и спасешь всех?
– Я так не думал, – в его голосе звучала обида.
– Без ключа врата не открыть, – бросила Хести. – Пусть демоны уже наводнили Упорядоченное, с ними можно бороться, они не бессмертны. Если ты хочешь спасти свой мир, нужно найти ключ раньше Верховной и сделать все, чтобы он не попал в ее руки.
– Наш мир, – тихо поправил Савьер. – Он принадлежит тебе так же, как и мне, Хести. И я уверен, что ты тоже не хочешь, чтобы он был уничтожен.
– Много ты понимаешь, – буркнула она.
Какое-то время калека молчал, а затем спросил:
– Ты знаешь, где находится ключ?
– Если бы знала я, знала бы и Верховная, ты что, идиот?
– Давай вернемся в Дом-Над-Водой. Я хочу поговорить с братом. Он ведь не мог обезуметь настолько, чтобы допустить все это?
– Ты его переоцениваешь, – злорадно фыркнула Хести. – Пусть он не знал всего, но кровь проливал не задумываясь.
– Он думал, что это поможет ему занять трон. Нельзя узурпировать власть и обойтись без жертв.
– Ого, ты защищаешь своего сумасшедшего брата? Похвально, калека, кажется, безумие – это ваша фамильная черта.
Он обиженно поджал губы, но ничего не ответил.
– Скажи, что тебя мучают боли и тебе нужен лекарь. Так мы сможем уехать отсюда. – Хести легко поднялась со скамьи. – Пусть от твоей хромоты будет хоть какая-то польза.
– Но ведь ты можешь унять боль, зачем мне лекарь? – удивился Савьер.
– Но Элинор об этом не знает. – Хести постучала костяшками пальцев по своей голове. – Ты даже врать не умеешь, о каком спасении мира может идти речь?
– Ты поддержишь меня? Если решишь предать, я пойму, – тихо сказал он.
– Я не предательница. Утром мы должны отправиться в Дом-Над-Водой, прикажи слугам подготовить всё.
Не дожидаясь ответа, Хести скользнула в тень деревьев и быстро пошла к темной громаде поместья. Сердце колотилось так быстро!
Тук-тук-тук.
Неужели она действительно собирается сбежать?
«Я не предательница», – сказала Хести. В отличие от калеки, врать она умела. Но кого она предаст: свой Дом или мальчишку, доверившего ей свои тайны?
Глава 27
– Вот он. – Ромэйн смахнула с лица налипшую паутину и указала на каменную громаду, построенную сотни лет назад лордом Эраниусом. – Воющий Дом.
– Какой он огромный, – удивленно сказал Барниш, разглядывая могучую крепость, возвышающуюся над Серым Городом. – Я-то считал, что Дом Серых Ветров мелкий и незначительный.
– Это не так. – Ромэйн повернулась к спутникам и выдавила из себя кривую улыбку. – Дому Серых Ветров принадлежит большая территория, на которой издавна живут тысячи людей.
– Это тебе папочка-лорд рассказал? – поинтересовался Латиш, вытряхивая из волос пауков.
По пути сюда им пришлось обойти походную заставу солдат Лаверна и забраться в непроходимую чащу, в которой, как оказалось, гнездились огромные пауки. Некоторые из них были размером с ладонь, и Ромэйн пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы не орать каждый раз, когда многолапая тварь опускалась на ее плечо или голову.
Хэля, как ни странно, пауки не донимали. Ромэйн видела, как он посадил одну из тварей на ладонь и что-то сказал ей. В тот момент она подумала, что стоило попросить его шепнуть новому другу пару слов и о ней.
– Это рассказал мне мой учитель, – очнувшись от раздумий, ответила Ромэйн. – Говорят, Воющий Дом неприступен.
– Солдат я поблизости действительно не вижу, – голос Фэй звучал напряженно. – И это странно.
– Ты думаешь, они уже взяли крепость? – Мирай прищурился и посмотрел на высокие каменные стены. – Я не вижу флагов Лаверна.
– Как и эмпуссий, – заметила Ромэйн. – Мы не встретили ни одного демона по пути сюда.
– Звучит хреново, – угрюмо заключил Ливр.
– Может, лорд… Как там его? – Райордан щелкнул пальцами.
– Спайк, – подсказала Ромэйн.
– Точно! Так вот, может, лорд Спайк отогнал их от границ?
– Отогнал полчища демонов? – Хэль насмешливо фыркнул. – Не думаю.
– Мы можем стоять здесь сколько угодно и гадать, что произошло, – прервала их Фэй, – или отправиться в Воющий Дом и разузнать все.
– Я предлагаю кому-то остаться здесь на случай, если крепость захвачена, – предложила Ромэйн.
– Ты права, я бы не стал соваться…
– Заткнись, Латиш, – одернул Барниш. – Или идем все, или не идет никто.
– Мы можем попасть в западню, – напомнила Ромэйн. – Ладно вы, но Мирай…
– Я пойду с вами. – Законный наследник Дома Старой Крови был как всегда спокоен.
– Если ты погибнешь, архипелагом продолжит править твой брат, – напомнила Ромэйн.
– Я с вами, – повторил Мирай и упрямо посмотрел на нее.
– Хорошо, как знаешь. Тогда пойдемте.
– И не сверните шеи, пока мы будем спускаться по склону! – громко предупредила Фэй.
Латиш поскользнулся на мокрой траве, визгливо вскрикнул и покатился вниз. Ромэйн бросилась было за ним, но Хэль удержал ее, схватив за локоть.
– Осторожнее.
– С пауками ты говорил так же убедительно? – поинтересовалась Ромэйн.
– Они мои давние друзья, – без тени иронии ответил Хэль.
– Сможешь заставить их сражаться на нашей стороне?
– Смогу. Нужно?
Ромэйн никак не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
– Где граница твоей силы? Иногда ты… пугаешь, – призналась она.
После похорон матери что-то изменилось: ей хотелось говорить с ним, выслушивать его советы, обсуждать с ним планы. Хэль оказался единственным, кто понимал ее. Она рассказала ему о том, какой судьбы желает Лаверну, и он не отвернулся. Более того, Хэль станет палачом, если она попросит.
Но порой она все же боялась его. Должно быть, так чувствует себя дичь, завидев охотника: желание бежать борется с отупляющим, парализующим страхом.
– Если мне придется дойти до границы моей силы, – медленно начал Хэль, – это будет значить, наши дела действительно плохи.
– Спасибо, что предупредил.
Ромэйн поспешила вниз и едва не отправилась следом за Латишем – нога предательски заскользила по влажной траве, и она неуклюже взмахнула руками, чтобы удержать равновесие.
«Дерьмо!» – мысленно выругалась она, сжимая зубы.
До нее донесся тихий смех Хэля.
Раньше в его присутствии по ее коже ползли мурашки. Он был ей неприятен настолько же, насколько может быть неприятна змея, найденная в постели. Все изменилось в Синей Крепости.
То, как он обращался с ее матерью, с тем, во что она превратилась… Он был нежен. Заботлив. Его не передергивало от отвращения, когда он пеленал тело. Он потратил много сил, чтобы вынести его из крепости и похоронить. Ему будто было не наплевать, а ведь он даже не знал леди Кловер, не знал, какой прекрасной женщиной она когда-то была.
«Ему важно то, что важно для меня», – вдруг поняла Ромэйн.
Она оглянулась через плечо и посмотрела на спускавшегося по скользкому склону Хэля. Он выглядел расслабленным, словно совсем не боялся упасть. Одну руку держал в кармане, пальцами другой поглаживал рукоять дешевого меча, отобранного у Латиша.
Он пытался ей понравиться? Хотел расположить ее к себе? Но зачем? Он настолько силен, что мог просто заставить ее, используя дар убеждения. Какой ему прок от их крошечного войска, состоящего из вора, шулера, Ласточки, лишенного имени проходимца и Латиша? Единственным достойным человеком в их компании был Мирай – утративший трон лорд, молча сносивший все потери и трудности.
Ромэйн приблизилась к нему и попыталась ободряюще улыбнуться, когда он перевел на нее взгляд темных глаз.
– Почти добрались, – сказала Ромэйн, покраснев от неловкости.
– Да, – ответил Мирай.
Они продолжили спускаться. Время от времени Мирай протягивал ей руку, помогая в особенно покатых местах. Как только опасность оставалась позади, он тут же отстранялся.
– Ты был обручен? – спросила Ромэйн, прежде чем успела остановить себя.
– Нет, – ответил Мирай. Его брови удивленно приподнялись. – Почему ты спросила?
– Ты отдергиваешь руку, будто…
– А, это. – Он пожал плечами. – На Чонгане не принято касаться женщин без повода. Мой народ скуп на проявления чувств.
– Твой народ пишет прекрасные стихи, – возразила Ромэйн. – Мне так и не удалось побывать на архипелаге, но отец привозил книги. Там много слов любви.
– Потому что прямо признаться мы не можем. Написать поэму и отправить возлюбленной – вот что считается у нас высшим проявлением чувств. Лишь наедине мы можем касаться друг друга, и никогда – в присутствии других людей.
Мирай достал из кармана фигурку, покрытую синей глазурью, и покрутил ее в пальцах.
– Эта вещь много значит для тебя? – тихо спросила Ромэйн.
– Это вещь, из-за которой меня предали.
Он спрятал фигурку и прибавил шагу. Ромэйн растерянно смотрела ему вслед, пытаясь понять, как безделушка может быть связана с изгнанием.
– Ты готова?
Фэй нагнала Ромэйн и положила тяжелую ладонь на ее плечо.
– Не знаю, – призналась она. – Будем надеяться.
Ворота Серого Города оказались открыты. Два стражника, стоявшие по обе стороны от тяжелых створок, лениво переглянулись, когда Ромэйн и ее спутники приблизились, но не предприняли попыток их остановить.
– Они просто пропустили нас? – прошипела Фэй.
– Не похоже, что на территории их земель идет война, – сквозь зубы ответила Ромэйн. – Что здесь происходит?
– Ничего, – вмешался в разговор Хэль. – В этом городе ничего не происходит.
– И это по-настоящему странно, – заметила Фэй.
Вымощенная камнем дорога привела их к главной улице города. На большом перекрестке разбили стихийный рынок: люди торговали дичью, деревянными безделушками и тканями. Ромэйн вглядывалась в их лица и пыталась понять, почему они так спокойны. Совсем недавно границы их земель осаждали полчища демонов, сыновья и дочери сражались с ними, что происходит теперь? Куда подевались солдаты Лаверна? Не могла же крошечная армия лорда Спайка действительно оттеснить демонов?