Он почувствовал волны ненависти, исходившие от вспыльчивого юнца, и наслаждался ими.
– Ничего ты, мать твою, не знаешь, – прорычал Райордан.
– Люди говорят другое. – Хэль принялся рассматривать свои ногти, делая вид, что его совершенно не интересует этот разговор. – И твой отец верит им.
– Пусть катится в Фату!
– Так ему и скажешь, когда вы встретитесь на Солнечном Пике?
Рай побледнел. Хэль видел, какого труда ему стоило не наброситься на него.
– Поруганная честь той девчонки стоила того, чтобы быть отлученным от Дома? – Хэль облизнул губы. – Хотя, постой, тебя куда сильнее задевает то, что папочка поверил слухам, а не твоему слову.
– Заткнись!
– Может, стоило вести себя лучше? Быть хорошим сыном? Не порочить имя сомнительными связями и делишками?
– Я вырву твой поганый язык, – сквозь зубы прорычал Рай.
– Буду с нетерпением ждать, пока ты наберешься смелости, коротышка.
Юнец выскочил из кабинета, Хэль проводил его взглядом и удовлетворенно улыбнулся. Маленькая шалость, ничего особенного, он просто прочитал в мыслях мальчишки то, что тот пытался скрыть. Бедняга, ему так хотелось, чтобы отец наконец признал его.
В следующий раз этот глупец подумает, прежде чем грубить.
Хэль потянулся и прикрыл глаза, отдаваясь истоме, охватившей тело. Да, так хорошо он не чувствовал себя очень давно…
Глава 31
Савьер дохромал до двери и замер в нерешительности. Из-за створок из рунической древесины доносились недвусмысленные звуки. Ему стало настолько противно, что он едва не ушел, лишь острая необходимость поговорить с братом заставила его пересилить себя.
Ему пришлось стоять под дверью и слушать, как Лаверн занимался с кем-то любовью. Слюна во рту стала горькой, ему захотелось сплюнуть прямо на толстый ковер.
«Какой же он мерзавец», – со злостью подумал Савьер.
Узнать Элинор достаточно хорошо он не смог, но был уверен, что она никогда не позволит себе впустить в свою постель кого-то кроме Лаверна, тогда как тот ни в чем себе не отказывал.
Савьер не выдержал и ударил в дверь набалдашником трости. Звуки стихли, затем он услышал возню, голоса, а спустя мгновение Лаверн выкрикнул:
– Входи!
В спальне пахло потом и чем-то еще, скорее всего, недавней близостью. Савьер поморщился.
Лаверн лежал на подушках, едва прикрытый атласной простыней. Девушка рядом с ним натянула одеяло до самого горла и испуганно таращилась на Савьера. Тот едва сумел подавить рвущийся из груди разочарованный вздох.
Зоуи.
Чувство гадливости усилилось во множество раз, на лбу выступил холодный пот. Савьер не мог отвести взгляд от перепуганного лица девушки, о которой так долго мечтал.
Он ни разу не прикоснулся к ней, ни разу не оскорбил и не распускал руки. Ему хотелось верить, что однажды она ответит на его чувства и…
Это было наивно. И глупо. А после того как Лаверн узурпировал трон, Савьер и вовсе затолкал свои чувства подальше, занятый попытками сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить кровопролитие.
И все это время Зоуи – чистая, светлая, как он думал, Зоуи – спала с его братом.
– Что тебя привело? – лениво потянувшись, спросил Лаверн. Пряди черных волос прилипли к его вспотевшему лбу.
– Ты посылал за мной, – ответил Савьер, старательно отводя взгляд от полуобнаженного брата.
– Точно! – Лаверн ухмыльнулся. – Как видишь, мне не хватило времени закончить некоторые… дела.
– Да, я вижу, – голос Савьера дрожал от напряжения. – Может, ты все-таки оденешься?
– Как там тебя? – Лаверн повернулся к девице.
– Зоуи, мой господин.
– Уйди, Зоуи. Но, – Лаверн провел рукой по заметной округлости ее груди, обтянутой тонким одеялом, – возвращайся вечером.
Савьеру пришлось дождаться, пока она выпутается из одеяла и дрожащими руками натянет одежду. Ему не нравилось то, что он видел. Прежде ее тело привлекало его, порой он мечтал о нем и о ласке, которую могла подарить ему Зоуи, но теперь…
Когда их оставили наедине, Савьер не выдержал и злобно бросил:
– У тебя есть жена.
– И что с того? – Лаверн поднялся с постели, простыня упала, и он остался совершенно голым.
– Она себе такого не позволяет.
– И не должна, она ведь женщина.
Лаверн подошел к небольшому круглому столику и налил себе вина.
– Может, ты все же оденешься? – повторил Савьер, указав тростью на брата.
– Тебя смущает моя нагота? – удивился Лаверн.
– Мы не варвары, чтобы ходить по дому и потрясать своими… своим…
Лаверн расхохотался, нехотя накинул на плечи халат и затянул пояс. Щеки Савьера пылали. Он сжал ручку трости и сцепил зубы, чтобы не сказать лишнего.
– Ты выглядишь так, будто вот-вот взорвешься. – Лаверн сел в кресло и указал на такое же, стоящее напротив. – Сядь и выпей вина.
Савьер доковылял до него и с облегчением сел. Способности Хести хорошо снимали боль, но сегодня они еще не виделись.
– Что скажешь?
– О чем? – Савьер принял протянутый бокал и нехотя пригубил вино.
– О девушке.
– Элинор намного красивее, – сквозь зубы произнес Савьер.
– Элинор – проклятая бесчувственная статуя, – фыркнул Лаверн. – Спать с ней – все равно что с куском мрамора.
Савьер поперхнулся вином и закашлялся. Брат подался вперед и похлопал его по спине.
– Она не издает ни звука, – заговорщицким тоном сообщил Лаверн. – Лежит и смотрит в потолок.
– Может, ты делаешь что-то не так? – запальчиво спросил Савьер, пытаясь отстоять честь Элинор.
– Можешь спросить у этой служанки, все ли правильно я делаю. – Лаверн хищно улыбнулся. – Эти деревенские женщины такие… мягкие. И визжат как свиньи, которых разводят их отцы.
– Избавь меня от подробностей, – отрезал Савьер.
– Ты все еще чист перед Матерью? – Лаверн прищурился. – Неужели отпрыск лорда Лаверна Первого все еще не…
– Хватит!
Савьер поставил бокал на стол с громким стуком и резко встал. Искалеченную ногу пронзила боль, он охнул и едва не свалился на пол. Лаверн вскочил и усадил его обратно.
– Прости, братец, я не знал, что ты такая неженка.
– Я не неженка! – рявкнул Савьер.
– Я думал, все братья обсуждают свои маленькие победы.
– Женщина – не трофей!
– А вот тут ты неправ. Такой же трофей, как голова волка, добытая на охоте, – заявил Лаверн.
«Какой же ты ублюдок!» – подумал Савьер, но усилием воли заставил себя промолчать.
– Как у тебя дела с нашей маленькой жрицей? – тон брата стал деловым.
– Об этом я и хотел поговорить, – Савьер нахмурился. – Война, которую ты затеял, не приведет тебя к Большому трону, Лаверн.
Брат с сомнением посмотрел на него и усмехнулся.
– Да что ты? – вкрадчиво спросил он. – Это тебе нашептала жрица?
– Подумай сам: разве нуадам можно доверять? Они бросят тебя на растерзание демонам, как только ты выполнишь свою часть сделки. Нет ни одной причины, по которой они не смогут так поступить.
Савьер надеялся достучаться до брата, надеялся, что он услышит его и поймет, что кровопролитие нужно остановить как можно скорее. Он надеялся, что Хести ошиблась и жертвоприношение еще можно остановить.
– Но они вернули мне сына, – заметил Лаверн. – Желай они мне зла, разве стали бы спасать то, что мне дорого?
– Им нужны были люди, чтобы принести жертву их богине, – Савьер говорил медленно, наблюдал за братом и старался понять, о чем тот думает. – Но сказала ли Верховная о том, что демоница, которую нуады впустят в наш мир с твоей помощью, приведет с собой полчища голодных, одичавших тварей, которые разрушат наши дома и убьют близких? В опасности будут все, Лаверн. И Джемини тоже.
– Я не позволю причинить ему вред! – разозлился брат. – Никто не посмеет прикоснуться к моему сыну!
Его щеки покрылись пятнами нездорового румянца, а глаза лихорадочно блестели. Мгновение назад он выглядел довольным жизнью, а теперь походил на безумца. Ложь, которой отравили его жрицы, не позволяла Лаверну здраво оценить ситуацию. Он сопротивлялся, но яд Верховной проник слишком глубоко, и брат не мог вернуть контроль над собственным разумом.
– Им нужна кровь и ключ. Они говорили что-то о ключе? – осторожно спросил Савьер.
– Я приказал найти какой-то древний камень, да. – Лаверн напряженно пытался что-то вспомнить и с тревогой смотрел на брата. – Но погоди, откуда тебе все это известно? Ты уверен, что Джемини грозит опасность?
Ничто не волновало Лаверна сильнее, чем благополучие сына. Реки крови, пролитой его людьми, не стоили ничего в сравнении с нависшей над Джемини угрозой. Этим стоило воспользоваться.
– Я уверен, – соврал он. – Как только ты перестанешь быть им нужен, Верховная избавится и от тебя, и от твоей семьи.
В глазах Лаверна появился ужас. Он вскочил было, но тут же опустился в кресло и обмяк.
– Я знал, что им нельзя доверять, но когда Верховная пожертвовала жрицами ради Джемини… Она убила их! Убила ради моего сына! А шепот? Он обещал мне власть и силу, обещал, что мой сын станет великим императором!
– Тебя обманули, Лаверн, – тихо сказал Савьер. – Прошу тебя, мы должны остановить кровопролитие и помешать Верховной найти ключ.
– Она в замке, – вдруг признался брат.
Ладони Савьера стали влажными. Он постарался скрыть ужас, охвативший его, но голос предательски дрожал.
– Ты уже виделся с ней?
– Нет. Она навестит меня сегодня ночью. – Лаверн посмотрел на брата. – Ты врешь мне! Да, наверняка! Что тебе нужно? Власть? Я ведь доверял тебе! Как ты мог…
Он вскочил и попытался накинуться на Савьера, но тот с неожиданной ловкостью увернулся и позволил Лаверну повалить кресло и растянуться на полу.
Глядя на разъяренного брата, осыпающего проклятиями всех и вся, Савьер чувствовал жалость.
Разум Лаверна поврежден, он не понимает, кто враг, а кто друг. Очевидная ложь кажется ему правдой, а правда – вымыслом. Что же творится в его голове?..