– Дитя… – протянула жрица. – Его дитя некромант. Стоило ожидать чего-то подобного.
Хести пошатнулась и схватилась за стену, чтобы не упасть. Вмешательство Верховной в ее разум походило на насилие, голову словно пронзили раскаленным клинком.
Верховная рассматривала ее, прищурившись.
– Почему ты не рассказала о ребенке Амарии?
– Я не успела.
– Ложь.
На этот раз судорога была чрезвычайно болезненной. Настолько, что Хести упала на колени, не в силах совладать с болью. Ей показалось, что ее конечности выкручивают из суставов.
– Почему ты хотела это скрыть? – мягко спросила Верховная. – Все, что знаешь ты, должны знать твои сестры.
– Я поняла… – прохрипела Хести, силясь встать.
– Ты ощутила волнение магии в последние дни? – вдруг спросила Верховная, отрывая взгляд от Хести и переводя его на Амарию.
– Да, – прошелестела наставница.
– Генералы вот-вот будут здесь.
Боль понемногу утихала, и Хести сумела подняться с колен. Волнение магии ощущала и она: ее сила стала переменчивой и неконтролируемой.
– Г-генералы? – решилась спросить она, старательно отводя взгляд от Верховной.
– Не робей в присутствии сестер! – приказала Амария.
Хотелось бы Хести не робеть, но нечасто перед ней оказывалась сама Верховная жрица! От боли и почти суеверного ужаса у нее зуб на зуб не попадал.
– Когда это случится? – Хести облизала пересохшие губы.
– Крови пролилось достаточно, дитя. – Верховная взяла ее за подбородок и заглянула в глаза. – Столп проклюнется со дня на день, так я чувствую.
– Так скоро! – удивленно воскликнула Амария.
– Вы не чувствуете? Я покажу.
Взявшись за руки, они образовали Круг. Хести ощутила силу, исходящую от Верховной, и трепет, источником которого была Амария. Даже она робела, волны ее силы дрожали в такт биению сердца.
Потоки магической силы слились, перед жрицами появился голубой вихрь. Легкий ветерок трепал волосы Хести, она чувствовала запахи земли и пожухшей листвы. Сперва ей стало хорошо, будто она вернулась домой, в земли Дома Убывающих Лун. Но спустя мгновение в видение вмешалось что-то иное, что-то большое и угрожающее. Оно зрело, словно семя, в потемневшей от крови земле, пульсировало и медленно поднималось, взрывая над собой почву.
Пульсация напоминала биение исполинского сердца. Хести сковал ужас, она вцепилась в руку Верховной, позабыв обо всех правилах приличия. Это нечто прорывалось в Упорядоченное из самой Фаты.
– Чувствуете? – свистящим шепотом спросила Верховная.
– Да, – выдохнула Амария.
Хести не хотела чувствовать. То, что она ощутила, не могло быть благословением: от Столпа исходила явная угроза. Казалось, что он состоял из ярости, что его грани сияли ненавистью… Закаленный кровью невинных, Столп действительно был готов явить себя.
– Это прекрасно. Он пульсирует в унисон с нашими сердцами.
Верховная явно наслаждалась единением со Столпом, тогда как ноги Хести подкашивались. Она заставляла себя стоять смирно, мысленно уговаривала Черную Мать помочь ей вынести это, но силы были на исходе.
К счастью, все быстро закончилось. Верховная отпустила ее руку и поправила мантию, сползшую с плеч. Амария пошатнулась и схватилась за край стола. Несколько банок с сухоцветами скатились с его поверхности и разбились. Звук показался Хести оглушительным.
– Теперь вы понимаете? – в голосе Верховной звенело торжество. – Скоро мы увидим генералов, заточенных в Фате много веков, и вместе откроем портал для короля и королевы. Но до тех пор…
Она замолчала, черты ее лица исказила гримаса неудовольствия.
– Что? – спросила Хести. – Что случилось?
– Люди Лаверна не нашли камни. – Верховная раздраженно повела плечом. – Глупо было надеяться на то, что они вообще на что-то способны… Нам придется отправиться на поиски сведений об утерянных фрагментах ключа самим.
– Нам? – Хести чувствовала себя глупой говорящей птицей, которая лишь повторяла слова, но не понимала их смысла.
– Тебе в том числе, – ответила Верховная. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Она не предлагала, а приказывала. Хести поняла, что не имеет права отказаться, и это не на шутку испугало ее. Она даже отступила от Верховной на несколько шагов и попыталась закрыться, скрестив руки на груди. К ее удивлению, на лице жрицы промелькнуло что-то похожее на разочарование.
– Ты меня боишься? – прямо спросила она.
– Немного, – призналась Хести, решив на этот раз не лгать.
– Твоя мать никогда не боялась.
– Мы разные, – как можно тверже сказала Хести. – Я совсем на нее не похожа.
– Жаль, – холодно бросила Верховная. – Можешь идти. И, кстати, лунный лучик, я прошу тебя впредь откликаться на мой зов.
Щеки Хести потемнели от неожиданно ласкового обращения. Она низко поклонилась, волосы коснулись пола. Ей хотелось сказать что-то еще, что-то важное, что-то, что окончательно убедило бы Верховную в том, что между ней и Лагосой нет ничего общего, но подходящих слов не нашлось.
Выскользнув из комнаты, Хести побежала по коридору, даже не подумав о том, что кто-то может ее увидеть. От всего, что она узнала и почувствовала, кружилась голова.
«Я хочу, чтобы ты привыкла», – так сказала Верховная.
Она намекнула на то, что они вместе отправятся искать сведения о фрагментах ключа? Или на что-то другое?
Нет, не может быть.
Хести резко остановилась и уставилась прямо перед собой невидящими глазами.
А что, если Верховная и правда решила заменить умершую подругу ее дочерью? Что, если она решит взять ее в свой Круг?
Невозможно. У нее слишком мало сил, слишком мало практики, ее совсем недавно посвятили в старшие жрицы и позволили использовать магию!
Другие нуады могли бы убить за возможность оказаться в Круге Верховной, но только не Хести. Слишком хорошо она знала, как действует ее сила на других жриц. Ее мать порой напоминала мумию, ее кожа начинала трескаться и сохнуть, а глаза гасли, переставали источать едва заметное сияние. Такие глаза бывают только у мертвецов.
«Она выпьет меня досуха», – подумала Хести, и на нее волной накатил неведомый прежде страх.
Открыв дверь с помощью нехитрого жеста силы, Хести вошла в комнату и, легко ступая, приблизилась к кровати. Калека спал, накрывшись одеялом едва ли не с головой. Что ж, ему же будет лучше, если он не проснется.
Она легла рядом, вытащила из-под мальчишки край одеяла и завернулась в него.
– Кто здесь?!
– И что тебе не спится? – проворчала Хести, укладываясь поудобнее.
– Убирайся из моей комнаты! – рявкнул калека.
– Уймись, мальчишка, твое худощавое тело меня не интересует.
– Тогда какого…
– Замерзла. Мою комнату плохо отапливают. Тебе жаль подушки и куска одеяла? Я могу лечь на пол.
Так унижаться она, конечно, не стала бы, просто сказала, чтобы убедить его позволить ей остаться.
Мальчишка действительно успокоился, улегся и отвернулся от нее. Вот и славно.
На самом деле ее комнату хорошо отапливали, слуги каждый день приносили дерево для растопки камина, но там, в темном коридоре замка, ей вдруг стало ужасно… одиноко?
Она никогда не признается в этом ни себе, ни тем более калеке, но он был ей нужен. Только сегодня и всего на пару часов – пока не пройдет страх от мысли быть поглощенной сотой силы Верховной.
Глава 30
Ромэйн стояла над распростертым телом лорда Спайка и пыталась подавить подступившую к горлу тошноту. По обе стороны от нее замерли пораженные стражники, за спиной стояли Фэй, Мирай и Хэль. Никто не мог подобрать слов, чтобы объяснить увиденное, они застыли в глухой вязкой тишине, словно насекомые в куске янтаря.
– Зачем он это сделал? – наконец подала голос Фэй.
«Это сделала я», – подумала Ромэйн и бросила взгляд на Хэля.
Он выглядел спокойным и даже не старался изобразить удивление. Раскаяния или сожаления на его лице тоже не отражалось.
– Это наверняка убийство, – резко сказал капитан стражи. – Мы должны задержать вас и…
– Мы никуда не пойдем, – вмешался Хэль.
Ромэйн снова посмотрела на него и положила ладонь на налившуюся кровью татуировку. Теперь она остро чувствовала, когда он использовал свою силу, и ей это не нравилось.
– Лорд упал по неосторожности. Его сын пропал. Вы должны успокоить людей и заверить их, что все будет в порядке. Император будет обязан прислать кого-то, кто заменит Спайка на его посту, – спокойно продолжал Хэль, глядя на одурманенных стражников.
– Что значит пропал? – спросила Фэй, когда капитан и его люди ушли. – Разве лорд Спайк говорил что-то про Атео?
– Говорил, – медленно начала Ромэйн, старательно подбирая слова, – когда мы остались одни в башне.
– Атео сражался вместе с Монти и Дольфом, ты спросила о них?
– Он ничего не знал, – слишком резко ответила Ромэйн. – Думаю, нам нужно убираться отсюда, пока весть о смерти лорда Спайка не дошла до Лаверна.
– Хорошо, – согласилась Фэй.
Она странно посмотрела на Ромэйн. Ничего не сказала, однако ее молчание оказалось куда красноречивее слов.
Врать Фэй Ромэйн еще не приходилось. Она уважала подругу и не позволяла себе осквернять их дружбу ложью.
Но так было прежде. Все изменилось. Она больше не младшая дочь лорда Большого Дома, а единственная наследница, которой приходится принимать тяжелые решения.
Так она успокаивала себя этой ночью.
Идти к Атео было большой ошибкой. Неведомая прежде уверенность в себе затуманила разум, ей казалось, что она с легкостью справится с огромным мужчиной. И о чем она только думала?!
Одно дело – встряхнуть испуганного старика и заставить его выполнить ее требования, и совсем другое – встретиться лицом к лицу с мужчиной, который с легкостью мог сломать ей шею.
«Дура, какая же я дура!»
Обида, злость, разочарование – вот что она испытывала тогда. Ненавидеть весь мир оказалось куда проще, чем следовать заповедям Трех и любить его. Смерть Дольфа стала последней каплей в переполненной чаше ее терпения. Она сломалась. То, что делало ее человеком, надломилось и рассыпалось прахом, а на смену ему явилось нечто злое и темное, нечто, убившее Атео ее руками.