Они укрылись за россыпью огромных камней на берегу. Халахэль усадил Ромэйн на песок, встал на колени и заглянул в ее чужие, демонические глаза.
– Просто расслабься, хорошо? Почувствуй силу, которая течет по твоим венам. Ощути ее, прикажи ей спрятаться.
– Я не могу.
– Ты можешь. – Он успокаивающе гладил ее по спине. – Просто прикажи ей. Это твоя сила, она подчинится тебе.
Судя по вздувшейся на виске вене, Ромэйн отчаянно пыталась взять верх над сущностью, но у нее ничего не выходило. Ее лицо все больше походило на морду зверя, жесткие волоски покрыли шею и руки.
– Я могу попробовать остановить это. – Хэль выглянул из-за камня, чтобы убедиться, что их никто не ищет. – Но ты должна довериться мне.
– Хорошо, – без раздумий согласилась она. – Что мне нужно делать?
– Ничего. Просто позволь мне коснуться твоей сущности.
– Делай что угодно, лишь бы это прекратилось!
Халахэль осторожно оттянул в сторону ворот ее рубашки, провел пальцами по светлому подшерстку, успевшему нарасти на шее, и впился зубами в плоть.
В рот хлынула горячая кровь. На этот раз она была по-настоящему демонической – терпкой, густой, обволакивающей язык. Хэль едва удержался, чтобы не застонать от удовольствия. Его собственная сила распирала изнутри, ему хотелось выпустить ее и обратиться, принять истинный облик, но он знал, что, сделав это, лишится доверия отряда.
Насытившись, Халахэль мысленно воззвал к сущности, над которой Ромэйн потеряла контроль, но та не откликалась.
Сущность – это то, что давало ему силу. Вытягивать сущность другого демона – это все равно что заниматься с ним любовью, но намного интимнее. Тет никогда не позволяла ему касаться ее сущности, тогда как сама охотно питалась от него. И вот, наконец, спустя сотни лет он почувствовал на языке сладкий, сводящий с ума вкус, о котором мечтал слишком долго…
«Я пытаюсь ей помочь, – мысленно убеждал он себя, вбирая густую кровь, – просто пытаюсь помочь».
Сперва он перестал чувствовать острые когти, впившиеся в его спину, потом ощутил под пальцами мягкую кожу. Кровь медленно теряла насыщенный вкус, шерсть под губами исчезла.
Нехотя, с глухим стоном, Халахэль оторвался от шеи Ромэйн и повалился на песок в состоянии близком к эйфории. Он весь горел, ему казалось, что он умрет, если не прильнет к ее груди, если не разорвет ее проклятую одежду и не разделит с ней это невероятное чувство, сжигающее его нутро.
Он приподнялся на локтях и увидел, что Ромэйн разглядывает его. Смущенно кашлянув, он спросил:
– Все прошло?
Она кивнула.
– Ты можешь стать очень могущественной, если научишься управлять этой силой, – сказал Халахэль, всеми силами пытаясь поддержать ее.
– Насколько? – неожиданно жестко спросила Ромэйн.
– Возможно, равной мне.
Она задумчиво прищурилась и долго молчала. Халахэль тем временем пытался восстановить дыхание и вернуть разуму ясность.
– Ты научишь меня контролировать это?
На его глазах маленькая леди превращалась в маленькую воительницу.
– Я бы мог, – осторожно начал Хэль, – но зачем тебе это?
– Ради мести, – жестко ответила она. – Ты сам сказал, что моя кровь напела тебе это. И знаешь что? Ты прав. Больше всего на свете я хочу уничтожить Дом Лаверна и всех, в ком течет кровь безумцев. И если ради этого мне придется стать этим, то я согласна.
Халахэль усмехнулся, удивленный неожиданной переменой ее настроения. Он поднялся на ноги, подошел к ней и протянул руку.
– Тогда я обучу тебя, моя леди.
Ромэйн не колебалась – вложила свою узкую ладонь в его и кивнула. Они будто заключили сделку, и Хэлю нравилось то, с какой яростью девчонка смотрела на него.
– Жди здесь, я принесу чистую одежду. – Он окинул Ромэйн придирчивым взглядом. – И ради всех богов, даже не думай высовываться.
Глава 35
– Смотрите-ка, отсюда видны крыши!
Райордан вскинул голову и посмотрел на Барниша. Тот махал огромной лапищей, подзывая остальных.
– Что это там? – Латиш оперся на дерево и встал на носочки, чтобы разглядеть блестящие в лучах бледного солнца пагоды.
– Никак, твоя родина? – Ливр повернулся к Мираю. – Не желаешь заглянуть на огонек?
– Очень смешно, – одернула его Фэй.
– Мы еще не готовы, – глухо откликнулся Мирай.
Он развернулся и пошел прочь, упрямо ломая ветки, мешающие пройти. Райордан увязался за ним, надеясь найти в лице угрюмого юноши союзника.
– Эй! Погоди!
Мирай посмотрел на него через плечо, его бровь вопросительно изогнулась.
– За что тебя изгнали?
– А тебя? – вопросом на вопрос ответил Мирай.
Рай помрачнел. Да, легко с этим парнем точно не будет…
– Обо мне распускали грязные слухи, – нехотя признался он.
– Обо мне тоже.
– Выходит, у нас много общего.
– Не вижу ничего общего.
Рай закатил глаза.
– Ты всегда такой разговорчивый? – с издевкой спросил он.
– Всегда.
– У тебя есть план? Что ты будешь делать после того, как мы встретимся с лордами на Солнечном Пике?
– Вернусь домой. Попытаюсь вернуть трон.
– Ты так сильно хочешь править? Прости, но амбициями от тебя и не пахнет, – заявил Рай.
– Моя мать передала престол мне. Это ее последняя воля, и я должен ее исполнить. Я поклялся.
– Вот оно что. – Райордан присвистнул. – Выходит, люди на Чонгане еще не научились нарушать данные клятвы? Может, они еще и не предают друг друга?
– Люди на архипелаге куда честнее тех, кого я встречал на Фокасе, – резко сказал Мирай. – Слово «честь» там еще имеет значение.
– Как же ты оказался в окружении лжецов, воров и шулеров?
– Такова моя судьба.
– Так вы веришь…
– Что тебе нужно? – Мирай остановился и повернулся к Райордану. – Ты заговорил со мной впервые за все эти дни. С чего вдруг?
– Решил завести друга.
– Мне не нужны друзья.
– Ну, если бы меня предал собственный брат, я бы тоже не горел желанием сближаться с кем-то, – изображая искреннее понимание, сказал Райордан.
– Тебя предал отец, – напомнил Мирай.
– А ты любишь бить по больному, да? Я-то думал, что ты славный малый.
Мирай резко подался вперед, ткнул Рая сложенными пальцами в грудь, и тот согнулся от резкой боли.
– Я тебе не «малый».
– Что за запретные техники? – прохрипел Райордан, пытаясь вдохнуть. – Где ты этому научился?
– В монастыре.
– Боги, ну и судьба у тебя! Я-то думал, что не повезло только мне.
Мирай смерил его холодным взглядом.
– Ладно, если не хочешь дружить со мной, катись, – фыркнул Райордан. – Катись к своим пагодам, сливовым деревьям и что там еще есть на этом сраном Чонгане…
– Я снова ударю тебя.
– О, нет, только не это! – Райордан скорчил рожу. – Ну и мрачный же ты тип…
Мирай не стал отвечать, просто отвернулся и пошел дальше. Союзник из него никудышный – все его мысли заняты собственной войной.
Рай покосился на угрюмую Ромэйн и отметил, что она продолжает плотно завязывать ворот рубашки, чего раньше не делала. Хэль шел рядом с ней, излучая самоуверенность.
«Ублюдок, – подумал Рай и прибавил шагу, – лживая тварь, выползшая, должно быть, из самой глубокой ямы Фаты».
Он пытался убедить себя в том, что неприязнь к Хэлю возникла из-за его скрытой сути, но на самом деле Райордану было решительно плевать, кто он такой. Главное, что он продолжает стелиться перед Ромэйн и воюет на ее стороне, а значит, и на стороне самого Райордана.
Не нравилось же ему то, что мерзавец отказывался говорить правду о себе и каждый раз, когда между ними случались перепалки, бил словами точно в цель, словно слабые точки Рая были для него мишенями.
«Этот хренов лучник никогда не промахивается».
Брат, отец, вся его проклятая семья – Хэль будто знал о нем все. Не мог же он читать его мысли? Или…
Девчонка тоже изменилась. В их первую встречу она очень старалась быть похожей на леди Большого Дома, но ее голос дрожал, а взгляд затравленно метался от одного лица к другому в поисках поддержки. Теперь она смотрела в глаза собеседника и вела себя так, словно держит за яйца весь мир.
Что-то подсказывало, что причиной этой внезапной перемены был Хэль.
С ними обоими что-то не так, и Рай никак не мог выяснить, что именно. Или не старался это сделать, поскольку сам трясся от ужаса в предвкушении скорой встречи с отцом.
Лучше бы ему предложили трижды переплыть большие реки Фаты. Голым. Что угодно лучше, чем разочарованный взгляд и выражение брезгливости на лице лорда Абботта. Боги, прошло столько лет, а отец до сих пор его главный кошмар. Какой стыд.
Может, стоит обратиться к Хэлю, чтобы он внушил в него уверенность так же, как в Ромэйн?
Рай фыркнул и раздраженно отмахнулся от ветки, которая едва не лишила его глаза.
«Я даже не знаю, приедет отец или нет, а уже готов обмочить штаны. Позор, Райордан, ты действительно позор семьи».
Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, он снова посмотрел на Ромэйн. Интересно, куда подевался камень, который она проглотила? Исчез? Вышел естественным путем? Если он все еще нужен Лаверну, за девчонкой отправят кого-то еще, а это значит, что им придется сразиться или с солдатами, или с демонами.
Райордану не хотелось сражаться. С большим удовольствием он бы плюнул на всю эту авантюру – на Ромэйн и ее желание вернуть захваченный Дом, на Мирая и его кислую рожу, даже на крылато-рогатого Хэля – и вернулся в Обитель Полутени. Да, императорские головорезы наверняка захотят наказать его за проваленное задание, но свои последние дни он проведет в винном дурмане в объятиях женщин, а не по колено в грязи у Жнеца на рогах.
Загвоздка была в том, что жить Райордан все еще хотел. Потому он прибавил шагу, чтобы догнать остальных, и лишь грязно выругался напоследок.
– Найди ее внутри себя. Почувствуй.
– Я стараюсь, – раздраженно буркнула Ромэйн.
– Если бы ты старалась, у тебя бы получилось.